— Мы прольем на нее немного света, — улыбнулся ему Фокс, — прежде чем доберемся до конца. Конечно, вы уже говорили полиции, где находились вчера с пяти сорока пяти до восьми пятнадцати?

— Говорил.

— Не могли бы вы повторить и мне?

— Вообще бы не хотелось, так как мне не по душе все это дело, но тем не менее расскажу. Я ушел отсюда в начале шестого, точнее, сразу после пяти часов и отправился на перекресток Двадцать третьей улицы и Шестой авеню, чтобы взглянуть на радио, о котором говорилось в объявлении. Я около часа его слушал, и оно мне не понравилось. Затем отправился на паром, что на Двадцать третьей, и переправился через реку к своему дому в Джерси-Сити. Домой попал без четверти восемь, поужинал в одиночестве, так как жена у меня инвалид и ужинает раньше. Лег спать в десять и спал уже около двух часов, когда меня разбудил ваш звонок…

— Огорчен, что поднял вас с постели, мистер Фрай.

Приношу свои извинения! Мне кажется, что на подземке к вам домой можно добраться гораздо быстрее, чем на пароме.

— Такого же мнения и полиция, — прорычал в ответ Фрай, — и меня так же мало волнует, что думаете об этом вы, как и то, что думают они. Я пользуюсь этим паромом вот уже сорок пять лет, и меня его скорость вполне устраивает.

— Верно! Все в традициях Тингли, — согласился Фокс и отвернулся, чтобы скрыть улыбку. — Но вы-то, мисс Ятс, надеюсь, не столь ярый приверженец паромов, не так ли?

Она пропустила его намек мимо ушей, взглянула на часы и заявила:

— Уже без пяти час, а нам надо запустить еще три миксера.

Фокс не смог скрыть удивления:

— Сегодня?

Она кивнула:

— Потребители желают, чтобы их заказы были выполнены, а люди хотят есть. Так распорядился бы и Артур.

Я уже говорила вам вчера, что еще не было такого, чтобы хоть один заказ оказался не выполненным в срок, хотя бы на один день позже за все те двадцать шесть лет, пока я руковожу производством. — В ее голосе прозвучала гордость. — Если бы Артур… — Тут она слегка запнулась. — Если бы он мог отправить нам послание, то я знаю, каким бы оно было: перемешивайте чаны, закупоривайте банки, выполняйте заказы!

— Это что — в некотором роде лозунг?

Сол Фрай резко отодвинул стул, встал и пророкотал:

— Я присмотрю за миксерами, — и промаршировал на выход.

Мисс Ятс тоже уже была на ногах.

— Знаете, это весьма срочно, — удержал ее Фокс. — Мисс Дункан очутилась в яме, и, может быть, довольно глубокой, так что важно не потерять времени. Если мотивом убийства, как вы полагаете, послужила вся эта история с хинином, то теперь это в прошлом. Доверяете ли вы мистеру Фраю? Не допускаете ли вы, что это он подсыпал хинин?

— Он?! — презрительно воскликнула мисс Ятс. — Да он скорее подсыпал бы мышьяк в собственный суп, чем хинин в банку Тингли! Возможно, Фрай упрямый старый болван, но вся его подлинная жизнь проходит только здесь. Это так же верно по отношению к нему, как и ко мне.

Мисс Ятс села, взглянула Фоксу в глаза и, не дожидаясь вопросов, начала сама:

— Я обычно ухожу отсюда в шесть. Артур Тингли всегда покидал офис последним. Вчера, когда я уже собралась домой, он позвал меня к себе, как делал довольно часто с тех пор, как начались все эти неприятности. Он сказал, что потребительский спрос упал почти на четверть, и если так будет продолжаться, то он не видит иного выхода, как продать дело по цене, предложенной «Пи энд Би». Я ответила, что это будет позор и преступление, если мы не сможем защитить честь нашей продукции от произвола кучки негодяев. Как я поняла, все, что он хотел от меня, это поддержки, и я ему ее оказала. Ушла я с работы пятнадцать минут седьмого и отправилась домой в свою квартиру на Двадцать третьей улице — это в десяти минутах ходьбы отсюда, — сняла пальто, шляпу и боты, поставила зонтик сушиться в ванную…

— Благодарю, мисс Ятс, но я не спрашиваю, для…

— Очень хорошо! Зато в полиции спрашивали, — мрачно перебила она Фокса, — и я подумала, что, возможно, вы тоже захотите услышать все то, что и они.

