— Можешь идти, — сказал он индийцу. — Если мне понадобятся твои услуги, я позвоню.

Оставшись один, он внимательно оглядел комнату. Она была довольно просторна и освещалась двумя окнами, выходившими на холмы. Пол был устлан прекрасными коврами, а мебель со вкусом подобрана. Удобная кровать, стол, несколько стульев из легкого бамбука, китайские вазы и ширма, изящная золоченая лампа составляли ее обстановку. На стенах висело много оружия — европейского, индийского, малайского, борнезийского.

«Превосходно, — прошептал португалец, потирая себе руки. — Мой друг Джеймс Брук обходится со мной, как с настоящим лордом. Скоро ты увидишь, мой дорогой, что за птица лорд Велькер. Но, Янес, будь осторожен! Ты имеешь дело со старой лисой».

В это мгновение снаружи раздался свист. Португалец вздрогнул от неожиданности.

«Каммамури, — сказал он себе. — Это неосторожно!»

Он закрыл дверь на цепочку и осторожно высунулся в окно. Шагах в сорока от дворца, под густой тенью пальмы с ее длинными перистыми листьями, стоял маратх, опираясь на бамбуковую палку с заостренным железным наконечником. Не без удивления португалец заметил рядом с ним маленькую лошадь, нагруженную двумя большими корзинами: одну с фруктами всех сортов, а другую с хлебом.

«Маратх более хитер, чем я думал, — прошептал Янес. — Похоже, он устроился снабженцем на руднике».

Достав сигарету, он закурил. Маленькая вспышка пламени тут же привлекла внимание Каммамури.

«Он заметил меня, — сказал Янес. — Но не двигается. Понимает, что надо быть осторожным».

Он сделал ему знак рукой, потом вернулся в комнату и открыл ящик стола. Там были листы бумаги, чернильница, перо и пухлый кошелек, который издавал приятный металлический звон.

«Мой друг раджа позаботился обо мне, — сказал португалец, смеясь. — Здесь немало блестящих гиней».

Он вынул лист бумаги, оторвал небольшой клочок и написал мельчайшими буквами:

«Будь осторожен, внимательно следи за всем вокруг. Жди меня в китайской харчевне».

Он свернул записку и снял со стены длинную цилиндрическую трубку с раструбом на конце, так называемый «сумпитан» — страшное оружие, которым даяки на шестьдесят шагов мечут отравленные стрелы.

— Я тоже не ударю в грязь лицом, — сказал португалец, осматривая оружие.

Он взял стрелу, надел на нее записку и вставил в сумпитан. Приложил трубку ко рту и сильно дунул. Стрела вмиг долетела до маратха, который проворно подобрал ее и оторвал бумажку.

«А теперь пора прогуляться», — сказал Янес, видя, что Каммамури удалился.

Он забросил за спину двуствольное ружье и вышел, почтительно приветствуемый часовым.

Пройдя улицы и улочки, по сторонам которых возвышались на столбах хижины, под которыми, распространяя нестерпимую вонь, расхаживали свиньи, дремали собаки и прыгали обезьяны, он менее чем за четверть часа добрался до харчевни. У двери ее стояла привязанная лошадь маратха.

«Приготовим гинеи, — подумал португалец. — Предвижу бурную сцену».

Он заглянул в харчевню. В углу, перед миской риса сидел Каммамури; а за стойкой, в очках с затемненными стеклами, стоял трактирщик, царапая что-то на большом листе бумаги ручкой внушительных размеров. Китаец, без сомнения, был занят составлением счетов.

— Эгей! — закричал португалец, входя.

Трактирщик вздрогнул и поднял голову. Увидев, кто к нему пожаловал, он вскочил на ноги и бросился навстречу, точно кинжал, сжимая в кулаке свою ручку, вымазанную в китайских чернилах.

— Разбойник! — завопил он. — Негодяй!

— Ну-ну, — остановил его португалец. — Я пришел расплатиться с тобой, — сказал он, бросая на стол горсть блестящих гиней.

— Великий Будда! — воскликнул китаец, бросаясь к монетам. — Целых восемь фунтов! О прошу у вас прощения, сеньор…

— Помолчи и принеси бутылку испанского вина.

В три прыжка хозяин бросился в погреб и принес бутылку вина. Поставив ее перед Янесом, он кинулся к гонгу, висящему у двери, и принялся яростно колотить в него.

