– У Дэвида сейчас море дел. Даже не знаю, когда нам удастся выбраться, – плаксиво-капризным тоном избалованной маменькиной дочки ответила Моника. – А потом у нас появится маленький…

– Милая, мы ведь не спешим с этим, верно? – наконец вступил в разговор Дэвид.

– Ну почему же? – спросила Габриэла. – Ты ведь так мечтал о детях. Мальчик и девочка. Николас и Элен. – Ее явно понесло по бушующим волнам и к берегу, судя по крепости коллекционного вина, прибьет не скоро.

– Откуда такая осведомленность, Габриэла? – резко спросила Моника, угрожающе перегнувшись через столик.

– О, дорогуша, за два с лишним года дружбы с Дэвидом о чем мы только не болтали за чашкой чаю.

Габриэла подмигнула Дэвиду, окончательно забыв о предосторожности и принципе дружелюбия. Она полагала, что взгляды Мириам проникли в нее настолько глубоко, что действуют уже на клеточном уровне, без команд мозга. Видимо, алкоголь оказался все же сильнее.

– Значит, у вас нет секретов друг от друга?

– Ни-ка-ких! – подтвердила Габриэла, с недовольством взглянув сначала на свой пустой бокал, а затем на официанта.

– Надо же, какие близкие отношения у моего мужа и какой-то… – Моника замолчала, смерив Габриэлу презрительным взглядом.

Похоже, ее опасения относительно откровенного наряда были небезосновательны. Да уж, после сегодняшнего ужина, чтобы сохранить репутацию, Габриэле оставалось одно: переселиться в Нью-Йорк.

– Попрошу вас следить за языком! – вспылила Габриэла.

Не хватало еще выслушивать оскорбления от какой-то безмозглой красотки! Даже из уважения к Дэвиду она не станет терпеть подобного отношения со стороны его второй половины.

– Девочки, не ссорьтесь, – попытался успокоить их Дэвид. Однако и Моника, и Габриэла тут же испепелили его взглядами. Так что он затих, предоставив событиям развиваться стихийно.

– Можешь оставаться вместе со своей подружкой, Дэвид. – Моника резко поднялась из-за стола, бросив на скатерть скомканную салфетку. – Думаю, она придумает, чем тебя развлечь.

Она разгневанной фурией вылетела из зала, едва не сбив с ног официанта с огромным подносом в руках.

– Извини. Не знаю, что на меня нашло, – со вздохом произнесла Габриэла после нескольких минут молчания, которое воцарилось после ухода Моники.

Удивительно, но только сейчас Габриэла услышала инструментальную музыку, лившуюся из противоположного угла зала. Видимо, беспрестанная болтовня Моники до этого заглушала чарующие звуки фортепиано.

– Это я должен просить прощения. Так уж вышло… мне пришлось взять с собой Монику. – Дэвид хлопнул себя ладонью по лбу. – Болван! Для начала я должен был извиниться за то, что нарушил свою клятву и не дождался тебя.

– Прекрати. Ты вовсе не обязан был… К тому же ты и так слишком долго ждал. Я ведь не оставляла тебе никакой надежды.

Габриэла едва не плакала от отчаяния. Похоже, судьба затеяла с ней игру без правил. Стоило ей на что-то решиться, как оказывалось, что она опоздала, слишком долго раздумывала, взвешивала все «за» и «против». Впредь она будет умнее. Да-да. Следующий свой шанс она уж точно не упустит. Возьмет быка за рога. Как только появится более или менее подходящий претендент на роль мужа – она тут же ответит согласием! Решено. Больше никаких колебаний. Ее ждет Нью-Йорк и начало новой жизни.

– Просто… я устал. Моника любит меня…

– Это я уже поняла, – ехидно отозвалась Габриэла. – Дэвид, не надо мне ничего объяснять. Лучше отправляйся домой и помирись с женой.

– Габриэла, у тебя вчера был такой интригующий голос. Словно ты собиралась рассказать мне что-то или… – Похоже, Дэвида осенила догадка, которой он боялся поверить, чтобы не испытать того же чувства досады и обиды на судьбу, которое сейчас переживала она.

Габриэла решила избавить Дэвида от мучительных укоров совести и самобичевания.

– Я всего лишь хотела поделиться своими новостями. Посоветоваться насчет Нью-Йорка. Ничего больше. Ты ведь мой друг.

– Ты уверена, что хочешь покинуть Сан-Франциско?

– Теперь – да.

