Ну и ладно, сказал я себе, и снова опустил голову на подушку. Это не так плохо. Хуже другое: я, несомненно, все рассказал. А значит, еще ничего не закончилось. Скоро за мной придут, потребуют вернуть беглецов и предъявят мне соучастие в похищении. После чего осудят и, наверное, казнят. А я даже не знаю, чем эта Анна Бовва с челкой и зелеными глазами так важна для Союза. И какого черта она ведет себя так, будто ее никто не похищал.

Почему-то сейчас я гораздо спокойнее воспринимал факт своего поражения и скорой расплаты за него, чем несколько дней назад. Я честно боролся до конца и мог бы выиграть, не окажись у противника в запасе пары-тройки лишних козырей. Был ли у меня шанс смягчить свою нынешнюю участь? Разумеется, да. Для этого мне нужно было всего лишь собственноручно скрутить преступников и доставить их в полицейский участок, как только я заподозрил, что их разыскивают. Тогда мне, может, и поверили бы, что мимо таможни на Антраците я провез их случайно.

Открылась дверь и вошла медсестра, а за ней — следователь Косарев. Я привстал, не желая встречать неприятности лежа. Но медсестра осторожно уложила меня обратно.

— Вам не стоит пока вставать, — мягко сказала она.

Следователь подошел поближе.

— Вынужден принести вам извинения.

Я изумленно заморгал.

— Вы ведь не знали, верно? — уточнил Косарев, пристально изучил мою удивленную физиономию и кивнул. — Не знали. Иначе предупредили бы нас. Вас никогда прежде не допрашивали под «присягой»?

— Как-то не доводилось, — медленно проговорил я, начиная что-то подозревать.

— Вам нельзя вводить этот препарат.

— В каком смысле — нельзя?

— Технически можно, но на вас он воздействует нетипично. Вместо глубокого гипнотического транса — судороги, удушье. Мы этого не ожидали, так что… В общем, у вас случилась остановка сердца.

Я молча смотрел на него. Для недавно умершего я чувствовал себя на удивление неплохо.

— Вам повезло, что вы остались живы, — заметил Косарев. — Но есть и плохая новость. Нам не удалось получить подтверждения вашим показаниям.

— И… что со мной будет?

Следователь помолчал.

— Ничего, — наконец признался он, и в его голосе явственно послышалась досада. — Нетипичная реакция на препарат — не преступление. Семьдесят два часа прошли, а предъявить вам нечего. Ваш звездолет чист, поиски на планете не дали результатов. Я вынужден вас отпустить. Вам положена компенсация за причинение вреда здоровью и лишение свободы на больший срок, чем положено по закону. Деньги будут переведены на ваш счет в течение тридцати дней. Однако будьте готовы к тому, что вас могут вызвать на повторный допрос по этому делу в случае выявления новых обстоятельств. Вам все ясно?

Я кивнул.

— Распишитесь, — он подставил мне экран. Я прислонил палец к нужной графе открытого документа. Косарев забрал экран и вышел, не попрощавшись.

— Отдыхайте, — сказала медсестра. — Мы проведем диагностику. Если все в порядке — вас отправят в Антрацит-сити уже сегодня.

Я вежливо улыбнулся. Осознать происшедшее до конца пока не получалось. Я понимал только, что меня отпускают. Но окончательно я в это поверил, лишь выйдя на поле космодрома. В руках у меня были «Кольт» и универсальный ключ. Я был свободен. Растеряно остановившись, я обвел глазами окружающий пейзаж. Вокруг высились громады кораблей, суетились люди, сновали машины. Жизнь, по всем признакам, продолжалась. Я поднял руку, подзывая такси, и через несколько минут был на «Птахе».

Здесь ничего не изменилось. Я заглянул в рубку, запустил проверку всех систем. Убедился, что груз на месте, а двигательный отсек опечатан, как ему и положено. Вернулся в кают-компанию и вытащил из бара бутылку коньяка. Посмотрел на нее, но пить не стал. Пьяный пилот на старте с Антрацита — не лучшая идея. Хотя нас проверяли не так придирчиво, как участников наземного дорожного движения, если я неаккуратно взлечу и задену какое-нибудь местное грузовое корыто, мусорный бак или один из спутников на орбите, за алкоголь в крови мне прилетит такой штраф, что и постоянный контракт от банкротства не спасет. Я вздохнул, убрал бутылку, ткнул пальцем в кнопку кофеварки и откинулся на спинку дивана, наслаждаясь спокойствием и надежностью родных стен.

