— Спасибо за информацию, мофу Чиной, — с каменным лицом выслушал её глава экспедиции. — Я сам приму решение.

— Сам? — Алиша старательно не показывала эмоций. — Вы хоть понимаете, что обречёте на смерть того, кто останется здесь? Гораздо справедливее будет вытянуть жребий.

— Я считаю верхом безрасудства вверять такое важное дело палочкам или кускам бумаги.

— Зато они ставят всех в равные условия и каждому дают шанс на спасение.

— Я руководитель экспедиции и решение принимать буду тоже я, исходя из полезности каждого человека, — не требующим возражения тоном произнёс он.

— Полезности для чего?

— Для экспедиции, общества и дальнейшей работы.

— Значит, его вы планируете оставить здесь? — указывая на курсанта, уточнила Алиша.

— Если надо будет, оставлю.

— Но гораздо лучше будет взять его с собой, — парировала Алиша.

— На данном этапе его вклад минимален.

— Он ещё не нарожал детей и не принёс пользу обществу, — не сдавалась Алиша. — Взять его выгоднее, чем платить пенсию пожилому человеку, долг которого выполнен.

— Тем не менее, он является более ценным членом команды, чем курсант, на счету которого открытий пока не числится.

— Вы не можете считать его пустым балластом только на основании «здесь и сейчас».

— У любого таланта задатки всегда проявляются в раннем возрасте. Задлача руководителя — эти задатки рассмотреть. Если мы оставим его здесь, то ничего не потеряем.

— Я не согласна.

— Вы проявляете открытое неподчинение. Я напишу рапорт по возвращению.

Красно-белая гамма планеты исчезала и Алиша поняла, что снова вернулась в реальный мир. Инструктор, освобождавший её от кресла, в котором она находилась всё это время, смотрел на неё осуждающе, шокированно и непонимающе.

— Вы не прошли симуляцию, — безапеляционным тоном заявил он.

— Хорошо. Понял. Встреча через час.

Граан выключил переговорное устройство в ухе и задумчиво огляделся вокруг. Ему не нравилось всё: складывающаяся ситуация, интонация Троэлсена и холодная логика вокруг. С проявлением последней ему пришлось столкнуться около получаса назад и, добираясь до места встречи Скарабеев, он до сих пор приходил в себя, пытаясь уложить произошедшее в своём мозгу.

Он возвращался с концерта, на который ему случилось попасть, и его до сих пор трясло. Нечто неладное он заподозрил, впервые зайдя в холл. На стенах вместо привычной живописи и скульптуры, характерной для подобных мест, были формулы. Волна формул окружала его при подъёме по лестнице, была узорной витиеватой частью огромной лампы в концертном зале, они приветливо моргали ему с занавеса. У Граана было ощущение, что он слегка не понимает мир вокруг. Он музыку послушать пришёл, причём тут формулы? Разобраться, в чём дело, он смог только в перерыве между отделениями.

— Как вам первое отделение? — поинтересовалась миловидная брюнетка, когда он взял в баре кофе и выпил кружку одним залпом.

— Хорошая работа, великолепно сделано, — десять раз подумав, ответил Граан.

— Вы тоже оценили голографического исполнителя?

Граан не донёс вторую чашку кофе до рта и решил, что лучше будет ей пока постоять на стойке бара. Так вот почему певец в зале свистел как чайник.

— Видите ли, — продолжала незнакомка, — диапазон человеческого голоса не позволяет исполнить придуманные композиции. Проще взять за образец цифровую копию человека и расширить его вокальные данные до максимально возможных.

— Значит, я имею дело с самим композитором? — на лице Граана ни один мускул не дрогнул. — Рад с вами познакомиться, — хотя его слова сейчас были обратно пророрциональны его истинным чувствам.

— Мне тоже приятно познакомится с моим слушателем.

— И что же вас вдохновляет?

— Простите? — не поняла его вопроса композитор.

Всячески сдерживая эмоции и оставаясь спокойным внешне, Граан переформулировал вопрос:

— Что лежит в основе композиции?

— Математические последовательности, — последовал ответ. — Как и любая другая музыка, она строится на формулах и цифровых множествах.

