— Товарищ…

— Стоп, стоп, стоп, — перебил его Борис, — товарищ Михайлов.

— Понял, товарищ Михайлов, разрешите доложить?

— Разрешаю.

— Начальник районного отдела полиции подполковник Рязанов, прибыл со следователем для пресечения совершаемого преступления и возбуждения уголовного дела в отношении участкового уполномоченного Устинова. Разрешите преступить?

— Разрешаю.

Он сразу же дал команду сержантам, указывая на Устинова:

— В кутузку его.

— Подождите, у него паспорт мой, — остановил их Борис.

Сержанты вытащили паспорт, вернули владельцу.

Михайлов в подробностях рассказал о происшествии, три свидетеля подтвердили сказанное. Следователь все задокументировал. Еще через два часа полицейский Уазик увозил в райцентр Устинова и Зинку самогонщицу.

Светлана спросила:

— Как быстро полиция приехала… Ты правда, Боря, звонил? Здесь же связи нет.

— У меня в машине спутниковый телефон. Можно хоть из Африки звонить.

— Слава Богу, что Зинку увезли, — заговорила Нина Павловна, — хоть немного без этой сплетницы пожить и ее проклятого самогона.

Андрей Савельевич с первым согласился, а про самогон умолчал.

— Как начальник полиции тянулся перед нашим Борисом, ты видел, Андрей, — с гордостью сказала Нина Павловна.

— А как ты хотела, генерал все-таки, не хухры-мухры.

Во двор забежала тетка Матрена — не выдержала неизвестности.

— Чего это полиция приезжала, Зинку арестовали? — сразу с вопросов начала она.

— Так за ее сплетни и арестовали. Она же все выдумывала — и про дом этот, и про Бориса, что он колдун. Все это неправда и Света не ведьма, никто тебя в жабу не превратит, не волнуйся. Сядет Зинка за клевету и сплетни свои, пусть в тюрьме подумает, как людей огульно чернить да самогоном спаивать, — объяснила Нина Павловна.

— Ага, — кивнула тетка Матрена и побежала по деревне.

— Полетела сорока весть разносить, — усмехнулся Яковлев, — но она безобидная, сама ничего не сочинит. Зинкины гадости пересказывала. Сегодня вся деревня узнает последние новости, а завтра к тебе, Борис, народ знакомиться пойдет, раньше боялись. Не верили многие Зинке, но на всякий случай подальше держались от этого дома. Вообще-то ей спасибо надо сказать за басню про дом, а то бы растащили все, раскурочили. Ставни, окна… повытаскивали.

— Вы правы, отец, спасибо Зинке, но пусть от нее деревня отдохнет немного, — согласился Михайлов.

Прошло несколько дней, Борис закончил с мебелью для кухни. Теперь Светлана с удовольствием показывала ее деревенским женщинам, хвалила мужа. Михайлов соорудил все по типу гарнитура, отшлифовал, пропитал кедровой морилкой и сверху покрыл бесцветным лаком. Мебель выглядела, словно сделанная из красного дерева. Такими же сделал четыре табурета.

Деревенские бабы, уже все побывавшие у Светланы, не сомневались в Борисе — столяр, однозначно. Сама она спрашивала его: «Откуда врач умеет так мебель делать»? «Не знаю, — пожимал он плечами, — это природное. Все инструменты есть, чего мудрить — бери доски и строгай». Светлана улыбалась, довольная, конечно, если руки золотые — бери да строгай.

Вечером Михайлов присел покурить на свое любимое крылечко, позвал Светлану.

— У отца ледник есть? — спросил он.

— Конечно, есть, как в деревне без ледника и подвала? — ответила она.

— Вот видишь, а у нас нет, копать надо. Но сейчас земля еще на глубину не оттаяла, сделаю в июне. Надо бы рыбы наловить, но ни одной бочки нет, в райцентр завтра поедем. Сколько нам нужно?

— Под рыбу одну, — начала загибать пальцы Светлана, — под капусту, под огурцы, на запас одну. Четыре получается.

— Ты прикинь, что нам надо, запиши на листочек, чтоб не забыть, к матери сходи, если поедет, то ее с собой возьмем, пусть деньги не берет, все сами купим. Деда Матвея еще прихватим.

