Инструменты все-таки отнес в дом, спрятал на кухне за печкой — сказывалась городская осмотрительность. Лопаты, вилы, грабли — все в сарай. Личные вещи из багажника занес в дом, свалил кучей в углу.

Теперь необходимо разобраться с водой. В огороде стоял сруб колодца с журавлем и даже с привязанным ведром на веревке. Он открыл люк — все в порядке, глубоко внизу темнела вода. Опустил ведерко, зачерпнул, вытаскивая, отпил — холодющая, колодезная и чистая. Наполнил другое ведро, унес в дом.

Плеснул пару ковшей в насос на кухне, стал качать. Вода побежала ржавая из трубы. Пришлось вылить несколько ведер, пока не побежала чистая.

Присел на табурет, закурил снова. Надо бы чайник поставить и перекусить чего-нибудь, но вспомнил, что провода со столба обрезаны, чертыхнулся. На столб лезть когти нужны — где их взять? Ничего, на ремне залезу, решил он, а за проводами придется в поселок ехать.

— Здравствуй, сосед, — поприветствовал его входящий дед Матвей, — смотрю — уже встал. Сейчас в деревне не встают с петухами, как раньше. Коров почти никто не держит, сено, конечно, накосить можно, но ни одной лошади нет, чтобы копну или стог вывезти.

— Здравствуй дед Матвей, — Михайлов пожал протянутую руку.

— Скоро огород пахать, — продолжил дед, — мы скидываемся всей деревней, берем самогонку у Зинки и заказываем трактор с плугом в поселке. Иногда на лошади пашем, лопатой не перекопаешь такую площадь. На тебя рассчитывать?

— Не надо, спасибо за заботу. У меня «Крот» есть, такой ручной мини трактор. Свой и твой огород, дед Матвей, вспашу, не переживай и не беспокойся. Там и боронить не надо, земля как пух получается, без комочков.

— Да-а, — почесал за ухом дед Матвей, — и мой огород вспашешь?

— Конечно, даже не сомневайся. И никаких самогонок не надо, — ответил уверенно Михайлов.

— Я че пришел-то — пойдем завтракать, света все равно у тебя нет. Валентина уже стол накрыла, ждет.

Михайлов плотно перекусил, поблагодарил хозяйку.

— Я сейчас в поселок и райцентр поеду, может вам чего-то купить надо? — спросил он.

— Дак я это…с тобой…

— Конечно, дед Матвей, какой разговор, — улыбнулся Михайлов, — поехали. Мне заодно подскажешь — где и что лучше взять. Собирайся. Я пошел машину выгонять, вдвоем веселее ехать.

Валентина наказывала Матвею, что необходимо купить, получался большой список и чтобы не забыть, она записывала на листке. Перечень получался значительный — от сахара и круп до мыла. Дед положил листок в карман, деньги завернул в тряпочку и приколол булавкой к внутреннему карману.

Ехали не спеша, но и не тихо, как позволяла дорога. Сзади немного громыхал на ухабах прицеп. У поселка Матвей показал рукой:

— Там пилорама. Ты говорил, что доски нужны.

Михайлов свернул в указанную сторону.

— Отлично, дед Матвей, сейчас заедем, посмотрим, что есть.

Он остановил Уазик около трех мужиков в стеганых безрукавках, понял по виду, что работники пилорамы. Дед Матвей вышел первым.

— Здорово, мужики.

— Здравствуй, Матвей, кого к нам привез — начальство? — спросил один из них.

— Не, сосед мой новый, будет в доме учителки жить. Доски ему нужны, — пояснил дед.

— Долго не проживет, сам знаешь, — ухмыльнулся мужик, — а доски есть, ты таксу знаешь.

— Здорово, мужики, меня Борисом зовут, рядом с дедом Матвеем теперь жить буду. Доски нужны.

— Здорово, коль не шутишь, — ответил все тот же мужик, видимо, старший здесь, — говори сколько.

— Надо пятерки кубов пять ну и тройки восемь, — ответил Михайлов.

— Тройку не пилим. Два с половиной есть.

— Отлично. Еще лучше. Пока грузите, я с райцентра вернусь.

— Ты… это… Борис, надо авансик дать — бутылку сейчас, две на месте.

Михайлов поразился местными ценами, в городе подобный заказ обошелся бы ему тысяч двадцать пять, не меньше. И за доставку бы взяли тысячи две. Он глянул на старенький ЗИЛ-130 — должно все войти.

