Руке сразу стало тепло и тесно от того, что Джессика повисла на ней, а ее грудь то и дело упруго касалась его плеча.

 - Ты куда–то торопишься? — спросила она.

 Очень хотелось ответить «нет» и сбавить ход, чтобы как можно дольше чувствовать упругость ее груди.

 - Да.

 - А. Может, проводишь меня?

 «Нет, подруга, что–то не хочется».

 - А где твой дружок? — многозначительно спросил он.

 - Дружок?

 - Ну да, Роб.

 - Роб?

 - Роб, Роб.

 «Ты можешь сколько угодно прикидываться дурой. Я знаю о тебе практически все. Так же, как, наверное, и ты про меня. Только мое преимущество в том, что я знаю, что тебе все про меня известно, а ты — даже не догадываешься ".

 Он краем глаза видел, как она всмотрелась в его лицо, словно не понимая, о чем он говорит или пытаясь вспомнить.

 - Не знаю, о чем ты, — сказала наконец. — Так проводишь?

 Нет. Он не может идти в пасть Вельзевулу с сумкой, в которой лежат документы Хилмана. Она наверняка знает, что кейс попал к нему, Киту, но не подозревает, что он будет таскать документы с собой по улицам в простой дорожной сумке. В любом случае ей сейчас нужно затащить его к себе домой и там, с помощью Роба, обработать. Интересно, что они станут делать, если Кит категорически откажется идти к ней?.. Рядом заскрипят тормоза машины, и здоровые бугаи засунут его на заднее сиденье? Ведь не могут же они просто убить его сейчас, не узнав, где он спрятал кейс.

 Куда деть сумку? Не прятать же ее, в самом деле, в каком–нибудь подвале!..

 И тут ему в голову пришла гениальная в своей простоте мысль, до которой он должен был додуматься раньше.

 - Нет, извини, — покачал он головой. — Я уже опаздываю на работу. Чертовски жаль! Но… Давай встретимся вечером? У тебя.

 - Где ты работаешь? — спросила она, словно не слыша его предложения.

 «Будто ты не знаешь!»

 - В одном игровом зале. Охранником.

 - Ну ладно, — пожала она плечами. — Действительно жаль. Но я попробую взять такси. Топать пешком, одной, что–то не хочется.

 - Извини.

 - Пустяки.

 - Так что насчет вечера?

 «Если я тебе нужен, если я — твоя текущая цель, то ты сейчас согласишься. Ну а если ты не согласишься, то… то я буду очень удивлен».

 - Вечером? — она задумалась не несколько мгновений. — Ну, приходи на ужин. У меня будет курица. Запеченая.

 «Ну что ж… Значит, конечная станция — вот она… Ну и ладно. Сейчас главное — пристроить сумку с документами».

 - Ну тогда до вечера, — кивнул он.

 - Пока.

 Вряд ли они станут за ним следить. Они же знают, что он действительно работает в зале игровых автоматов и что сейчас ему нужно спешить на работу. Но если даже и попробуют проследить, Кит найдет способ сбить их со следа.

 Он проводил взглядом Джессику, которая направилась обратно в сторону центра, туда, где на стоянке такси желтели несколько старых автомобилей. Возможно, в одной из этих машин, на месте водителя, сидит их агент.

 «Что–то фантазия у тебя разыгралась уж совсем не в меру!»

 Теперь нужно было пристроить документы…

 До тридцать девятой он добирался дольше обычного, потому что много петлял, заходил в подъезды, спускался в подвалы и углублялся в сквозные дворы — грязные, вонючие, в которых попадались неубранные трупы, мрачные силуэты в натянутых на голову капюшонах, сутулящиеся в арках, подыхающие в ломке или с пробитой головой крючки.

 Слежки не было. Если бы была, он бы заметил. Они не догадываются, что он знает про них и, наверное, решили, что никуда он не денется — будет до вечера на работе, а потом придет на ужин к Джессике, чтобы там рассказать им все, что знает, и умереть.

 Вывернув на тридцать девятую, зашел в один из домов. Поднявшись на последний этаж, включил телефон Джессики, набрал номер лаборатории.

 - Да? — ответил кто–то из лаборантов.

 - Мне нужно поговорить с Эрджили.

 - Вы ошиблись номером.

 - Что значит ошибся! — опешил Кит. — Это же фармакологическая лаборатория?

