— И жив еще этот англичанин?

— Да, жив.

— И вы не наказали его?

— Он слишком силен. Однако и Тигр Малайзии еще не умер.

— Но вы, господин Янес, почему вы примкнули к Сандокану?

— Я не примкнул к нему, Каммамури, он взял меня в плен, когда я плыл к Лабуану.

— Сандокан не убивает пленников?

— Нет, Каммамури. Сандокан всегда был жесток к своим врагам и очень великодушен к другим, особенно к женщинам.

— И он всегда хорошо обращался с вами, господин Янес?

— Он меня любил, как брата, и даже больше!

— Скажите мне, господин Янес, когда вы освободите моего хозяина, вы вернетесь на Момпрачем?

— Вероятно, Каммамури. Тигру Малайзии нужны сильные ощущения, чтобы заглушить свое горе, постоянно терзающее его.

— Какое горе?

— Смерть Марианны Гвиллок.

— Значит, он очень любил ее?

— Неимоверно, до безумия.

— Довольно странно, что такой жестокий и такой страшный человек влюбился в женщину.

— Более того — в англичанку, — добавил Янес.

— О дяде Марианны Гвиллок вы ничего не знаете?

— Пока ничего.

— А вдруг он здесь?

— Вполне возможно.

— Вы опасаетесь его?

— Может быть и…

— Стой! — закричал в этот момент чей-то голос.

Янес и Каммамури остановились.

Два человека неожиданно поднялись из-за куста. Один был индиец, одетый в белое и вооруженный карабином; другой — рослый даяк с медными кольцами на руках и ногах. На бедрах у него был простой кусок ткани, на голове красная повязка, зато на себе он нес целый арсенал. За спиной висел страшный сумпитан с отравленными стрелами; на боку верный паранг — тяжелая сабля с широким лезвием, которая служит для отрезания голов врагам, а на поясе — аркан, которым они орудуют не хуже индийских тугов. Был при нем и крисс со змеевидным отравленным острием.

— Стой! — повторил индиец, выставив карабин.

Португалец сделал Каммамури быстрый жест и вышел вперед, положив палец на курок ружья.

— Что тебе надо и кто ты такой? — спросил он индийца.

— Я солдат раджи Саравака, — ответил тот. — А вы?

— Лорд Велькер, друг Джеймса Брука, твоего раджи.

Индиец и даяк опустили оружие.

— Этот человек — ваш слуга, милорд? — спросил индиец, указывая на Каммамури.

— Нет, — ответил Янес. — Я встретил его в лесу и, поскольку он боится тигров, то напросился мне в спутники.

— Куда идешь? — спросил индиец у маратха.

— Я тебе сказал еще утром, что я снабженец рудников в Поме, — ответил Каммамури. — Зачем снова спрашиваешь, куда я иду?

— Потому что так велел раджа.

— Скажи своему радже, что я верный его подданный.

— Проходи.

Каммамури догнал Янеса, который невозмутимо продолжал свой путь, в то время как два соглядатая снова спрятались за кустом.

— Что вы думаете, господин Янес, об этих людях? — спросил маратх, убедившись, что их не видно и не слышно.

— Думаю, что раджа хитер, как лис.

— Изменим путь?

— Да, Каммамури. Эти два шпиона могут что-то заподозрить и пойти за нами.

— Запутаем наши следы.

Каммамури покинул тропинку, по которой шел, и свернул налево, сопровождаемый португальцем. Очень скоро путь стал для них очень трудным. Множество деревьев, кустов и лиан сжимались так, что делали дорогу почти непроходимой, если не для людей, то во всяком случае для лошади.

Пройдя полмили, описав длинные круги, чтобы найти проходы, прыгая через поваленные деревья, пробиваясь сквозь кусты, разрезая корни и растительные путы налево и направо, два пирата вышли наконец на берег черного, гнилого потока. Каммамури срезал ветку и измерил глубину.

— Два фута, — сказал он. — Садитесь на лошадь, господин Янес.

— Зачем!

— Спустимся в поток и пройдем по нему добрый отрезок. Если за нами следят, то эти шпионы не найдут больше наших следов.

— Ты хитер, Каммамури.