— Мужики, — он приложил руку к сердцу, — честно говорю — с собой ничего нет. Вернусь с райцентра, рассчитаюсь полностью. Если сами доски с машины аккуратно скинете во дворе учительницы в Михайловке, то я не три — шесть пузырей вам поставлю. Договорились?

Старший неуверенно посмотрел на Матвея.

— Мужики, слово, он не обманет, — пояснил дед.

— Тогда какой разговор — сделаем, — обрадовался старший и его напарники, — вернешься из райцентра, доски уже на месте будут.

— Только сгрузите так, чтобы я мог потом на машине во двор въехать. Пятерку и двушку отдельными кучками.

Довольный Михайлов продолжил путь с дедом. В райцентре он купил холодильник, шкаф для одежды, стол, стулья, диван и электроплиту.

Пораженный дед Матвей смотрел, как он рассчитывается наличными, столько денег он не видал отродясь.

В хозяйственном магазине закупил электропроводку, монтерские когти с поясом и резиновыми перчатками, лампочки, розетки, выключатели, люстру, саморезов разной длины, шарнирные петли… В продуктовом все по списку деда Матвея, мешок сахара, соль, два ящика водки…

Обратно ехали потихоньку, чтобы не упал привязанный диван сверху прицепа. У дома их уже встречали заждавшиеся мужики. Доски сложены аккуратно в две кучки и не мешали. Он въехал во двор, попросил:

— Мужики, добавляю еще пузырь — надо холодильник, диван и прочее в дом занести.

Михайлов отдал семь бутылок водки, присел на крыльцо с дедом Матвеем, закурили, поглядывая, как скрывается за деревней ЗИЛ-130.

— Много ты им водки дал, Борис, вполне хватило бы и пяти бутылок, — сокрушался Матвей.

— Нормально, чего жадничать. За то сделали сегодня много, даже не рассчитывал на такую удачу. Подключу электричество сейчас, и посидим вечерком, отметим покупки. Ты не против?

— Че я буду против? — удивился он.

Вечером Михайлов уже стелил постель на диване, все-таки на нем лучше, чем на надувном матраце. Он уже подключил электроплиту и холодильник, дом постепенно заполнялся обстановкой и обживался. Завтра предстояло много работы, но это только радовало Бориса, в деревне вообще дело находилось всегда. Разница была лишь в том, что в определенные дни трудиться приходилось намного интенсивнее, чем всегда. Поздней весной посадка, а ранней осенью сбор урожая. Но и зимой прохлаждались лишь лодыри — убрать снег, заготовить дрова на следующий год. Летом сбор ягод и грибов, а в сентябре кедрового ореха.

Михайлов выключил свет и уже засыпал, когда услышал, что в дверь сильно заколотили. «Кого это черт принес»? — заворчал он, вставая. Надел брюки и открыл дверь. На пороге стоял пьяный парень, скорее мужчина лет тридцати на вид.

— Че, спать уже лег, гад… Танька где?

Он оттолкнул Бориса и ворвался внутрь. Пролетел прямо в комнату, скинул одеяло с дивана на пол.

— Где Танька, сука? — заорал он, ударяя кулаком в лицо.

Михайлов отклонился в сторону, поймал летящий кулак и, используя инерцию, с легкостью вывернул мужику руку. Он за матерился, застонал от боли, вскоре затих и попросил:

— Отпусти.

Михайлов отпустил мужика, поднял с пола одеяло, бросив его на диван, снова почувствовав несущийся кулак в шею, присел, повернувшись и насаживая солнечное сплетение на свой удар. Мужчина захватал воздух ртом и рухнул на пол. Через несколько минут он пришел в себя.

— Добавить еще? — спросил Михайлов, потирая правый кулак о левую ладонь, тот отрицательно замотал головой, — ты кто такой?

— Я Колька… Таньку мою отдай.

Борис усмехнулся.

— Послушай ты, Колька, я не знаю и никогда не видел никакой Таньки. С чего ты взял, что Танька у меня дома?

— Зинка сказала, она сама видела, как вы целовались, а потом свет погасили.

— Дура твоя Зинка и вруша. Ты, видимо, совсем парень мозги пропил.

До мужика постепенно стало доходить, что Таньки в доме нет. Он стал трезветь и соображать. Но на всякий случай, все еще не веря, спросил:

— Ее здесь не было что ли?

— Но ты и дурак, — уже удивился Михайлов, — я даже не знаю, о ком ты говоришь. Зинка сказала — наврала твоя Зинка, обманула. Только не пойму зачем? Я в деревне еще никого не знаю, кроме деда Матвея и его жены. Только приехал и сразу с какой-то Танькой в койку? Иногда надо своей башкой думать, а не сплетни слушать.