Она двигалась под ним, скользя по его члену своими мокрыми складками, чем вызывала у него дрожь и стоны. Когда она направила его головку в свое отверстие, его глаза открылись.

— Разве ты не хочешь, чтобы я надел презерватив? — спросил он.

Она мгновение смотрела на него, обдумывая его слова и решая должна ли сказать ему правду или нет. Ее сердце сжалось, а потом и живот.

— Я не была ни с кем с тех пор, как мой муж…, — призналась она, решив, что частично может сообшить ему правду. — И я защищена контрацепцией.

Он посмотрел на нее так, как будто пытался разгадать то, что она ему не договаривала. Наконец, он кивнул, нежно целуя ее в уголок рта.

— Мои связи всегда были с презервативом, — ответил он. — Я бы никогда не подверг тебя риску.

— Ты сказал, что я могу доверять тебе.

— Да. Я очень хочу, чтобы ты доверяла мне.

— Тогда, трахните меня, господин посол. Пожалуйста.

Камаль выполнил свой долг, двинувшись вперед, захваченный ее объятиями.

Шесть лет был чертовски долгий срок обходиться без секса, и Джессика решила, что идея убежденной «девственницы» не совсем прелестная и фантастическая. Так долго не занимаясь сексом, сейчас она чувствовала себя не совсем комфортно. Она задержала дыхание на мгновение, стиснув зубы, желая, чтобы ее тело расслабилось и получало удовольствие, она уже знала, что будет потрясающе приятно… в конце концов.

Камаль нежно поцеловал ее в щеки, в подбородок, в веки.

— Тише, дорогая. Расслабься. Позволь мне доставить тебе удовольствие, чтобы ты почувствовала себя снова хорошо.

Но она должна была отдать должное этому мужчине, который совершенно неподвижно возвышался над ней, давая ей возможность успокоиться и привыкнуть к ощущениям, которые появились от него внутри нее. И какие это были ощущения! Покалывание, жжение и боль. И толчки. При очередном своем толчке, он сказал, что ей нужно двигать бедрами ему навстречу, чтобы он мог глубже в нее войти, двигаться как на волне.

— Вот так, — прошептал он, начиная опять двигаться, постепенно входя все глубже. Каждый раз двигаясь ему навстречу, она отчаянно стараясь приблизиться, чтобы взять его еще больше. — Боже мой, так хорошо находится в тебе, — простонал он.

— Еще, Камаль. Еще.

С трудом сохраняя свой контроль, он совершал жесткие толчки, выходя и снова погружаясь раз за разом, снова и снова, его огромное сильное тело нависало над ней, и от концентрации он хмурил брови.

Она цеплялась за его плечи, обернув свои длинные ноги вокруг его бедер. Она запрокинула голову, и стоны вырывались из самой глубины ее души.

Он ускорил свой темп, и она почувствовала свое собственное освобождение, которое уже было так близко, но еще вне досягаемости.

— Потрогай себя, — прорычал он, опуская голову и прикусив ее кожу на сгибе шеи.

Она просунула руку и потерла клитор. Раз, два, а потом она раскололась, ее оглушил слепящий свет, все засверкало и засияло, как миллионы крошечных алмазов. Кровь гулко стучала в ушах, звезды плясали у нее перед глазами, Камаль кончил, выкрикнув ее имя, потом рухнул на нее, с трудом дыша и даже фыркая, его шелковистые волосы щекотали ей щеку.

Он тут же перекатился на спину, потянув ее за собой, уложив ее голову к себе на грудь, она слышала стук его сильного сердца, бьющегося в одном с ней ритме. И что-то внутри нее встало на свое место. Что-то, что так долго не находило своего места, вдруг нашло свою нишу, и вот так весь мир Джессики изменился. 

Камаль пропускал волосы Джессики сквозь пальцы, наслаждаясь ее нежным телом, лежащем на нем, ее шелковистой кожей и совершенной, мягкой грудью, распластавшейся на его груди. Его член уже был полу-жесткий, потому что ее бедра прижимались к нему, и его взгляд был настолько ярким, словно кто-то осветил его светом звезд.

— Ты в порядке? — с нежностью спросил он.

— Ммм.

