Обычно кто-нибудь после этого рассказа требовал в подтверждение своих слов что-нибудь заморозить. Мальчишка в ответ хитро щурился и спрашивал: «А что дашь?» И таким образом за путешествие умудрился заработать целый полтинник.

Бравлин каждый вечер смеялся над рассказом Демида, предлагал ему идти в дружину коназа и заменить всё войско.

Сейчас уже посетители разошлись, ратники тоже поднялись на полатный уровень, и одна лишь Беляна задумчиво смотрела на точные, годами выверенные движения хозяина. Неожиданно он обернулся, посмотрел на девушку с широкой, добродушной улыбкой, чуть испорченной дыркой на месте одного зуба, и сказал:

– На три вещи можно смотреть бесконечно. Как огонь горит, как вода бежит, и как другие работают. Огонь есть. Я тоже без дела не сижу-то. Может, мне для тебя ещё и струйку пустить?

Беляна сперва смутилась, но потом рассмеялась.

– Хорошо у вас, – не в тему ответила она.

– Как везде, – пожал плечами хозяин.

Он очень непривычно говорил. Акцентировал в словах «о» так, что даже «а» в его речи звучали как «о». К тому же, почти после каждой фразы трактирщик добавлял «то», слегка его растягивая и зачем-то поднимая при этом голос. А привычка съедать в некоторых словах последнюю гласную, делала его речь смешной.

– На одной дороге стоим, оттого один на одного похожи-то.

Эта фраза звучала настолько непривычно, что девушка звонко рассмеялась. Теперь она даже жалела, что переговоры с хозяевами брал на себя шустрый Жужа. Надо же, каких интересных собеседников она всё это время пропускала.

– Я другое имею в виду, – пояснила девушка, больше для того, чтобы услышать ответ со смешным акцентом. – Когда я уезжала, няня плакала, причитала, что беспокойно на дорогах, разбойники озорничают. А мы едем уже третью седмицу и ничего. Потому и говорю, хорошо у вас, мирно.

Трактирщик долго смеялся, и только потом ответил.

– Милая, ты бы ещё пару полных десятков с собой взяла-то. Тогда бы не только мирно было, а ещё и пустынно. Да какой же тать на вас из леса прыгнет? Если только жить надоело-то. Девица с мальчиком верхами, да под хорошей охраной. Понятно же, что не казну княжескую везут. На вас нападать, как блох стричь-то. Суеты много, а шерсти нет.

Беляна поразмыслила над словами мужчины. Интересный он собеседник. А как смешно говорит? Блох стричь. Это же надо придумать. Она представила, как ловит блох с козьими ножницами в руке и снова засмеялась. Конечно, никто на них не нападёт. Дружина, да ещё и Демид.

– А мальчик ещё и драконобой, – задумчиво добавила девушка. – Его здесь, похоже, все знают.

Теперь расхохотался трактирщик. Он с размаху шлёпнул на стол тряпку, которой его протирал, сложился пополам, и долго ухал из-под столешницы. Наконец разогнулся, и Беляна увидела его пунцовое от смеха лицо. Ей стало непонятно и стыдно, и она почувствовала, как тоже краснеет.

– Никто его здесь не знает, – задыхаясь, пояснил хозяин. – Тут вам не ваше нагажено-то, или как там.

– Наважино, – машинально поправила девушка. – И оно не наше. Мы просто ехали мимо и забрали знакомого.

– Ну всё равно. Что ж думаешь, его здесь в лицо все знать-то должны? Мне Жужа ваш, когда постой бескорыстный выпрашивал, рассказал, что едет, мол, дочь самого коназа Владигора, а с ней юный драконобой-то, что в Наважине огромного змея победил.

– Бескорыстный? – глаза девушки прищурились.

– Ну да. Совсем-то я без денег не пустил, но половину скинул.

– И сколько мы теперь тебе должны?

Трактирщик замер, поняв, что влез не в своё дело.

– Да зачем оно тебе-то? Пусть, чай, мужчины делами занимаются. А тебе я, давай-то, байку каку скажу.

Беляна и сама поняла, что подняла ненужную тему. А хозяин тем временем продолжал.

– У нас-то скучно. И люди одни и те же, и разговоры изо дня в день одинаковые. Вот народ и стремится.  – он усмехнулся. – Понимают ведь, что и змея, поди, не было, и мальчишка всё врёт, а всё одно, идут, даже за ужин готовы заплатить, лишь бы что новое.