Португалец сел в седло, а за ним влез и маратх. Лошадь, поколебавшись, вошли в эти гниющие воды, которые распространяли невыносимую вонь, и пошла вверх по течению, шатаясь и скользя на топком дне.

Сделав шагов восемьсот, она вылезла на берег. Янес и маратх спешились и, приложив ухо к земле, прислушались.

— Ничего не слышу, — сказал Каммамури.

— Я тоже, — добавил португалец. — А далеко лагерь?

— Полторы мили, по крайней мере. Надо поторопиться.

Тропка, проложенная среди кустов и лиан животными, исчезала в глубине леса. Два пирата пошли по ней, прибавив шагу. Через полчаса еще двое поднялись из-за кустов, приказывая им остановиться. Каммамури издал в ответ легкий свист.

— Проходите, — сказали эти часовые.

То были пираты Момпрачема, вооруженные до зубов. Видя Янеса, они обрадовались.

— Капитан Янес! — приветствовали они его.

— Добрый день, ребята! — сказал португалец.

— Мы уже думали, что вы погибли, капитан.

— У тигров Момпрачема крепкая шкура, ребята. Где Сандокан?

— В трехстах шагах отсюда.

— Смотрите в оба, друзья. В лесу шныряют шпионы раджи.

— Мы знаем. Вчера мы прикончили здесь одного.

Португалец и маратх ускорили шаги и скоро добрались до лагеря, устроенного посреди заброшенной лесной деревушки. Когда-то это была довольно большая деревня, но сейчас от нее осталась лишь одна хижина на высоких сваях, вне досягаемости тигров и нападений людей.

Пираты восстанавливали еще несколько хижин и устраивали высокие палисады, чтобы защищаться в случае неожиданного нападения войска раджи.

— Где Сандокан? — спросил Янес, оказавшись посередине лагеря и встреченный приветственными криками всего отряда.

— Вон там, наверху, в воздушной хижине, — ответили пираты. — Вы встретили солдат раджи, капитан Янес?

— Я уже сказал часовым, скажу и вам, тигрята, — предупредил португалец, — будьте начеку, в лесу шпионы раджи. Я видел тут не одного.

— Пусть только сунутся! — вскричал малаец, вооруженным тяжеленным парангом. — Тигры Момпрачема не боятся собак раджи.

— Капитан Янес, — добавил другой, — если встретите кого-нибудь из этих шпионов, скажите им, что мы здесь. Уже целых пять дней как мы не сражались, и мое оружие начинает ржаветь.

— Скоро, ребята, вам придется поработать, — отвечал Янес. — Я позабочусь, чтобы вы не скучали.

— Да здравствует капитан Янес! — заорали пираты.

— Эй, дружище! — окликнул его Сандокан.

Португалец поднял глаза и увидел Тигра Малайзии, стоявшего на площадке воздушной хижины.

— Что ты там делаешь наверху? — смеясь, закричал португалец. — Ты кажешься мне голубем на насесте.

— Поднимайся, Янес. У тебя есть что-то важное для меня?

— Конечно.

Португалец бросился к длинной плахе с насечками и с необыкновенной ловкостью взобрался на площадку или, лучше сказать, на террасу хижины. Однако наверху он слегка растерялся. Пол был сделан из бамбуковых перекладин, но расстояние между ними было с добрую ладонь, так что ноги бедного Янеса не находили надежной опоры.

— Да это просто западня! — воскликнул он.

— Даякская постройка, дружище, — сказал Сандокан, смеясь.

— Но какие же ноги у этих дикарей?

— Наверное, меньше наших. Держи же равновесие, черт возьми!

Качаясь и прыгая с перекладины на перекладину, португалец кое-как добрался до хижины.

Она была довольно просторна, разделена на три комнатки, по пяти футов в длину и столько же в ширину, с полом, тоже сделанным из бамбуковых перекладин, но покрытым циновками.

— Что ты мне принес? — спросил Сандокан.

— Много новостей, дружище, — ответил Янес, усаживаясь. — Но скажи мне прежде всего, где бедная Ада — я ее не видел в лагере.

— Это место не слишком безопасно, Янес. Солдаты раджи могут напасть на нас с минуты на минуту.

— Понимаю: ты укрыл ее в другом месте.

— Да, я велел отвести ее на берег.

— Кто там с ней?

— Два человека, самых надежных.

— Она все еще безумна?