Трижды тяжело нести горе одному, когда не только близким своим о горе том не расскажешь, когда даже полковнику не скажешь, что ты сейчас переживаешь. А Лена словно почуяла неладное. Полчаса назад Потапов позвонил ей, чтобы не ждала его ужинать.

– Хорошо, – ответила она спокойно и, помолчав, спросила: – У тебя неприятности?

– Никаких. Просто очень сложное дело.

– Не расстраивайся, Николай. Ты же знаешь себя. И я тебя знаю. И твои товарищи знают. Ну а неприятностей не бывает только у тех, кто ничего не делает.

– Да откуда ты взяла? Заладила – «неприятности, неприятности»! – Потапов не смог скрыть раздражения.

– Ладно, ладно! – засмеялась Лена. – Неприятностей нет. А ночевать ты придешь?

– Не знаю.

На том разговор и кончился…

Скрипнула дверь, и в кабинет вошел полковник Астангов. Он сел на диван и, будто продолжая прерванный разговор, сказал:

– …И мы, Потапов, держим сейчас очень серьезный экзамен. Может, самый серьезный за последние годы. И дело у нас идет совсем не так, как в книжках и фильмах на эту тему. Пока поединок происходит с явным преимуществом на стороне врага. И это, несмотря на то, что мы его довольно быстро нащупали. Он совершил немало тактических ошибок, но и мы в долгу перед ним не остались. Вот Гончаров… Непростительная ошибка!..

– Но, может быть, у Гончарова не было возможности связаться с другими людьми, и он вынужден был пойти за ним один?

– Я допускаю это, Потапов, хотя думаю, что произошло другое… Но мы с вами для размышления имеем простой факт – убит Гончаров, а он жив и сумел снова уйти.

Полковник Астангов встал, подошел к Потапову и положил руку на его плечо:

– Я знаю, Потапов, он был вашим другом. Я сам любил его… – Полковник резко отвернулся и прошел к столу. – Садитесь-ка. Давайте еще раз просмотрим ход операции. – Положив перед собой лист бумаги, полковник взял карандаш. – Что у нас появилось нового? Мы нашли остатки его базы. Это заслуга Гончарова. Рацию он, конечно, забрал… – Полковник взял телефонную трубку и назвал номер: – Веселов? Астангов говорит. Предупредите контрольный радиопункт – сейчас в эфире должен появиться новый позывной. Понимаете? Наблюдение вести круглые сутки. Докладывать мне немедленно… Дальше, Потапов. Мы имеем наконец несколько клочков бумаги с записью его шифра. – Полковник стукнул ладонью по подлокотнику кресла: – Видите, какой он хитрый тип? Идя на столкновение с Гончаровым, он предусмотрел буквально все, успел даже уничтожить шифр. Если наши шифровальщики по этим клочкам прочтут хоть что-нибудь, им надо при жизни памятник поставить! Да… А в Борск я не верю! Не верю, и всё. Он же чувствует нас за своей спиной? Чувствует, сволочь! И понимает, что ему надо торопиться. А для этого ему нельзя уезжать от объекта так далеко. Нельзя! Вот же где логика его поведения… На всякий случай сделаем. Потапов, следующее: за сегодняшний вечер и ночь проверим в городе все вокзалы, гостиницы, бульвары, рестораны, пивнушки – словом, все места, где он может приютиться на ночь или хотя бы на часть ночи, чтобы не болтаться по улицам. Он, мерзавец, не спит, и мы с вами спать тоже не имеем права!

Окаемов сошел с поезда на глухом полустанке, который он помнил по своей довоенной работе – ездил сюда когда-то за строительным материалом.

Все службы полустанка помещались в снятом с колес товарном вагоне. Вдоль пути высились черные штабеля приготовленного к погрузке торфа. Сразу за полустанком начиналось торфяное болото, заросшее густым ольшаником. Окаемов знал, что километрах в трех болото перерезает шоссейная дорога. Именно тут он и решил соорудить свою новую оперативную базу.

Зайдя в чащу кустов, Окаемов присел на сухую мшистую купинку. Усталость мгновенно сковала его, страшно хотелось спать. Он торопливо сжевал плитку шоколада, содержащего сильное тоническое средство, и через несколько минут почувствовал нарастающее возбуждение: в голове зашумело, как после водки. Окаемов встал и пошел через кусты, выискивая место для базы.