– Змей был, – чуть слышно отозвалась девушка. – Мы как раз едем к тому, кто его побил.

– Так что же, ни при чём ваш рассказчик? – лицо трактирщика расплылось в презрительной улыбке.

– Я сама не видела, знаю только то, что люди говорят. А разговоры идут такие, что вместе они дрались. Так что, если и не сам побил дракона Демид, то помог уж точно.

– Ну хоть не зря народ деньги отдал, – облегчённо сказал трактирщик.

Утром Беляна спустилась из комнаты последней. Вся дружина стояла полукругом в обеденном зале, а перед строем, красный как варёный рак, переминался с ноги на ногу Жужа.

Девушка остановилась на верхней ступеньке, чтобы не мешать, но, похоже, всё уже кончилось. Бравлин огорчённо махнул рукой, отряд дружно повернулся и вышел на улицу. Жужа постоял и поплёлся следом. Трактирщик стремительно мазнул взглядом по спускающейся девушке и, сделав вид, что не заметил её, нырнул в кухню.

Во дворе все были в сборе. Даже кобыла Беляны перебирала ногами под седлом. Демид с гордым видом держал её под уздцы.

– Проснулась? – угрюмо спросил Бравлин. – Поехали.

Девушка хотела узнать, откуда такая спешка, но увидела, как вои дружно попрыгали в сёдла, и промолчала.

Через минуту постоялый двор остался за спиной. До Москвы оставалось почти двести вёрст.

Через пять минут неугомонный Демид не выдержал, подъехал к Беляне и вполголоса затараторил:

– А дядька Бравлин-то как с утра на Жужу ругался. Ты, говорил, жулик и тать. Тебя, мол, коназ на полное обеспечение взял, доверие оказал. В дружину, мол, принял, как порядочного. А ты его деньги воруешь.

Мальчишка стремительно оглянулся и продолжил.

– А ещё говорил, что мол, лучше бы отрока, ну, меня, то есть, на место Жужи принял, а его в отроки перевёл, коней чистить.

Он даже подпрыгивал в седле от возбуждения. Снова оглянулся, не слышит ли кто из дружинных, и продолжил.

– Беляна, а ты можешь коназа попросить, чтобы меня в дружину взяли?

– И не подумаю, – отрезала та. – Если воевода разглядит в тебе воя доброго, сам попросит. Ну а нет, так зачем я тяте родному буду зла желать?

– Вот ты… – он задохнулся от возмущения. – Да я! Я, если хочешь знать, брани совсем не боюсь. Меня вот только выучить бы мечному делу. Я тогда самым лучшим дружинником буду. Сама потом удивляться будешь, как мальчишка быстро повзрослел, да какой пригожий…

Он оборвал речь на полуслове, покраснел и как бы невзначай отстал. Через минуту его звонкий голос слышался уже возле Бравлина. Непоседа уговаривал того начать его обучение, чтобы к возвращению иметь ещё одного готового дружинника.

К стенам подъехали почти на закате. И очень удивились, увидев сидевшего рядом с караулкой Молчана.

– Привет, старый, – загудел Бравлин. – Ты, никак, нас поджидаешь?

– Здравствуй, Молчан, – подошла Беляна. – Ты Платона давно видел?

Десятник и сам выглядел не менее удивлённым. Он осмотрел подъехавших и задумчиво сказал:

– Где же вам остановиться-то всем в таком количестве?

– А сам где постой взял? – поинтересовался Бравлин.

Тот в ответ лишь махнул рукой. Подумал и задорно глянул на воеводу.

– А что? Не желаешь ли, воевода-батюшка, молодцов своих в нищенских хоромах поселить?

– Ты говори, да не заговаривайся, – грозно загудел Бравлин. – Какие ещё нищенские хоромы? Али мы на перехожих похожи?

– Не похожи, не сердись, – уже в голос засмеялся Молчан.

По лицу было заметно, что идею он продумал и теперь уверен в себе.

– Беляна, поселим тебя как царицу московской нищеты, – десятник усмехнулся.

– За что ты меня так, Молчан? Я тебя чем-то обидела? Тогда прости. Только скажи, чем.

Молчан открыл рот и некоторое время смотрел на конажну с великим удивлением. Потом низко ей поклонился.

– Вижу перед собой деву мудрую, – уважительно сказал он. – Выросла Беляна, слава богам.

– Ты не юли, Молчан, – напомнил о себе воевода. – Что за хоромы такие, что калики в них проживают?