Борисов расхохотался.

— Тебя какая муха укусила, Светлана? — спросил он сквозь смех.

— Причем здесь муха? — отмахнулась она, — за державу обидно, за людей обманутых. Наш современный художник Анатолий Осмоловский, лауреат премии Кандинского, сказал как-то: «… В России авангардное искусство в массе воспринимается крайне упрощенно, вульгарно. Снял штаны, показал жопу — вот и авангард». Хорошо сказал, правильно! Потому что настоящее искусство жопой никто и никогда не называл и не назовет. Но все знают, что Дума — это авангард народа.

— Злая ты сегодня Светлана, злая.

— Не злая, а рассуждающая, — возразила она, положив кисть, — пойдем кушать. Анна Яковлевна на ужин обещала что-то вкусненькое приготовить.

— Пойдем, — согласился Илья, — только я гостей поджидаю и хотел бы с ними тэт а тэт пообщаться. Ты с моими родителями сходи к своим, чайку там попьете, а я вернусь за вами, как только переговорю. Пять-десять минут — больше мне не потребуется.

Удивленные родители и Светлана ушли. Никогда сын и муж не чурался их, не обосабливался в разговорах. Но, видимо, что-то случилось…

А Илья элементарно не хотел, чтобы родственники знали о приезде некоторых лиц. Потом бы возникло множество ненужных вопросов и дум. Он встретил приехавших у ворот один. На этот раз братья Ерофеевы прибыли сами, прихватив с собой еще трех бойцов. Сергей уговорил Владимира и он, несмотря на свою должность и принадлежность к элитной правоохранительной организации, поехал совершать преступление. Купленный подешевле камешек затмевал глаза и разум. Они бы оставили бойцов здесь убитыми, поэтому взяли с собой новеньких и иногородних, чтобы следствие не связало их с Ерофеевыми. А так в борьбе и перестрелке погибли бы обе стороны. Борисов прекрасно знал и понимал весь расклад.

Братья вошли во двор, открыв калитку прибором, пропустили братков вперед.

— Приехали грабить и убивать, — первым заговорил Илья, — но я все же даю вам еще один шанс — уходите и все останетесь живы.

Ерофеевы не ожидали встретить хозяина дома во дворе у ворот, он словно ждал их и Владимира это насторожило. Но Сергей уже отдал команду бойцам:

— Кончайте его, ребята.

Они кивнули головой в знак согласия и стали возвращаться к машине. Поплелись за ними и Ерофеевы в каком-то непонимании и ступоре.

Илья позвонил Светлане, сказал, чтобы возвращались все — запланированная встреча не состоялась.

Ранним утром с самым рассветом стая журналистов налетела в буквальном смысле этого слова на двор Сергея Ерофеева. Местный телеканал, прервав программу, вел прямой репортаж с места событий. Ужаснейшее преступление времен средневековья — братья Ерофеевы и три бойца посажены на кол. На груди одного дощечка с крупными буквами на листе: «Я, полковник ФСБ, стал бандитом из алчности, как и мой брат Сергей. Но провидение покарало нас, посадив живьем на кол»…

В правоохранительные органы никто не звонил, и они узнали о преступлении по телевизору. В вытоптанный двор сотрудники полиции, следственного комитета и ФСБ прибыли последними. Пять вкопанных в землю осиновых кольев и насаженные на них люди. Домочадцы коттеджа забаррикадировались в доме от внезапно нахлынувших журналистов и ничего не понимали.

Сотрудников пришлось впустить, но все «домашние» поясняли одно и тоже — они проснулись от возгласов журналистов. Когда ложились спать, то все были живы и никаких кольев не было.

Трудно поверить в такое объяснение, если экспертиза установила смерть от разрывов внутренних органов на колу в двадцать часов вечера у всех погибших. В восемь вечера никто не спал и всегда исправное видеонаблюдение почему-то с этого времени не работало — его элементарно выключили. Как поверить в объяснения родственников, прислуги, охраны, что они ничего не видели? Во дворе вкапывают в землю колья и этого никто не видит… Непонятная записка, написанная собственноручно Владимиром Ерофеевым, это тоже установлено экспертизой. Множество вопросов, на которые нет ответа.