— Что ты делаешь? — спросил Янес.

— Спасаю вас, сеньор, — отвечал китаец. — Если я не предупрежу моих друзей, что вы расплатились, не знаю, что может случиться с вами через несколько дней.

Янес бросил на стол еще десять фунтов.

— Скажи своим друзьям, что лорд Велькер дает им на выпивку.

— Вы настоящий принц, милорд! — возопил в восторге китаец.

— Оставь меня одного.

Хозяин, подобрав гинеи, вышел навстречу к своим друзьям, которые по тревоге, поднятой им, сбегались со всех сторон, вооруженные бамбуком и ножами.

Раскупорив бутылку, Янес уселся перед Каммамури.

— Какие новости, мой бравый маратх? — спросил он.

— Плохие, господин Янес, — отвечал Каммамури.

— Сандокану грозит опасность?

— Еще нет, но его могут обнаружить с минуты на минуту. В лесу шныряют солдаты раджи. Вчера вечером меня остановили и стали расспрашивать, так что меня это тоже может коснуться.

— А что ты им сказал?

— Я выдал себя за снабженца из рудников Помы. Чтобы лучше провести этих шпионов, я раздобыл себе лошадь и несколько корзин.

— Ты хитрец, Каммамури. Где находится Сандокан?

— В шести милях отсюда, устроившись вблизи разрушенной деревни. Он укрепляется, опасаясь нападения.

— Пойдем навестим его.

— Когда?

— Как только допьем эту бутылку.

— Есть что-то новое?

— Я узнал, где содержится Тремаль-Найк.

Маратх вскочил, вне себя от радости.

— Где же он? — спросил он прерывающимся голосом.

— В городском форте, под охраной шестидесяти матросов.

Маратх в отчаянии упал на стул.

— Ничего. Мы все равно его выручим, Каммамури, — сказал Янес.

— А когда!

— Как только сможем. Я отправляюсь к Сандокану, чтобы выработать план.

— Спасибо, господин Янес.

— Оставь свои благодарности и пей.

Маратх опрокинул свой стакан.

— Я готов. Мы можем отправляться.

— Ну что ж, пойдем, — сказал Янес, бросая на стол еще несколько монет.

— Предупреждаю вас, что дорога длинная и трудная. Придется удлинить ее еще больше, чтобы обмануть шпионов.

— Я не тороплюсь. Я сказал радже, что иду на охоту.

— Вы стали другом раджи?

— Конечно.

— Каким образом?

— Я тебе расскажу по дороге.

Они вышли из харчевни. Португалец пошел вперед, Каммамури следом, держа лошадь под уздцы.

— Да здравствует лорд Велькер! — закричал рядом кто-то.

— Да здравствует лорд! Да здравствует великодушный белый! — завопили несколько других голосов.

Португалец обернулся и увидел трактирщика, окруженного большой бандой китайцев, которые стояли с чашками в руках.

— Салют, ребята! — крикнул он, и дружески помахал им рукой.

— Да здравствует великодушный лорд! — загремели китайцы, поднимая чашки и чокаясь.

Выйдя из китайского квартала, состоящего из каморок, заваленных китайской бумагой, рулонами шелка, пачками чая любого качества, веерами, очками, дешевыми вазами и бамбуковыми стульями — короче, всем тем, что доставляется из портов Поднебесной Империи, они вошли в малайский квартал, не слишком отличающийся от даякского, пожалуй, только еще более грязный и вонючий, потом поднялись по склону холма и оттуда добрались до леса.

— Будьте осторожны, — сказал Каммамури португальцу. — Утром я встретил тут несколько питонов и видел даже старые следы тигра.

— Леса Борнео мне знакомы, — ответил Янес. — Не бойся за меня.

— Вы уже бывали здесь?

— Нет, но несколько раз проходил по лесам княжества Варауни.

— Сражаясь?

— Иногда приходилось.

— Вы враждуете с султаном Варауни?

— Он наш непримиримый враг. Он страшно ненавидит пиратов Момпрачема, поскольку при каждой стычке мы топили хотя бы один его корабль.

— Скажите мне, господин Янес, а Тигр Малайзии всегда был пиратом?

— Нет, мой дорогой. Когда-то он был могущественным раджой в северном Борнео. Но один коварный англичанин поднял восстание в его владениях и с помощью британских солдат изгнал его, убив перед этим его отца, мать, его сестер и братьев