Касада желал этого брака, поэтому согласился с женой, что не следует придавать большого значения предсказанию котла. Вскоре состоялась церемония бракосочетания; все родственники поздравили молодоженов и пожелали им счастья на всю жизнь. Войдя невесткой в дом Идзава, Исоё сразу показала себя отменной женой. Вставала она рано, ложилась позже всех, служила старательно свекру и свекрови, угождала мужу и предупреждала все егожелания. Старики Идзава восхищались ее

почтительностью и преданностью и не могли ею нахвалиться. Да и Сётаро она полюбилась, и они сначала жили в добром согласии. Но прошло немного времени, и распущенность Сётаро взяла над ним верх. Втайне от всех вступил он в преступную связь с гетерой Содэ из чайного заведения в Томо-но-Цу. В соседней деревне он приобрел дом и проводил там с Содэ по нескольку дней подряд, не возвращаясь в семью. Напрасно оскорбленная Исоё пыталась усовестить его, пугала родительским гневом, укоряла за измену, — Сётаро ни на что не обращал внимания. Дошел он однажды до того, что не появлялся домой в течение целого месяца. Тогда старый Идзава, будучи не в силах больше видеть слезы невестки, заточил сына. И что же? Больше всех горевала об этом Исоё. Она сама вместо слуги носила ему пищу и усердно за ним ухаживала. Мало того, она украдкой посылала Содэ гостинцы: вот какое доброе сердце было у нее.

Однажды, когда старый Идзава отлучился из дому, Сётаро сказал жене: «Теперь я вижу, как ты любишь меня, и мне стыдно за свою вину перед тобой. Я решил отправить ту женщину на ее родину. Если ее здесь не будет, наша жизнь устроится, и гнев отца утихнет. Только вот в чем дело. Она родом из Инамино, что в провинции Харима, родители ее давно умерли, и у нее нет никого на свете, кто позаботился бы о ней. Ведь я приласкал ее из жалости. Стоит мне оставить ее, и она опять сделается портовой девкой. Говорят, однако, что в столице к женщинам ее профессии относятся не так строго. Не лучше ли будет отправить ее в столицу и устроить в услужение к достойному человеку? Нужно лишь достать ей денег на дорогу и одежду, потому что сейчас у нее нет ни гроша. Пожалей же ее и добудь ей денег». Услыхав это, Исоё очень обрадовалась и ответила: «Не беспокойтесь, я все сделаю». Она тайно продала свои наряды и украшения, обманом заняла немного денег у матери и все деньги передала Сётаро. А Сётаро, получив деньги, крадучись покинул дом, захватил Содэ и бежал с нею в столицу. Подло обманутая Исоё возненавидела мужа всей душой. Горе поразило ее тяжелым недугом, и она слегла. В семьях Идзава и Касада все проклинали Сётаро и жалели Исоё. Исоё пользовали всевозможными снадобьями, но она все слабела, перестала принимать даже рисовый отвар, и вскоре стало видно, что ей уже не жить на этом свете.

В деревне Араи в провинции Харима жил двоюродный брат Исоё по имени Хикороку. Сётаро и Содэ на время остановились у него. Хикороку сказал им: «Столица, конечно, хорошее место, но ведь и там не всякий всякому помогает. Оставайтесь лучше у меня. Будем жить вместе и делиться каждой чашкой риса». Сётаро и Содэ были только рады найти пристанище. Хикороку снял для них домик рядом со своим домом и тоже радовался, что у него появился добрый товарищ. Между тем Содэ, видимо, немного простудилась. По ночам она мучилась и корчилась во сне, словно одержимая. Обеспокоенный Сётаро, забыв обо всем на свете, ухаживал за нею. А она плакала и металась в постели, как будто что-то душило ее. Но, просыпаясь, она ничего не помнила. И Сётаро вдруг подумал, что над Содэ тяготеет проклятие какого-то духа, — может быть, обида брошенной им женщины.

Он сказал об этом Хикороку, однако тот ответил: «Не может быть. Я не раз видел таких больных. Не беспокойся, жар у нее пройдет, и страдания забудутся, как сон». Увидев, что Хикороку не придает большого значения болезни, Сётаро немного успокоился. Но шли дни, Содэ все не поправлялась и на седьмой день умерла. Сётаро словно помешался. Он кричал, что тоже хочет умереть, горько плакал и в отчаянии топал ногами, обратив лицо к небу. Хикороку с трудом его успокоил. Они вместе предали тело Содэ огню и, когда оно обратилось в пепел, собрали и захоронили останки, поставили памятник и пригласили монаха, чтобы он позаботился о жизни усопшей в ином мире.