– Теперь? – переспросил Дэвид. – То есть до того, как ты узнала, что я женился, ты еще сомневалась?

– Дэвид, прекрати эти расспросы. От них ни тебе, ни мне не станет легче. Скорее наоборот. В Нью-Йорке меня ждет успех и – что немаловажно для одинокой самостоятельной женщины – повышение зарплаты. Случилось так, как было угодно небесам. Надеюсь, мы все-таки останемся друзьями, хоть твоя жена, – Габриэла усмехнулась, – теперь меня ни в жизнь не пустит на порог вашего дома.

– Она не посмеет обидеть тебя. Обещаю.

– Дэвид, не заклеишь же ты Монике рот скотчем, в самом-то деле! Боюсь, мы теперь не сможем часто видеться.

– Ты ведь сообщишь мне свой нью-йоркский адрес, правда? – с надеждой спросил Дэвид.

Габриэла мягко улыбнулась.

– Конечно.

– Габи… – Дэвид накрыл ладонью ее руку.

– Ступай, Дэвид, к своей жене. Лучше ничего не говори. Мы ведь все понимаем без слов, верно?

Он кивнул.

– Желаю удачи. Думаю, я покину Сан-Франциско месяца через два-три. Нужно какое-то время, чтобы закончить все дела, продать квартиру… Предстоит много забот. Однако я все-таки выкрою время на прощальную вечеринку. Приглашу Мэри и Энтони. Приходи и ты с женой. Моника – красавица и… очень любит тебя. Цени это. Нужно всегда ценить доброе отношение к себе. Я слишком поздно это поняла.

– Габи, я по-прежнему люблю тебя.

Дэвид заглянул ей в глаза и потянулся к ее губам, но Габриэла резко разрушила установившуюся между ними гармонию:

– Прошу тебя, уходи. Иначе я начну чувствовать себя виноватой перед твоей женой.

– За что?

– Я и так невольно стала причиной вашей первой семейной ссоры.

Дэвид невесело ухмыльнулся.

– Если бы это была наша первая размолвка! Моника ревнует меня к каждому столбу. Выходит из себя по малейшему поводу… Боюсь, наш брак изначально обречен.

– Не говори так! Сейчас вы притираетесь друг к другу. Милые бранятся – только тешатся. Не давай ей поводов, и все будет тип-топ.

– Но тогда я не смогу общаться с тобой, Габи. Кажется, Моника поняла, что я вижу в тебе не только друга. Теперь ты возглавляешь список ее врагов.

Габриэла высвободила руку из-под теплой ладони Дэвида.

– Дэвид, ступай. Я потом вызову себе такси.

– До свидания… любимая Габи. – Дэвид поднялся из-за стола и, низко опустив голову, поплелся к выходу.

– Финита ла коммэдиа, – пробормотала Габриэла.

Правда, финал вечера оказался вовсе не тот, к которому она приготовилась. Жизнь – сплошной парадокс. Взять хотя бы этот вечер. Габриэла собиралась продолжить общение с Дэвидом в его доме. Напроситься, так сказать, на чашечку кофе. Довольно прозрачный намек, учитывая, что кофе Габриэла на дух не переносила. Дэвид об этом прекрасно знал…

Прошло еще два месяца. Габриэла готовилась к переезду в Нью-Йорк. Прощальную вечеринку путем голосования было решено провести в Чайнатауне. Два против одного. Мэри и Энтони против Габриэлы. Поначалу она возражала, однако, вспомнив о том, что покидает друзей – и, возможно, навсегда, – сдалась. Выпила пару таблеток и смело отправилась в китайский ресторан, где ее ожидали Мэри и Энтони.

Жизнь в китайском квартале, как всегда, бурлила. Миновав красные ворота, украшенные позолоченными драконами, человек моментально оказывался в ином мире: в атмосфере азиатского города с ювелирными и антикварными лавками, ароматами восточной кухни и китайской архитектурой.

Габриэла зашла в один из лучших ресторанов на главной улице квартала и, как ни странно, самой старой улице Сан-Франциско – Грант-авеню.

Мэри и Энтони сидели за круглым красным столиком, на столешнице которого были изображены неизменные китайские драконы – символ императорской власти и могущества.

– Привет! – воскликнула Мэри, демонстративно посмотрев при появлении Габриэлы на часы. – Я ведь говорила, Энтони, что не стоит отпускать ее с работы раньше времени. Лучше бы мы поехали сюда все вместе.