На следующий день они вернулись из райцентра с полностью загруженным багажником и прицепом. Кроме продуктов, моющих средств и разной мелочи, Михайлов купил шесть деревянных бочек, стиральную машину, листы железа, металлические уголки, шланги, рулон рубероида, пропитку для дерева с антисептиком, два электронасоса…

Светлана не понимала, зачем мужу понадобилось железо, а он лишь улыбался, посмеиваясь, но потом не выдержал, пояснил: «Два бака сварю, себе и родителям, поставлю на высоте двух-трех метров. Закачиваем насосами воду из колодца вечером, она теплеет за ночь, согревается днем. Подключаем шланги и поливаем грядки без труда. Ничего не надо таскать ведром и лейкой, стой и поливай в удовольствие».

Светлана вымыла два бочонка, залила водой, чтобы размокли и не бежали. В гости зашла Татьяна.

— Здравствуй, Света.

— Привет.

— Бочки к рыбе готовишь? — спросила она.

— А ты словно не знаешь, зачем сейчас они нужны, — ответила Светлана, — не под картошку, естественно.

— Вот бы мне такого работящего мужика, — вздохнула Татьяна, — мой Колька только пить и может, ни днем, ни ночью от него толку нет. Твой-то как?

Светлана вначале не поняла, но потом ответила с гордостью:

— Мой и ночью работящий, даже не высыпаюсь иногда.

Татьяна вздохнула, не зная, что и ответить на это.

— Ты не завидуй, соседка, зависть — она к добру не приводит. Сейчас Зинки нет, Кольке самогон брать негде, все образуется. Ты его поддержи, похвали, мужики падкие на это. Не станет он целыми днями на крыльце сидеть, делом займется, вот увидишь. Без самогонки и собственный аппарат заработает.

— Да ладно тебе, Светка…

Татьяна смутилась и отвернулась. Подошел Борис.

— Что, девоньки, какие дела на ближнем востоке?

— Тонкие дела, женские, — ответила с усмешкой Светлана.

— О-о, тогда я пошел «Тысячу и одну ночь» читать, — засмеялся он, уходя.

— Проходи в дом, соседка, гостьей будешь, — предложила Светлана.

— Не заревнуешь? — она вильнула бедром, — я помоложе буду…

— Мой к дурам не липнет, — ответила Светлана с ехидцей, — заходи запросто.

Татьяна не обиделась, махнула рукой.

— Пойду, свой мужик имеется.

— Это правильно, каждому своё, — с улыбкой проводила ее Светлана.

Михайлов достал сети, повесил их на гвоздь, стал перебирать заново, чтобы не путались на реке. Подошла Светлана, стала помогать. Как многие деревенские, она умела рыбачить, и охотиться, отец всему научил.

Они сложили сети в ванну, надели резиновые сапоги и потащили все к реке. Деревянная лодка отца требовала мелкого ремонта, но плавать еще можно, воды набиралось не сильно много.

Борис оттолкнул лодку от берега, поплыл на шесте вверх, куда указала жена. Через километр прибыли на место, Светлана ставила сети, Борис управлял лодкой.

— Ты словно всю жизнь рыбачил и на шесте плавать умеешь. Откуда, опять от природы? — спросила она с удовольствием.

— Света, я же не всю жизнь воевал и операции делал, иногда и отдыхать приходилось. На Байкал ездил, на Братское море, так что не впервой, — ответил он.

Сплавлялись домой, не торопясь, лодка сама плыла по течению, Борис направлял ее шестом иногда.

— Помню, там за сопкой кедрач есть, — махнул он рукой на другую сторону реки.

— Точно, в часе ходьбы. А в двух часах отцовское зимовье, он там раньше белку и соболя бил. Мужики охотятся зимой. А за орехами никто не ходит практически, на себе много не принесешь, дороги нет, только тропинка. Раньше на лошадях вывозили. Но мы с тобой сходим, для себя и на плечах принесем.

Следующим утром снимали сети часов в десять. За ночь что-то поймалось и утренний ход рыбы добавил. Светлана выбирала улов прямо в ванну.

— Средненький улов для этого времени, — констатировала она. — После ледохода хорошо рыба ловится и в нерест, тогда почти в каждой ячейке по рыбине сидит.

— Нам хватит, в конце мая — начале июня еще сети кинем, до следующего сезона вполне дотянем.

Они понесли ванну с сетями сразу к родителям. Там выбрали рыбу и развесили сети на просушку. Нина Павловна сортировала ее. Хариус и крупный елец — солить, окунь на уху, жарить и вялить.