Илья размочил в горячей воде в бане две жердины и выгнул их полукольцом, зафиксировал и дал высохнуть. Теперь мастерил каркас и поперечинки из одинаковых жердинок — на свет рождалось чудо кресло-качалка. Вместо гвоздей он использовал принцип ласточкина хвоста и обыкновенные выструганные деревянные палочки-стержни. До красна разогревал на костре проволоку, прожигал ею нужное соединение и вбивал деревянный штифт. У него еще оставались от ящиков с десяток гвоздей на восемьдесят, но он решил не использовать их там, где можно хоть чем-то и как-то заменить.
Теперь Борисов мог посидеть не просто на деревянной чурке на улице под навесом, а отдохнуть, покачиваясь, с комфортом. Своеобразный маленький хутор окружал его. Добротный дом из толстых бревен с пластиковыми окнами, банька, позволявшая мыться и париться еженедельно, три целых металлических контейнера и один без дверок по периметру, в центре большой навес от дождя, очаг для летней кухни и коптилки, стол и чурки вместо табуретов. Особая ценность — ледник. Который держал температуру в жару не выше минус десяти градусов. Мясо и рыбу он держал там в ледяном панцире — несколько раз поэтапно опускал в воду и замораживал. Это позволяло хранить продукты в течение нескольких лет без порчи. Хотя он не готовил пищу с таким запасом.
Сегодня с раннего утра погода испортилась. Небо затянуло темными грозовыми тучами, поднялся сильный порывистый ветер и пошел дождь. Сопка, у подножья которой Илья расположил свой двор, тянулась с востока на запад с небольшим заворотом на юг. Ветер дул северо-западный и поэтому основной шквал проносился над верхушками деревьев, ослабляясь книзу. Но дождь зарядил не хилый, лил, как из ведра, не переставая. Потоки воды текли с сопки и вот-вот начнут подтапливать ледник, а потом и подполье под домом. Этого Илья не предвидел заранее, да и такого обильного и продолжительного дождя еще не было.
Он накинул куртку с капюшоном и выскочил на улицу. Схватив лопату, немедленно стал рыть канавку выше ледника. Дождевая вода скапливалась в ней и уходила по бокам от ледника вниз, к речке. Порывистый ветер хлестал каплями по лицу, барабанил по непромокаемой куртке и капюшону. Илья прокопал такую же канавку около дома. Вернувшись в помещение, он скинул куртку и развесил ее на лосиные рога вместо вешалки. Добротно одежда сделана для военных, дождь не промочил его. Молодец Шойгу!
Не переставая, дождь лил двое суток и начал стихать на третьи. К вечеру третьего дня прекратился дождь, стих ветер и на закате появилось солнышко. Безымянка вздулась, поднялась на целый метр и неслась стремительным потоком вниз. Всю ночь она мчалась бурным течением и к утру уровень воды начал спадать. Все возвращалось на круги своя.
Илья сделал для себя определенные выводы. Он углубил канавки, выложив их сверху глиной, а потом дерном. Весной при таянии снега и в сильные дожди вода станет уходить по намеченным путям, не размывая глины и не проникая внутрь, оставляя ледник и дом сухим. Крыша в доме выдержала и не протекла, пройдя достойную проверку. Но Илью она полностью не устраивала. Глина, дерн, жерди… Слишком массивная крыша и лет через пять может рухнуть — на травянистую поверхность постоянно падают иголки, шишки, утяжеляя ее из года в год. Он сделал расчет — металла с трех контейнеров вполне хватит, но годика три можно не беспокоиться. Потом начать постепенно распиливать металлические ящики на листы.
После прошедшего ливня с ветром установилась теплая, солнечная погода. До сбора грибов еще было две недели. Потом пойдут ягоды, осенние пищевые травы, коренья и кедровые орехи. Эти две недели Илья решил использовать для обследования нижнего течения Безымянки. Внутри все равно теплилась надежда выйти к людям. По реке можно сплавиться и обязательно выйти к какому-либо селению. Но позволят ли пороги спуститься на плоту, другого средства передвижения не было?