Я просидел так довольно долго, не шевелясь и не думая ни о чем. Даже о кофе забыл. Но, должно быть, мне только казалось, что я не думаю. На самом же деле как раз в это время я и принимал решение, что делать дальше.

Похоже, я везунчик. Меня не смогут уличить в том, что я увез Бовва с Красного Неба. Однако это не значит, что их надо оставить на Антраците. Скорее уж наоборот. Мне нужно сделать именно то, что я и собирался: увезти их на планету, куда они могли попасть и без меня, и там оставить. Тогда у меня появится шанс забыть эту историю, как страшный сон. Но сначала мне хотелось кое-что выяснить. Любопытство, понимаете? Обычное любопытство пилота грузовика. Мы — те еще сплетники. Ведь информация летит по Галактике со скоростью звездолета…

Я вспомнил про кофе, вытащил стаканчик и выпил его залпом. После чего прошел в рубку и отправил в эфир код доступа к Братству Тени.

Ждать пришлось недолго. Буквально через несколько минут раздался характерный звук зуммера. Я опустил аппарель и отправился вниз, не забыв проверить пистолет во внутреннем кармане кителя.

По одному они входили в шлюз: впереди Слуга Тени, тот же, или похожий, мне они все казались на одно лицо, потом Филипп Бовва, за ним его дочь. Замыкал процессию второй представитель Братства.

— Жаль, что на «Птахе» нет большого круглого стола! — сообщил я вместо приветствия. — Мне кажется, нам пора устроить небольшой военный совет. Придется обойтись столом в кают-компании, маленьким и квадратным.

— Капитан, с вами все в порядке? — Бовва подошел ближе и пристально вгляделся мне в лицо.

— Нет, — отрезал я. — Поднимайтесь. И вы тоже.

Если честно, мне хотелось показать на Слугу Тени рукой с заряженным пистолетом, но в последний момент я сдержался. Что-то подсказывало, что ответная реакция мне не понравится.

— Я? — Он приподнял брови. — Зачем?

— Хочу кое-что прояснить.

— Это не в правилах Братства.

— Вы на моем корабле, и я вам приказываю: поднимайтесь!

Слуга Тени чуть улыбнулся. Я был уверен, что он развернется и покинет корабль, и я ничем не смогу ему помешать. Однако он неожиданно шагнул вперед и последовал за Боввой и девушкой. Второй Брат-в-Тени остался снаружи. Я поднял аппарель и почти бегом поднялся в кают-компанию.

Отец и дочь Бовва уже устроились на диване, причем девушка успела сделать себе кофе и аккуратно прихлебывала из стаканчика. Она по-прежнему делала вид, что все происходящее ее не касается, но теперь я знал, что это обман.

Слуге Тени я указал на кресло, но он вежливо покачал головой и остался стоять. Я выдвинул вертящийся стул из-под монитора и сел.

— Как вас зовут? — спросил я, обращаясь к Слуге Тени.

— У нас нет имен, — ответил он.

— Ладно, нет так нет, — я был на удивление покладист. — Тогда ответьте мне на один вопрос: это ваших рук дело?

— Что именно? — Он снова поднял брови.

— Вот это все: судороги, удушье? То, что я ничего не сказал под «присягой». Это вы сделали?

Бовва-старший подался вперед. Анна медленно поставила стаканчик кофе на столик и пристально посмотрела на меня. Ее взгляд не был сочувственным. Скорее — оценивающим. Она как будто увидела меня в новом свете.

— С чего вы взяли? — Слуга Тени и не думал терять самообладания. — Такое бывает. Индивидуальная непереносимость, — он слегка улыбнулся.

— Слишком красивое совпадение. Я в такие не верю. Если бы мне развязали язык, я рассказал бы и о том, куда дел пассажиров. Рассказал бы о вас. Непереносимость, говорите? — До меня вдруг дошло. — Врожденная или приобретенная?

Слуга Тени снова покачал головой, давая понять — ответа не будет. Чуть поклонившись, он повернулся к выходу.

— А если я сам, сознательно, захочу о вас рассказать? — крикнул я ему вслед. — Может, я решил их сдать? И вас заодно?