Адам свернул на дорогу к Фелисити. Убаюканная молчанием и непроглядной темнотой за стеклом кабины, Айрис сонно зевнула и закрыла глаза. В конце концов, несколько дней у меня все же есть, думала она. И кто знает, что за это время может произойти…

Визг тормозов, короткий вскрик Адама и резкий толчок вырвали девушку из забытья. Моргая, она уставилась в темноту, где кляксами вырисовывались два пятна от фар «Эсмеральды». И в ту же минуту грузовик начал валиться на бок, с жутким скрипом тормозов, скрежетом коробящегося металла и почти человеческим стоном. Ремень безопасности впился ей в ключицы, сдирая кожу, затем сполз на грудь и еще ниже, на талию. Пол был теперь не под ногами, а сбоку, а сама она повисла на ремне безопасности, больно режущем тело. Запах горячего металла и паленой резины смешался с противным вкусом крови, почему-то заполнившей рот.

И гробовая тишина.

Сердце в груди Айрис стучало, как молот – глухо, надрывно. Вроде как жива, немного подумав, решила она. Руки-ноги на месте, не сломаны. Язык прокушен, установила Айрис причину крови во рту. Но как же больно! Уже взявшись за ремень безопасности, чтобы отстегнуть его, она сообразила, что «Эсмеральда» лежит на боку и только ремень удерживает ее на сиденье. Отстегнув его, она просто свалится вниз…

«Адам», – молнией пронеслось в ее мозгу.

– Адам?

Молчание.

Перегнувшись через сиденье, Айрис наклонилась к нему. В кромешной тьме она еле различала очертания его тела. Его лица она не видела, но плечо и щека, до которых она опасливо дотронулась, оказались теплыми.

– Адам! – закричала она. – О, Адам, скажи, с тобой все в порядке? Не молчи!

Но он и не шелохнулся.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ей удалось открыть дверцу, весящую, как показалось обессилевшей Айрис, несколько сот тонн. Обломав ногти и ободрав ладони, вконец отчаявшись и всхлипывая от жалости к себе и Адаму, Айрис сумела вцепиться в край железной рамы и выбралась из грузовика.

«Эсмеральда», съехав с дороги, лежала на боку в небольшой лощине, густо заросшей полынью. В ярком свете луны отчетливо виднелись горы на востоке. Шоссе, серебрившееся невдалеке, было совершенно пустынным. Надо всем этим стояла ночная невозмутимая тишина.

– Пожалуйста, – взмолилась Айрис. – Пусть Адам будет жив, умоляю, сохрани его, Господи!

Вскарабкавшись обратно к дверце, она заглянула и кабину, проклиная узкую юбку и лодочки на высоченных шпильках и с завистью, вспоминая потертые джинсы и удобные ботинки Кэролайн Уэлком.

– Адам! Адам, ты жив?

– Кажется, – послышался хриплый и глухой голос Адама. – Только в голове какой-то туман. А как ты?

– Прекрасно. Сможешь сам выбраться отсюда?

Вместо ответа он отстегнул ремень и, встав ногами на край сиденья, ухватился за раму. В ярком свете луны, заливавшем все вокруг мертвенно-белым светом, Айрис увидела пропитанный кровью правый рукав его рубашки.

– Ты ранен!

– Нет, просто порезался. Все могло быть гораздо хуже. Помоги-ка мне.

С ее помощью Адам сумел выползти из кабины, мешком свалившись на землю, в заросли полыни. Взглянув на него, Айрис увидела в глазах Адама прежний огонь и блеск и с облегчением вздохнула, хотя сердце отчаянно билось.

Теперь, когда они оба были на твердой земле, на Айрис внезапно напал неудержимый смех.

– Адам! – хохотала она, безуспешно пытаясь прекратить истерический смех, прижимая ладонь ко рту. – Господи, Адам, как все же это нелепо и смешно!

– «Эсмеральда» валяется на боку в канаве посреди ночи, сами мы еле выбрались из нее, к счастью, оставшись почти невредимыми, а ты находишь это смешным? – возмутился Адам.

– Извини, – задыхаясь от смеха, сказала она. – Не знаю, что со мной.

Адам долго молчал, а затем неожиданно улыбнулся такой потрясающей улыбкой, что у Айрис закружилась голова. Протянув руку, она ласково провела ею по щеке Адама.