 - У нас нет никакого Эрджили.

 - Меня зовут Кит Макдауэл. Передайте Эрджили, что у меня очень, очень важное дело.

 - Вы ошиблись номером. У нас нет такого сотрудника. Извините.

 Гудки…

 Что–то случилось. Похоже, Эрджили пришлось лечь на дно.

 Черт! Черт, черт!.. Как не вовремя!..

 Он долго, не меньше получаса, осматривал в окно улицу и дома, прилегающие к семь–бэ. Потом, наконец, натянув на лицо маску гуимплена, медленно перешел дорогу, сторонясь компании снукеров, причащающих молодую девчонку.

 Пигалица, лет двадцати, с боевой раскраской проститутки, в мини, в ботфортах. То ли с работы задержалась, то ли на вызов к кому–то шла… Не дошла. Четверо ублюдков окружили ее. Киту оставалось до них метров двадцать, когда один из гуимов, пока другие держали девку, сунул ей в плечо иглу. Вмешиваться было поздно, бесполезно, да и не те были сейчас обстоятельства, чтобы вмешиваться. Девчонка завизжала, дала уколовшему ее ногой в пах, да только снукеру под кайфом такой удар, что слону дробина. А следующий уже засадил ей почти полный шприц в бедро, ладонью вбил плунжер до упора. Девчонка кричала, материлась, плакала. Еще с минуту, наверное. Потом затихла.

 Кит с привычной, годами отработанной, осторожностью вошел в подъезд. Быстро поднялся к двери Хилманов. Постоял, послушал на всякий случай. Потом взлетел до седьмого этажа и взобрался по пожарной лестнице. Он просунул голову в люк и пару минут ждал, пока глаза привыкнут к мраку. Потом влез на чердак и пошел чуть вправо, туда, где в прошлый раз сидел Сиплый.

 Он наткнулся на него совершенно случайно, когда уже думал, что клошар где–то бродит. Сиплый спокойно спал, зарывшись в несколько матрасов и одеял, сложенных в нечто наподобие алькова, который в темноте можно было принять просто за ворох ненужного тряпья.

 Кит не любил будить людей, для него сон — это было святое. Только в крайнем случае он нарушал табу и всегда чувствовал при этом угрызения совести.

 Клошара он будить не стал, улегся чуть в стороне на старом скрипучем топчане, невесть как и откуда затащенном на чердак. Этот топчан, до того, как стать собственностью Сиплого служил кому–то верой и правдой лет двадцать, не меньше, а значит, он помнил еще те времена, когда относительно спокойно можно было уснуть не только на чердаке, но даже на скамье в парке. Сегодня такое не пришло бы в голову никому.

 Кит положил на подголовник сумку, придавил ее затылком, закрыл глаза. Спать не хотелось, но он давно не испытывал такого спокойного чувства убежища, безопасности, когда можно просто лежать, не прислушиваясь даже сквозь сон. Тишина, посапывание Сиплого, запах старого дерева и пыли создавали даже некое ощущение уюта. Быть может, не так уж и глуп этот клошар, избравший жизнь в тишине и мраке чердака. Интересно, чем он занимается и как зарабатывает себе пропитание, кроме того, что сокращает поголовье крыс. Ведь у него водится и соевая водка и табак! А второе из этих удовольствий стоит о–го–го как недешево.

 Не такой уж простой, однако, тип, этот Сиплый…

 План, созревший у Кита час назад, теперь стал казаться ему весьма рискованной затеей. Ведь и правда, он ничего не знает об этом клошаре, ни о его настоящем, ни о прошлом. Его простота и открытость может оказаться напускной, не более чем привычной игрой человека, вжившегося в роль…

 Он проснулся от табачной вони. То, что курил Сиплый было чем–то ужасным, меньше всего напоминающим табак, даже плохой табак. Может быть, у него безотходное производство: мясо «крысок» в суп, шерсть — в самокрутку?

 - Привет, Сиплый, — произнес он охрипшим со сна голосом, поднимаясь и садясь на топчане.

 - Здорово, паря, — благодушно отозвался тот. — Ты ко мне как, в гости или на постоянное поселение?

 - Я к тебе по делу, — улыбнулся Кит. — Хотя, ты знаешь, не прочь был бы остаться тут навсегда. Хорошо у тебя здесь — тихо, спокойно. А пока ты не навонял, так и запах был хороший.