Обычно я обедаю у Беллино на Двадцать третьей улице, но полил дождь, и я была усталой и удрученной, поэтому вернулась домой и перекусила сардинами с сыром. В восемь часов зашла моя подруга, мисс Кинтия Харлей, поиграть в карты, как мы всегда делаем по четвергам и пятницам, и оставалась до половины одиннадцатого. Что вам нужно еще, чтобы я рассказала?

— Играли в карты?

Ее брови взметнулись от удивления.

— А что в этом плохого?

— Вовсе ничего. — Фокс улыбнулся. — Просто я, видимо, нахожусь под впечатлением всепроникающего духа Тингли. Скажите мне, мисс Ятс, кто здесь невзлюбил мисс Дункан?

— Никто, насколько я знаю, за исключением Артура Тингли.

— Ссора была, полагаю, когда она ушла отсюда, из-за женщины, попавшей в беду, которую Тингли выгнал с работы?

Мисс Ятс кивнула:

— Это явилось последней каплей. Они никогда между собой не ладили. И все по одной причине. Эйми всегда заступалась за Фила.

— Его сына Фила?

— Приемного сына. Фил ведь не Тингли.

— О, я и не знал этого. Приемного сына… А как давно?..

— Ну… Двадцать четыре года назад, когда тому было четыре года. — Мисс Ятс нетерпеливо заерзала. — Вы надеетесь помочь Эйми, задавая подобные вопросы?

— Даже не знаю. Мне бы хотелось узнать как можно больше обо всем, что связано с Тингли, конечно, в пределах того времени, которое вы мне можете уделить. Был ли Тингли женат?

— Да. Но его жена умерла при родах, и годом позже он усыновил Фила.

— Вы знаете, кто были родители Фила?

— Нет! Но я знаю, что он из приюта, который находится где-то в сельской местности.

— Вы сказали, что мисс Дункан всегда заступалась за него. Он что, нуждался в этом?

Мисс Ятс фыркнула:

— Не только нуждался, но и нуждается и всегда будет нуждаться. Он не Тингли. Он анархист!

— В самом деле? Я думал, анархисты перевелись. Надеюсь, вы не имеете в виду, что он бросает бомбы?

— Я имею в виду, — ответила мисс Ятс тоном, который исключал даже намек на шутку, — то, что он осуждает социальную и экономическую структуру нашего общества. Он не одобряет то, как мы зарабатываем деньги, да и вообще не одобряет деньги как таковые. Только из-за того, что тот его приемный сын, Тингли держал его в штате и платил ему сорок долларов в неделю, хотя Фил не стоит и половины. Он служит в отделе мистера Фрая и отвечает за территорию в Бруклине, где много магазинов и лавчонок, торгующих деликатесами. Почему я сказала, что Эйми всегда заступалась за него, только потому, что Артур набрасывался на него раз, а то и по два раза в неделю, а Эйми постоянно доказывала, что в этом нет никакого смысла: что Фил таков, каков есть, воплями делу не поможешь. Полагаю, что девушка была права, но Артур тоже был таким, каким был.

— Понимаю. — Фокс поджал губы и задумался. — Знаете ли вы что-либо о том, что неодобрение Тингли поведения своего приемного сына могло привести или уже привело к такому драматическому шагу, как лишение его наследства? Известно ли вам что-нибудь о его завещании?

— Да, известно. Все!

— Вот как? А мне не расскажете?

— Почему нет? — Мисс Ятс ясно желала избежать лишних препирательств, могущих привести к длительному интервью, которое отрывало ее от смесительных чанов. — Полиции об этом известно, не вижу причин, чтобы и вам не быть в курсе. Не хочу скрывать, что некоторые из нас были обеспокоены тем, что могло бы произойти в случае смерти Артура. Особенно мистер Фрай и я. Мы знали, что Артур придерживался мысли, что дело должно находиться исключительно в руках семьи Тингли, вот откуда решение взять приемного сына, когда умерла жена и он больше не пожелал жениться.

И мы знали, что если бизнес перейдет к Филу, то с его взглядами трудно предугадать, что могло бы произойти. Но этим утром мистер Аустин, адвокат, сказал нам о завещании. По нему все оставлено Филу, но контроль за деятельностью предприятия переходит из его рук к так называемому тресту. В трест входят мистер Аустин, мистер Фрай и я. Если Фил женится и у него появится ребенок, то все перейдет к нему, когда тому исполнится двадцать один год.