– Ты не двигался и не отвечал, – прошептала она. – Я бы умерла, если б ты погиб.

– Со мной все в порядке. Правда.

– Докажи, – еле слышно прошептала она.

Наклонившись, он запечатлел на ее губах легкий поцелуй.

– Ты никогда не делала этого раньше.

– Чего?

Он снова поцеловал ее. На этот раз более жарко.

– Никогда не просила меня целовать тебя.

Немного отодвинувшись, Айрис убрала руку от его лица, пальцы непроизвольно сжались в кулак. Желание должно обжечь двоих, как и любовь. Если оно охватывает лишь одного, то это принесет только боль и страдание. Так было всегда, и так будет вечно…

– Я и сейчас не просила, – сдавленно прошептала она.

Схватив ее руку и разжав пальцы, Адам снова поднес ее к своей щеке.

– Просила, – мягко, но уверенно заключил Адам. – Если два человека могут просить друг у друга помощи, то они могут просить и о поцелуях. А мы тем более должны и можем молить о поцелуях, таких, как эти.

Он покрывал все ее лицо бесчисленными, но легкими, как дыхание, поцелуями, постепенно перемещаясь со лба на веки, затем на нос, и только потом его губы, продолжая свое неспешное путешествие, спустились к полуоткрытому рту.

Любые сомнения испарились. Крепостная стена защиты рухнула. Ни в одной своей мечте Айрис не возносилась так высоко, как сейчас. Она затрепетала, прильнув к Адаму, и крепко обвила руками его шею. Но ей хотелось прижаться еще теснее, почувствовать каждый его мускул, впитать в себя его силу и аромат. Оба дрожали, не в силах разжать объятия, и для них не существовало ни времени, ни холода, ни страха.

Яркий свет осветил парочку, одновременно подскочившую от неожиданности. Но прежде, чем Айрис успела сообразить, что к чему, машина уже умчалась, саркастически мигнув на прощание огнями.

– Черт! – выругался Адам. – Будь все оно проклято! Возможно, это была последняя машина, которая проехала здесь сегодня. Дьявольское невезение!

– А где мы вообще? – спросила Айрис, еще не до конца опомнившись и ощущая его вкус на своих опухших губах. – Кажется, мы проезжали озеро?

– Да, озеро Уолкер, – согласился он. – Мы примерно посередине между Хауторном и Коулдейлом. Естественно, нечего и надеяться, что ты выудишь из своей бездонной сумки новый портативный телефон? У тебя там вечно целый склад вещей.

– И вовсе не склад, – обиделась Айрис. – Всего-то два апельсина, книжка и запасная пара колготок.

– А у меня в кабине бутылка с водой, одеяла, аптечка «первой помощи» и инструменты. Старушка «Эсмеральда» еще сослужит нам добрую службу. Воспринимай, случившееся как пикник с ночевкой в прерии.

– А почему мы перевернулись?

– Из-за черепахи, – последовал мрачный ответ. – Лежала, проклятая, как раз посреди дороги.

– Черепаха? В Неваде?

– Пустынная черепаха, мисс Миннеаполис, – усмехнулся он. – Не знали, что подобные ископаемые водятся в нашем штате? Вид на грани исчезновения, и я не хотел убивать одну из них.

– Зато разбился сам, – резонно заметила Айрис.

– Ага. Ты уж прости. Я свернул автоматически. – И его рука снова притянула к себе Айрис, покорно положившую голову ему на грудь и с восторгом слушавшую глухое, неровное биение его сердца.

Да, решила она, в этих словах весь Адам – погибнуть самому, но не допустить гибели животного. Слава Богу, мы оба остались все же живы. Спасибо, Господи, и за этот стук его сердца – если бы оно остановилось, я бы тоже не жила…

Стоп. Крепостная стена обороны вновь вставала между ней и Адамом. Но она не казалась больше необходимой. Похоже, эту конструкцию можно разрушить, разобрать, кирпич за кирпичом… Но за ней мне спокойнее…

Вслух она сказала:

– Ты действительно планируешь провести здесь остаток ночи?

– Возможно. По крайней мере, до первой машины. Вот только эта трасса не слишком-то перегружена, ты не находишь?

– Но здесь можно устроиться вполне удобно. Помоги-ка освободить вот это местечко от полыни.

– Я займусь этим. А ты слазай-ка за одеялами и водой, они под сиденьем. Но будь осторожна – машина все же лежит на боку.