Посадить живьем на кол — ужасная мученическая смерть. Журналисты раздули скандал до невероятного, транслируя видео не только по областному, но и по центральному телевидению. Из Москвы вылетела бригада оперативников и следователей, которые не могли вникнуть в ситуацию, считая действия местных правоохранителей саботажем. И вновь те же вопросы — как могли появиться раньше журналисты и затоптать все следы, как ничего не видели родственники, слуги и охрана, кто отключил видеонаблюдение? Но и они ничего не добились, словно уткнувшись в глухую стену молчания свидетелей. Да и были ли эти свидетели на самом деле?

Мендельсон догадывался, что здесь не обошлось без «драгоценной» темы, но был готов проглотить собственный язык. Он понимал, что если расскажет о купленном камне, то станет первым подозреваемым и молчал, как рыба. За такой камешек можно и на кол посадить, считал он, подозревая в содеянном конкурирующую группировку.

Следствие зашло в тупик, и москвичи собирались домой, давая последние наставления. Чтобы обелить себя перед собственным руководством, писали разные пасквили на местных сотрудников, которые, якобы, не умеют работать и только мешают. Общий смысл сводился к тому, что вольно или невольно, но все следы преступления стерты, а местные даже не выехали на место происшествия вовремя, отправив туда журналистов. Те, естественно, порезвились вовсю и сейчас требовали найти преступников. Москва могла отреагировать в настоящее время только сменой руководящего состава. Слабенькое решение, но другого в запасе не имелось.

Журналисты пиарились, писали и показывали предположения, а по сути обыкновенные выдумки из ноздрей. Борисова они раздражали, но он согласился на интервью собственной когда-то программе.

— Илья Николаевич, вы в свое время успешно вели передачу «Настоящее расследование» и благодаря вам раскрыты многие преступления. Но, все-таки вы хирург и великий хирург, как показало время, поэтому вы вернулись в свою основную профессиональную стезю. В городе совершено преступление средневековой жестокости. Что вы думаете по этому поводу, есть ли шансы найти преступников, и ваша оценка действий правоохранительных органов? — задал вопросы ведущий телепрограммы.

— Чтобы делать какие-то выводы — необходимо обладать соответствующей информацией. В мире часто необоснованно журят правоохранительные органы. Да, где-то они действительно недорабатывают. Но чтобы судить кого-то, необходима конкретика, нельзя подвести итоги на пустом месте. Пять человек убиты, посаженные на кол… Вся пресса сейчас элементарно беснуется, и я не пойму — что им больше доставляет удовольствие: жестокость преступления или импотентность правоохранителей? Я не стану делать никаких выводов, ибо не обладаю информацией. Но мы с вами можем порассуждать, исходя из логики событий. В полиции, ФСБ или следственном комитете назвали бы это версиями, которые необходимо отработать. Пустышки уйдут, а суть останется, если хотя бы одна из версий правильная. Итак, крайняя жестокость преступления говорит о каком-то личном мотиве. Убитые сами кого-то уничтожили жестко или собирались это сделать в ближайшее время. Другим мотивом может служить беспримерная алчность. Сергей Ерофеев, по слухам, являлся серым кардиналом области, без него не проводилась ни одна значимая сделка как в экономике, так и в криминале. Его брат Владимир, полковник ФСБ, видимо, являлся консультантом у родного авторитета и был в курсе происходящих событий. Я знаю о том, что Сергей Ерофеев незадолго до смерти приобрел драгоценный камень невиданной красоты за двадцать восемь миллионов рублей. Но его цена на европейском аукционе более четырехсот миллионов рублей, где-то от четырехсот пятидесяти, если быть более точным. Этот камушек не версия, а факт, я видел его собственными глазами, а наш ювелир Мендельсон при покупке был экспертом. Но вряд ли он знал продавца. Ерофеев, скорее всего, пригласил ювелира всего лишь для оценки подлинности камня, не более того. Найдут камень — найдут и преступника.