— Ваша клиника в другой стороне… Убить хотите?..

Борисов, не стесняясь, выругался трехэтажным матом. Он начал понимать произошедшее.

— Как вы меня достали, Зоя Федоровна… Послать бы вас куда-нибудь подальше, но больного ребенка бросить не могу. Нет… какому-то шарлатану она верит, какому-то мошеннику верит, а мне, известному доктору, она не верит. — Борисов, продолжая говорить, включил скорость и поехал. — Дуру я из нее делаю… Супы нам варила, котлетки жарила… Связалась с мошенниками и веры нет больше.

Борисов говорил пока не подъехали к клинике. Он отвлекал бабушку от дурных мыслей. Она, прочитав вывеску «Клиника доктора Борисова», чуть не осела прямо на асфальт. Совсем в другом месте человек в белом халате рассказывал «правду» о клинике Борисова, говорил ей о двух миллионах, о немедленной и успешной операции сразу после оплаты.

Доктор прооперировал ребенка, он действительно нуждался в этом, имея дефект межжелудочковой перегородки с легочной гипертензией. А следователи и полиция искали мошенников. Найти их не представилось большого труда, они прокололись изначально и сильно.

Как-то раз бывший одноклассник дочки Зои Федоровны, подвез ее с грудным ребенком до детской поликлиники. Этот одноклассник, став крутым бизнесменом, и не подозревал, что его посчитают отцом ребенка. Он бы заплатил два миллиона без раздумий и сразу. А Борисов, ничего не подозревая, прооперировал бы совершенно бесплатно для себя. И все довольны. Но мать ребенка оказалась не женой, а одноклассницей без денег.

Мошенники мгновенно арендовали на час кабинет, достали белый халат и фонендоскоп, выяснили у участкового педиатра название заболевания и объяснили бабушке все очень доходчиво. Жлоб Борисов ничего бесплатно не делает, очереди в его клинику огромные, и чтобы жил внук необходимо всего лишь два миллиона рублей.

Мошенников нашли и арестовали, внук Зои Федоровны чувствовал себя после операции отлично. Повариха извинялась, просила прощения на коленях, но Борисов ответил, что не сердится, извиняться не за что, однако у него есть уже другой повар. Рассчитал он и домработницу — не хотел, чтобы его дом посещали люди, не верящие ему. До сих пор перед глазами стояло образное лицо Зои Федоровны, готовой вцепиться и рвать на части. Домработница, с презрением называвшая его монстром. Издержки отсутствия идеологии и веры. Разве кто-нибудь из них в царские времена мог бы так себя повести? Ничего себе загнул, тут же уколола Борисова другая мысль, ты бы еще австралопитеков вспомнил…

Вечером Илья со Светланой заехали домой к родителям. Борисовы всегда радовались приезду сына с невесткой. За ужином Илья заговорил на тревожащую его тему:

— Мама, тебе пятьдесят три года, через два года пенсия и работа продавцом не легкая — на ногах все время.

— Ты к чему клонишь, сынок? — решила она вклиниться в монолог сына.

— К тому, что всех денег не заработаешь, да и нужды у нас в них нет. Хочу, чтобы вы с папой переехали жить к нам — место есть, сами знаете. Я уволил повариху с домработницей. Стаж у тебя для пенсии есть, варила бы нам со Светой супы…

— Да-а? А я бы полы мыл, пылесосил, фартучек нацепил с колготками — иронизировал отец, — нам с матерью никто ничего не варил и полы не мыл. Сами справлялись. Извини, Света, не в обиду тебе сказано.

— Ты тоже загнул, отец, — урезонила его супруга, — Илья в клинике целый день занят, да и когда операций нет — отдохнуть надо. Ты попробуй у операционного стола постоять — сразу спина отвалится. А Света художник, когда приходит вдохновение, то не до супов ей. Ты ее картины видел?

— Да видел я, все видел, — отмахнулся отец, — классные картины, сейчас так не рисуют.

— Картины пишут, Николай Федорович, — поправила его Светлана.

— Вот, Аня, и здесь я не в струю, — отмахнулся Борисов старший.

— Правда, Анна Яковлевна, Николай Федорович, почему бы вам не пожить у нас, — начала уговаривать Светлана, — скоро у меня выставка и наверняка какие-то картины купят, деньги есть. Я же не всегда картины пишу и при домработнице полы мыла, пылесосила, убиралась. Заодно набиралась свежих задумок и мыслей для очередной картины. Нам с Ильей станет комфортнее, когда чужих в доме нет.

