— Пожалуйста, Евгений Игоревич.

— Поскольку изначально ГРУ поручено осуществлять охрану объекта во всех смыслах этого слова, предлагаю следующее, — он прокашлялся немного, — на местном уровне возглавить операцию по предотвращению деятельности иностранной агентуры генерал-майору Краснову Борису Николаевичу. Обязать начальника УФСБ Н-ской области оказывать Краснову полное содействие. Ему же оперативным путем выявить и задержать иностранных агентов при содействии местного УФСБ. У меня все, Владимир Сергеевич.

— Есть другие предложения? — спросил Президент.

— Разрешите вопрос, Владимир Сергеевич?

— Да, пожалуйста, Геннадий Дмитриевич.

— Почему охрана, в том числе и контрразведывательная деятельность, поручена ГРУ?

— Это требовала обстановка того времени. Вы хотите взять все в свои руки?

— Считаю, что это целесообразно. У ГРУ несколько иные основные функции и задачи, — ответил директор ФСБ.

— Что скажете вы, Евгений Игоревич?

— Возможно, Геннадий Дмитриевич прав в целом. Однако в настоящее время смена оперативного органа повлечет за собой определенную временную заторможенность, что может сказаться на результатах выявления и обезвреживания иностранной агентуры.

Директор ФСБ усмехнулся уголком рта. Военные знают больше, чем говорят и хотят сорвать лавры на этой операции, считал он.

— Полагаю, что…

— Извините, Владимир Сергеевич, — перебил его Ковалев, — прежде, чем вы озвучите свое решение, я бы хотел высказать свою точку зрения и кое-что уточнить.

— Конечно, пожалуйста, Николай Петрович, — согласился Президент.

— Спасибо, тогда прежде всего вопрос директору ФСБ — действия вашего ведомства, Геннадий Дмитриевич, что вы бы предприняли по вопросу вмешательства в мою работу иностранной агентуры?

Высоцкий так удивленно посмотрел на Ковалева, что Президент чуть не рассмеялся, но внешне не показал ничего. Ему самому стало интересно, как отреагирует директор. Молчание несколько затянулось и Высоцкий решил ответить:

— Если говорить тезисно, то оперативным путем выявить агентуру, а потом уже решать следующий вопрос — играть с ними или задерживать.

— Весьма неплохо, — согласился Ковалев, вновь повергая директора в удивление своим ответом — что может понимать ученый в оперативной работе? Смена сотрудников ГРУ на ФСБ, — продолжил Ковалев, — не повлияет на результаты, однако я уже сработался с генералом Красновым. Но можно сработаться и с другим. Я бы хотел, Владимир Сергеевич, в вашем присутствии кое-что объяснить директору ФСБ. Я хоть и генерал-лейтенант, но по существу человек сугубо гражданский, я не знаю где надо козырнуть, где промолчать, не перебивая старшего по званию. По вашему вызову в Москву ездить не стану, надо — сами приедете. Кандидатуру, предложенную вами вместо Краснова стану утверждать я, а не вы и после меня Президент. В спорных вопросах между нами, мой заместитель по режиму, ваш кадровый сотрудник, выполняет мой приказ, а не ваш. Мои просьбы, распоряжения, приказы, как хотите их называйте, может отменить только один человек — Президент Российской Федерации или верховный главнокомандующий, тоже как хотите. Мои действия или просьбы могут иногда показаться вам сумасбродными, психически ненормальными. У меня нет времени доказывать свою правоту и тратить силы на споры, вам уже моя речь кажется бредом сумасшедшего, но вы поймете через несколько месяцев, что это абсолютно не так. Если вы не возражаете, то я готов согласиться со сменой ГРУ на ФСБ. Почему я все это высказал несколько сумбурно и в резкой форме? Просто министр обороны прошел уже фазу недоверия моим словам и защищал меня от того же начальника ГРУ, с которым мне пришлось лично познакомиться только сегодня.

Директор ФСБ молчал, ошарашенно-удивленный он поглядывал на Президента и был уверен, что Ковалева сейчас поставят на место. Романов это тоже хорошо понимал.