Граан осушил вторую чашку кофе.

— А артистичность? Способность выразить через музыку себя? — осторожно уточнил он.

— Я не понимаю, о чём вы. Я и так выражаю себя. Эти звуковые последовательности были написаны мной.

Уже после разговора по базе данных Граан обнаружил, что в Свободном союзе нет ни одного человека-певца. Только голограммы. Нет ни одной оперы, альбома или песни в его понимании. Только композиции квадратных уравнений и волновых последовательностей. Музыка не должна вызывать чувств. Она должна прославлять высшую математику.

Норель натянула тетиву, прицелилась, выпустила стрелу и промазала. Она хотела было уже выпустить вторую, но подошедший тренер ей не позволил.

— Новенькая в стрельбе? — первым делом уточнил он.

— Да, — подтвердила Норель.

— Первый раз лук в руки взяли? — бесстрастно продолжал он.

— Второй, — поправила его она.

— Сожалею, но это я вынужден у вас пока забрать, — с бескопромиссным тоном он отнял у неё лук и стрелы. — И, прежде всего, мы замерим ваши биометрические параметры. Прошу, — жестом тренер пригласил её в помещение.

— Зачем вам мои биометрические параметры? — поинтересовалась Норель, переходя с открытой зелёной лужайки спортивного центра в медицинский кабинет.

— Это необходимо, чтобы создать лук, точно соответстующий вашему телу, а также для разработки комплекса тренировок для мыщц рук.

— Разве нельзя просто начать тренироваться со специальным жгутом около зеркала, определяя положение стрелы перед выстрелом и ведущего глаза? — внешне Норель оставалась спокойной, но не понимала всё больше.

— Тренировка со жгутом — в последнюю очередь и спасибо, что напомнили про глаза. Нам также необходимо определить точность вашего глазомера.

— Моего глазомера?

— Необходимо точно рассчитывать расстояние до цели, которая определит энергию для пуска стрелы.

— Разве спорт — это не тренировка тела, выброс адреналина, расслабление? — Норель всё труднее было сдерживать собственное удивление, но ни глаза, ни голос её не выдавали.

— Спорт — прежде всего расчёты, долгие и кропотливые, определяемые в работе с каждым индивидуумом. А также расчёты индивидуума, тщательная работа его ума, глазомера и точная работа мыщц и расчёт затрачиваемой энергии. Любой спорт — тренировка ума, а уж потом тела.

— А групповые виды спорта? Соревнования?

— Все физические данные спортменов и команд известны. Нет смысла их смотреть.

Шаан шёл по городу, внимательно прислушиваясь к пению птиц и шуму листвы. В мире, где эмоции людей молчали, звуки природы казались оглушающими. В первый день зов окружащего мира казался ему просто громоподобным, но сейчас он уже различал мелодии и тона в симфонии дикой природы. «Опасность! Опасность!» — тревожно кричало всё вокруг резкими порывами ветра, беспорядочным гарканием птиц и пылью, бьющей в глаза. «Где?» — Шаан сделал пару движений руками и звон листвы прекратился. А на выставленную на уровне глаз левую руку села тёмно-салатовая птица размером с ворона с красно-синим оперением и каркнула что-то, рассказывая, что происходит. «Показывай!», — он подтолкнул её вверх и побежал следом.

— Пустите меня! Пустите меня! — с диким блеском в глазах раскидывая удерживающих его мужчин, молодой человек вырвался на свободу и столкнулся с вставшим у него на пути Шааном.

Удар. Ещё один. Шаан оценил уровень подготовки противника как любительский, однако безумная ярость, сверкающая в его глазах, сейчас равняла его с ним. Беспорядочные, хаотичные удары Шаан отражал так, словно знал, куда тот нанесёт удар. Наконец, улучшив мгновение, он подставил ему подножку и свалился с ним на клумбу рядом. И только собирался нанести точный удар по шее, когда рука замерла в паре сантиметров от цели. Шаан с удивленим заметил стоящие в глазах противника слёзы.

— Простите меня, — с сожалением посмотрел на него тот. — Я вас не ранил?