…Примерно через час из кустов на шоссейную дорогу вышел рослый мужчина в темно-синем костюме и брюках навыпуск. На руке он нес поношенный плащ-дождевик. Он осмотрелся и степенно направился по дороге к столбу с табличкой, где в ожидании автобуса стояли несколько человек.

– На автобус, товарищи?

– На автобус.

– Скоро он будет?

– Поди узнай. Это же стихия!.. Ха! Глядите – идет!

Старенький, запыленный автобус забрал пассажиров и, приседая на выбоинах, покатил дальше – к городу.

Окаемов сел на переднее место и, положив плащ на колени, смотрел в окно. «Все идет отлично, – думал он. – Если они снова напали на мой след, они ринулись в Борск. Зачем, господа дорогие? Я же еду обратно – к вам. И поселюсь я под самым вашим носом. Где? Это вам и в голову не придет…»

В предвечерний час, когда сумерки уже засинили город, но свет на улицах еще не был зажжен, Окаемов вошел в вестибюль гостиницы «Центральная» и обратился к портье:

– Свободный номер имеется?

– Нет и не будет. Вон видите? – Лисья физиономия портье повернулась в сторону темного угла вестибюля, где в креслах дремали претенденты на номера.

– И нечего надеяться? – улыбаясь, спросил Окаемов.

– Пожалуйста, это ваше право, – равнодушно обронил портье, сунув лисью физиономию в толстенную регистраторскую книгу.

– Но если я смогу надеяться, – тихо сказал Окаемов, – сможете надеяться и вы. Давайте надеяться вместе. А?

– Оставьте ваши документы! – сурово приказал портье.

Окаемов положил на конторку свой паспорт.

– И сядьте вон там. – Портье показал на одинокое кресло, стоявшее у самого входа.

Портье открыл паспорт Окаемова – всю его первую страницу закрывала сложенная пополам сторублевка. Портье сдвинул ее ровно настолько, чтобы прочитать фамилию владельца паспорта, и крикнул:

– Филатов по броне министерства здесь?

– Я – Филатов… – Окаемов подошел к конторке.

– Что же вы не сказали, что по броне? Заполните анкетку.

«Филатов, Иван Ильич, год рождения 1910-й, – писал Окаемов. – Уроженец города Демидова, Смоленской области. Место работы – агент по снабжению Ярославского шинного завода. Срок пребывания – пять дней…»

…Окаемов принял ванну и лег в постель. Шоколад еще действовал, и спать ему не хотелось. «Ну что ж, мистер агент по снабжению, давайте побеседуем на досуге… Подведем итог. Он пока невелик: одной ищейкой стало меньше. Это, конечно, хорошо, но не за этим мы сюда ехали. Не за этим. И хотя все у нас идет довольно гладко, мы обязаны признать, что еще ни на шаг не приблизились к главному. Правда, первое знакомство с объектом состоялось. Но и это оказалось весьма опасным делом… Что-то, мистер агент по снабжению, мы думаем с вами не так, как следует. Уж не боимся ли мы? Нам же в первую очередь нужно думать о Вольском. Да, пора идти в атаку. Игру теперь можно выиграть только быстротой и точностью действий. Но для этого нужно знать, что за спиной у тебя все спокойно… Да, нужно устраиваться на работу. Легализовать свое существование, и тогда прощайте, господа чекисты. Ищите ветра в поле! Так и решаем. Прежде всего малость здесь отлежимся. Разве не мог агент по снабжению схватить грипп на своей беспокойной работе? За это время вырастет у нас спасительная бороденка. А затем мы пускаем в ход документы номер третий – шофер второго класса Сергей Михайлович Гудков ищет работу! Точка. Можно спать…»

Когда Окаемов забылся непрочным, тревожным сном, в гостиницу «Центральная» зашел Потапов. Портье, узнав, с кем он имеет дело, вился вьюном, и его лисья физиономия вытянулась еще больше.

– Что вы, что вы? – лепетал он пересохшими губами. – Уже второй день у нас нет ни одного свободного номера. Видите, где спят люди?

Потапов попросил зажечь свет и внимательно всмотрелся в лица бездомных командированных.

Нет, нет, Окаемов мог спать спокойно: его сон оберегал мерзавец с лисьей физиономией.