— Да, папа, соглашайтесь, тебе до пенсии еще далеко, целых пять лет, но стаж тоже есть. Займешься хозяйством по дому — что-нибудь прибить, привинтить, маму на рынок за продуктами возить. Я тебе машину куплю, какую скажешь.

Родители с трудом, но согласились на переезд. Квартиру продавать или в аренду сдавать не стали. Борисов старший тоже не хотел, чтобы в его доме жили чужие. А так можно и переночевать иногда, если задержишься допоздна в городе.

Сегодня Илья освободился пораньше с работы и в обед приехал домой. Сразу поинтересовался у жены:

— Света, ты как сегодня — сможешь оторваться от живописи?

— Да, как раз нужно, чтобы кое-что подсохло. Какие предложения?

— Меня на одну тусовку пригласили, там мужчины появляются с женщинами — любовницами или женами. Мы как-то не заботились о своем гардеробе раньше, но я хочу, чтобы твое платье было самым лучшим. Примерь.

Илья вышел из спальни, чтобы не смущать жену. Она появилась в зале через пять минут. Длинное вечернее платье с голыми плечами и достаточным вырезом на груди казалось утонченно изысканным из-за своеобразного, на первый взгляд, непонятного голубовато-фиолетового цвета. Более темный широкий вставленный пояс впереди доходил до грудей и плавно уходил к бедрам, замыкаясь на спине пятисантиметровой полоской. Весь усыпанный голубовато-зелеными горошинами грандидьеритов, он бросался в глаза. Во всем мире этих камней насчитывалось около пятнадцати штук, а на этом изумительном платье красовалось десятка три. Но колье на груди затмевало все. Цветные ограненные алмазы завершались огромным сердечком красного алмаза у разреза грудей. И конечно же туфельки-лодочки, инкрустированные красными алмазами общим весом две тысячи карат.

— Вполне, — довольно произнес Илья, оглядев жену с ног до головы.

— А в чем пойдешь ты? — спросила Светлана.

— Я? — он задумался, — я пойду в джинсах и рубашке нашей швейной фабрики. Контраст придаст тебе больше шарма и разворошит мысли присутствующих на вечере бизнесменов.

— Мне приятна твоя забота, Илья, и ты знаешь, что я не стремлюсь к супер богатству. Зачем нам лишние разговоры с тобой — где мы взяли столь драгоценные камни? Кстати, где мы их взяли?

— Это наследство истории, Света.

— Ты наследник истории? Это что-то новенькое в жанре СМИ.

— Это не в жанре СМИ, это в действительности, — возразил Илья. — Есть множество не найденных сокровищ, я как-то говорил тебе об этом. Но есть сокровища иных цивилизаций на нашей планете, это звучит фантастикой, но имеет под собой реальную почву. И я могу пользоваться этой фантастикой в полном объеме.

— Это что же выходит, — лукаво улыбнулась Светлана, — на моем теле сейчас почему-то не истлевшее платье прежней цивилизации?

Илья рассмеялся.

— Света, — ответил он, — драгоценные камни в определенном плане не имеют возраста, а ткань совершенно новая и пошито оно современными мастерами. Портной догадывался, конечно, что камушки драгоценные, но реальной стоимости не представлял.

— Значит, ты заказал мне платье заранее, а я ничего об этом не знала?

— Да, заказал заранее и не одно, — ответил Илья. — Помнишь, мы как-то были на вечеринке с тобой осенью? К тебе еще подошли две дамы, глянули с презрением, усмехнулись свысока и бросили: «Нищенкам тут нечего делать, а передок твой мы быстро законопатим, если крутить начнешь с нашими мужчинами».

— Ты это бред тупых баб воспринял серьезно? — удивилась Светлана.

— Сегодня ты этих тупых увидишь, — улыбнулся Илья, — это молодые жены местных олигархов. Ум им ни к чему, там котируются длинные ноги и совершенно другие умения. Есть там и с головой девочки, они самые богатые, стараются не высовываться и тихонечко дергают за ниточки этих смазливых длинноножек. Полагаю, что и богатым мужьям они главные идейки подбрасывают.