Он, не долго думая, собрался в путь. Взял с собой тушенку, сгущенку, немного соленой рыбы и мяса. Рыбо-мясные продукты использовались в первые дни, иначе все равно пропадут. За день Илья проходил от тридцати до сорока километров. Речка особо не прибавлялась в объеме и пока никуда не впадала. Петляла из стороны в сторону, текла по прямой, держа общий курс на север. Он шел вдоль ее берега экипированный на все сто. Срезал петлю, про которую знал, и вышел снова к воде, обманув речку на тридцать километров за один час. Иногда берега поднимались крутым яром и приходилось взбираться выше по холму. К вечеру Илья нашел неплохое местечко для ночлега, развел костер и варил в котелке мясо. В свой первый день путешествия он ничего необычного не обнаружил. Безымянка текла тихо и спокойно по своему руслу без порогов и водопадов.
Поужинав, Илья с сожалением вспомнил о собаке. Любая болонка, не говоря уже о лайке, могла предостеречь его от внезапного нападения волков или медведя. Он раздумывал — остаться спать у костра или взобраться на дерево? Все-таки остался внизу. Удобнее и не упадешь.
На пятый день пути холмы сменились равниной, а на шестой день он вышел к большому озеру. По пути он не встретил препятствий для плота. Водная гладь разливалась повсюду и не было видно впереди ее окраин. Илья с сожалением вздохнул — никуда Безымянка его не привела, никуда она не впадает, ни в какую другую реку. Таких озер множество в лесотундре. Но он вспомнил о нересте тайменя и улыбнулся. «Шалишь, Безымянка, таймень не озерная рыба и явно приплыл, пройдя сквозь это водной пространство».
Илья нашел подходящее дерево и взобрался на него. В бинокль открылся удивительный вид. В озеро впадали еще две подобных речушки и вытекала одна более солидная. По ней вполне можно сплавиться на плоту, но попадет ли эта река к людям, окажутся ли на ее берегах какие-то селения? На всех ли сибирских реках есть поселения людей? Большинство мысленных голосов склонялось к мысли о наличии деревень или стойбищ. Но большинство не всегда право и это Илья знал хорошо, не приняв пока никакого решения.
До вечера еще оставалось немного времени, и он намеревался порыбачить. Леска и настрой с собой, а временное удилище всегда можно срубить на месте. Тонкая длинная сосенка вполне подошла. Наловив кузнечиков, Илья принялся за дело. Елец и сорога словно соревновались между собой периодически попадая на крючок. Обе рыбешки из семейства карповых и почти одинаковы на внешний вид. Но сорога чуть шире и глаз красный, а у ельца черный. Остановив свой рыбацкий азарт, Илья смотал удочку — на уху наловил достаточно, более и не нужно.
Он выпотрошил рыбу прямо на берегу, почистил и кинул в котелок, залил водой, посолил и сразу же положил зелень. Вода закипела на костре быстро и через десять минут он уже хлебал уху. Без картофелины, лука и рюмки водки — не совсем уха, но то, что было, то было. Оставив остатки на утро, Илья готовился ко сну, наломав лапника для подстилки, чтобы не лежать на сырой земле. С собой взял небольшой кусок брезентной ткани, которой пользовался в походе в качестве палатки-экрана. Навес он устанавливал по линии ветер-костер-брезент. В таком случае получалось больше тепла, меньше комаров и влаги утром.
Илья отошел по нужде подальше и внезапно наткнулся на лежащую девушку. Оторопел от увиденного, но быстро пришел в себя, кинувшись к ней. Слава Богу — она жива! Слабый, но частый пульс, обметанные и потрескавшиеся губы, слегка припухший язык, дезориентация в пространстве, обморок… Он сразу понял, что на лицо признаки обезвоживания и голодания. Схватив девушку на руки, он принес ее под навес и положил на лапник. Скорее всего, обессилев, она почувствовала запах костра и дыма, пыталась дойти и не получилось совсем немного. Возможно, что-то шептала пересохшим ртом, пытаясь крикнуть.
Илья взял с собой немного сахара и сейчас разводил его в воде, готовя углеводный раствор — лучшее, что мог сделать для незнакомки. Одновременно глядел на нее. Якутка, эвенк, чукча, тунгуска… кто она? Знающий человек мог бы сказать по одежде, но у него не было таких познаний. На голове повязка, халат или кафтан, не сходящийся на груди, треугольной формы нагрудник, пояс со множеством каких-то подвесных мешочков, нож, какие-то короткие летние унты или нечто похожее. Все достаточно истрепанное и изношенное, что свидетельствовало о длительности в пути.