Сётаро проводил дни в тоске по ушедшей в иной мир подруге и сетовал на то, что не в силах вновь вернуть ее к жизни. Порой он вспоминал о своей родине, но родина казалась ему более далекой, чем царство тьмы. Впереди не было моста, а дорогу назад он потерял. Днем он лежал дома, ночью же уходил на кладбище, где могила уже зарастала травой и где грустно стрекотали цикады. Но вскоре оказалось, что не только у него такое горе. Рядом с могилой его подруги появилась новая могила, к ней приходила печальная женщина и убирала ее цветами. Однажды Сётаро обратился к ней с такими словами: «Мне жаль вас. Вы так молоды, и все же вам приходится посещать это унылое место». Женщина, обернувшись к нему, ответила: «Каждый вечер, когда я прихожу сюда, вы уже здесь. Верно, и вы потеряли дорогого вам человека. Я понимаю, каково вам сейчас, и мне делается еще более грустно». И, сказав так, женщина горько заплакала.

Сётаро сказал: «Да, это правда. Десять дней назад я потерял любимую подругу. Теперь мне не на что больше надеяться, и единственное утешение, которое мне еще осталось, — это приходить на ее могилу. Но ведь и вы, вероятно, такая же, как я». Женщина в ответ сказала: «Нет, я прихожу на могилу своего хозяина, которого очень почитала. Вот уже несколько дней, как его похоронили. Его супруга, а моя госпожа, тяжело заболела от горя, и я вместо нее приношу на могилу цветы и курительные свечи».

Сётаро сказал: «Я от души сочувствую вашей госпоже. Скажите, однако, кто был ваш покойный хозяин и где его дом?» Женщина ответила: «Мой хозяин был важным лицом в этой провинции, но происки недругов лишили его поместий, и он жил вон за тем полем. А госпожа моя — известная красавица, о ней знают даже в соседних провинциях. Ведь из-за нее хозяин и потерял свои земли». Услышав слова женщины, Сётаро вдруг почувствовал, будто что-то влечет его к незнакомой ему госпоже. «Значит, ваша хозяйка живет здесь поблизости? — сказал он. — Тогда я мог бы ее посетить: мы бы хоть немного утешили друг друга, поделившись своим горем». Женщина сказала: «Да, наш дом недалеко отсюда. Госпожа совсем потерялась, у нее никого нет, и я думаю, что ей будет лучше, если вы станете навещать ее. Она, наверное, будет рада видеть вас. Пойдемте же». И женщина повела Сётаро.

Пройдя примерно два тё,[60] они вышли на узкую тропинку и вскоре очутились в темной роще возле небольшого домика. Молодой месяц ярко озарял эту унылую хижину с бамбуковой дверью и запущенный, заросший сорной травой дворик. Сквозь щели сёдзи пробивался тусклый, печальный свет. «Подождите, пожалуйста, здесь», — сказала женщина и вошла в дом. Сётаро остался ждать у замшелого колодезного сруба. Бамбуковая дверь хижины закрылась неплотно, и при колеблющемся огоньке светильника он разглядел изящные стенные полки, покрытые старинным лаком.

Женщина скоро вернулась и сказала: «Я доложила о вас госпоже, и она изволила просить вас в дом. Она будет говорить с вами через ширму. Пойдемте, она уже приготовилась и ждет вас». Они обошли разросшийся куст и поднялись в хижину. Гостиная была пуста, приоткрытая дверь вела из нее в следующую комнату. Там перед дверью стояла низкая ширма, из-за которой виднелся край старого одеяла. Видимо, на одеяле сидела хозяйка. Сётаро сказал, глядя на ширму: «Я узнал о вашем горе и о вашей болезни, но осмелился нарушить все правила приличия и явиться к вам, ибо и я, как вы, тоже потерял любимого человека. Я думал, что обоим нам будет легче, если мы поделимся друг с другом своим горем». Тогда хозяйка вдруг отодвинула ширму в сторону и произнесла: «Вот когда я тебя встретила, и ты теперь расплатишься за подлую жестокость!» Изумленный Сётаро глянул на нее — и что же? Перед ним была брошенная Исоё! Она была страшно бледна и жутким тяжелым взглядом смотрела на него, протянув к нему тощую посиневшую руку. Сётаро вскрикнул и повалился без памяти.