Он усмехнулся, прежде чем перевернуть ее и взглянуть ей в глаза.

— Это самый лучший деловой день, который у меня когда-либо был.

Она засмеялась.

— Да? Тебе не повезло на первом свидании? У вас довольно милые производящие неизгладимое впечатление действия, господин посол.

— Джессика, — серьезно произнес он, хотя он понял, что рискует испугать ее, возможно слишком рано и слишком открыто. — Я никогда не был так счастлив, как сейчас. Первое свидание, десятое свидание, ничто, по сравнению с этим. Сейчас я действительно самый счастливый человек на планете.

Она замерла, ее глаза выискивали что-то у него на лице, он точно не мог сказать, что именно.

— Из-за меня? — спросила она тоненьким голосом.

— Да, из-за тебя… из-за Джессики, — утвердительно ответил он. — А не из-за того, что ты президент.

Она резко выдохнула и прикусила губу, чтобы остановить дрожь. Потом прочистила горло и ответила:

— Прошло очень много времени с тех пор, как кто-то еще, кроме Фионы, стал заботится о Джессике.

Он погладил ее волосы, и у него в сердце расцвела нежность, которую он никогда не испытывал раньше.

— Я же говорил тебе, я здесь ради Джессики. У президента более чем достаточно людей, готовых присмотреть за ней. Позволь мне позаботиться о Джессике.

Она едва уловимо ему кивнула, и ее красивые голубые глаза засветились.

— Я хочу увидеть тебя снова, — произнес он, и глядя на ее реакцию, он почувствовал ком в горле, поэтому пару раз кхекнул.

— Да, — сказала она без колебаний. — Но это будет непросто. Мы не можем никому ничего рассказать. Ты же не будешь никому рассказывать?

— Конечно, нет. — Он поцеловал ее в губы. — Я не хочу подвергать тебя риску.

— Агент, который тебя встретил, единственный в курсе. Охранникам у ворот просто дается список номеров автомобилей, которые следует пропустить. Они не знают деталей. Но чтобы попасть в здание, нам всегда придется придерживаться этой схемы, как сегодня.

Он сел, проводя рукой по своим взъерошенным волосам.

— Я понимаю, — добавила она. — Что тебе, наверное, не совсем понравится, когда с тобой обращаются как с грязным маленьким секретом. Если я могла бы придумать способ сделать это как-то по-другому, не навлекая на себя гнева половины страны…

— Все нормально.

И он именно это и имел в виду. Единственное, что он ненавидел, что она должна была скрываться, контролировать свою жизнь многими вещами и людьми, которые в действительности мало заботились о ней, за исключением того, что она связана с ними клятвой президента. Америка любила образ Джессики Хэмптон, а не настоящую женщину, и это заставляло его сердиться на них. Он повернулся и взял ее лицо в ладони.

— Конечно, нельзя встречаться с кем-то публично, особенно с иностранным послом. Я не против. Если бы я был против, то не пришел бы сюда сегодня вечером.

— Если ты уверен…

— Я однозначно уверен. — Он улыбнулся, очарованный ее беспокойством.

— Хорошо, тогда. — Она покраснела, и его сердце опять перевернулось. Он находился в большой беде, и он знал это, но ему было наплевать. Она заставила его душу летать, а прошло очень много времени с тех пор, когда он чувствовал такую легкость во всем теле, что мог взлететь.

— Это значит, — сказал он, обхватив ее попку руками и сжав, заставив ее восхищенно захихикать. — Думаю, нам понадобится немного больше времени, Джессика, прежде чем мне придется уйти в эту холодную ночь.

И посол медленно и сладко стал любить президента, пока Америка спала, уверенная, что их любимая дочь была заперта в своем замке, защищенном от иностранного вторжения.

Камаль занимался сексом. Скорее возмутительно флиртовал, перекидываясь двусмысленными смсками, абсолютно восхитительными, точно такими же, как и женщина, с которой он недавно занимался сексом.

Леди Либерти: Я включила вас в список на пресс-ужин в Белом доме завтра вечером. Я сообщила Ванессе, что это необходимо, чтобы у СМИ сложилось хорошее впечатление о вас, чтобы они положительно освещали соглашение.