— Геннадий Дмитриевич, вы действительно еще мало знаете господина Ковалева, — начал он, — Николай Петрович не ставил своей целью обидеть вас или унизить, но к его словам необходимо прислушаться. У каждого гения свои странности, хотя лично я в его словах ничего странного не нахожу. Не найдете странностей и вы со временем. Но, как сказал Николай Петрович, нет времени на объяснения, поэтому его просьбу считайте моим приказом.

— Есть, — ответил директор ФСБ.

После утверждения новой кандидатуры заместителя по режиму, Романов попросил остаться Высоцкого, отпустив всех.

— Геннадий Дмитриевич, вы, конечно, сейчас многого не понимаете и не воспринимаете в силу своей неосведомленности. Я тоже, как и министр обороны, чувствовал себя подобно вашему. Но неоднократно убедился в правоте слов Ковалева, когда абсолютно невозможное становится реальностью. Приведу в пример то, что видел лично. На учениях в тихом океане Ковалев предложил уничтожить старый списанный безоружный пограничный катер, заявив о том, что крейсер не сможет его потопить, используя любые виды оружия. Вы бы видели усмешки морских офицеров и открытые рты позже, когда с расстояния меньше мили катер расстреливали орудия, торпеды, бомбила авиация, а на катере даже стекла рубки не потрескались. Ни каких следов, кроме сплющенных крупнокалиберных пуль и осколков. Вы можете представить себе ситуацию, когда на палубу старенького катера падает бомба, способная пробить многометровое бетонное сооружение? После взрыва даже стекла на катере не треснули. А его ядерные двигатели, что ученые про них говорят? Что это невозможно, но мы перевооружаем армию, это факт. Сегодня я утвердил план работы Ковалева на ближайшие годы, я не могу вам о нем рассказать, но поверьте, что подобные катера и ядерные двигатели — это семечки. Поэтому берегите Ковалева, как зеницу ока. Это не просьба, это приказ, такие, как Ковалев, раз в несколько тысячелетий рождаются.

— Есть беречь Ковалева, — ответил Высоцкий.

Ремезов Валентин Николаевич недавно получил генеральское звание, еще не привык к нему и не освоился с новым имиджем. Он генерал… Новое чувство воодушевляло его, а брюки с лампасами приводили в некоторый трепет. Он генерал… летел в Н-ск, помня наставления директора ФСБ, а потом и Президента.

Кто он такой этот Ковалев? В ведомстве о нем не знали, но личный инструктаж директора и Президента говорили о многом. Он знал парней, которые уходили на подобные должности в авиационные или морские КБ — в лучшем случае их инструктировал начальник управления. Каждый из них и так знал, что необходимо делать. Он помнил слова Президента: «В России отменена смертная казнь, но если что-то случится с Ковалевым, вы станете мечтать о ней, как о манне небесной».

Он летел в Н-ск с воодушевлением. Новая должность предполагала большей самостоятельности, и он не подчинялся ни коим образом начальнику местного УФСБ. Более того, тот обязан был оказывать любую помощь по требованию Ремезова. Это было что-то новенькое, обычно все подобные руководители в оперативном плане подчинялись местным генералам.

В аэропорту его встретил генерал Краснов. По дороге на комбинат, как показалось Ремезову, он неохотно говорил о Ковалеве. Может быть потому, что ГРУ конкурирующая фирма или здесь все-таки что-то другое?

Они сразу договорились общаться на «ты». «Ковалев генерал-лейтенант по званию, но в душе он сугубо гражданский человек, — рассказывал Краснов, — предпочитает обращение по имени отчеству. Словам «есть и так точно» — другие слова: сделаю, хорошо, будет исполнено, согласен или что-то в этом роде. Дважды Герой Труда, лауреат Государственной премии по науке и технологиям, доктор физико-математических наук, академик. Но таких в России достаточно, а он один — он гений».

Краснов представил нового заместителя по режиму Ковалеву. Новый руководитель, оторвавшись от бумаг, высказался четко и ясно:

— Осваивайтесь, обживайтесь, принимайте дела и вникайте в обстановку. Краснов вам все покажет и объяснит, познакомит с личным составом. Почувствуйте в себе силы приступить к работе самостоятельно, отпустите его, доложите мне вместе с планом оперативно-розыскных мероприятий по выявлению и обезвреживанию иностранной агентуры. Пока агенты не установлены и решение по ним не принято — станете ходить в форме, а не в гражданке. Это все.