Она тихо сказала:

— Ты постарался, Herr Hauptmann Schmidt. Теперь можешь благородно сдаться.

Опустив руку с пистолетом, он замер и закрыл глаза. Неуверенность и смятение были на его лице.

— Разве есть честь у мужчины, который не хочет сражаться?

— Честь и искупление, — твердо сказала она. — Я читала как-то об одном вожаке племени коренных американцев. Они были яростными воинами. Но тот вожак Джозеф сказал: «Я больше никогда не буду биться». Все воины когда-то должны покончить с войной, — она протянула руку. — Отдай пистолет, Herr Hauptmann Schmidt. Больше сражаться не нужно.

Она ощущала, как он разрывался между светом, который она посылала, и тьмой, которая так давно отравляла его душу. Она ждала, едва дыша, и услышала за ней бегущие шаги и стон боли.

Она оглянулась, слева приближался Ник. Его глаза были большими, и он словно прибежал из школы. Ощутил, что она в опасности?

Поняв, что он может напасть на пилота, Ребекка быстро махнула левой рукой. Стой!

Он прикусил губу, но затормозил в шести шагах от них, поверив ей.

— Я больше никогда не буду сражаться, — пилот открыл глаза, став спокойнее. Он протянул оружие рукоятью к ней. — Я сдаюсь тебе, Fräulein Weiss.

Она направила пистолет на землю, голова кружилась от облегчения. Она не знала, что будет дальше, но тут дверь ближайшего дома открылась, и вырвался беловолосый мужчина с ружьем в руках.

— Прочь от дьявола, мисс! — закричал он. — Я с ним разберусь!

Она с ужасом поняла, что он мог выстрелить, как хотел сделать пилот.

— Нет! — она встала между Шмидтом и мужчиной. — Он сдался и пойдет тихо. У вас есть телефон, чтобы позвонить властям? — она сказала на немецком. — Лучше подними руки, Herr Hauptmann.

Пилот поднял руки, и беловолосый мужчина опустил ружье, хоть смотрел на Шмидта с подозрением. За ним появилась его жена. Он сказал, не поворачиваясь:

— Эдна, звони в полицию, а я прослежу за этим чертовым нацистом.

Шмидт с опаской смотрел на собирающихся зевак. Ребекка сказала:

— Я говорю на немецком, так что останусь, пока вас не заберут в безопасность.

Он посмотрел на мужчину с ружьем.

— Я уже могу опустить руки?

Ребекка кивнула и сказала на английском:

— Он опускает руки, но он не угроза. Он принял, что его война кончилась.

Ник появился рядом с ней.

— Хочешь, я заберу пистолет?

— Прошу! — она отдала оружие, и он умело вытащил из него пули, убрал их в карман формы. Его форма была того же цвета, что и у девочек, и это были синий пиджак, серые штаны и красный галстук. Он выглядел в ней по-взрослому и властно.

Ник сунул пустой пистолет за пояс и прикрыл его пиджаком. Он обвил теплой рукой ее плечи. Отчаянно стараясь не плакать, когда опасность отступила, Ребекка обняла его, дрожа.

— Я так боялась, — прошептала она. — Как ты узнал, что нужно прийти?

— Я ощутил, что с тобой что-то произошло, — он прижал ее к себе с нежностью и силой. — Я выбежал посреди урока латыни. Хорошо, что у меня талант поиска, но мне придется все объяснить!

Она тихо рассмеялась и с неохотой отошла от него.

— Тогда тебе лучше вернуться в школу.

Он сказал с теплым взглядом:

— Я загляну в школу девочек и расскажу директору и маме, что случилось, и почему ты не на уроках.

— Я приду, когда уже не буду нужна тут, — она криво улыбнулась. — Надеюсь, ты хочешь проводить меня сегодня домой!

— Я там буду, — пообещал он.

Он пошел сквозь растущую толпу. Она не знала, позволят ли ему оставить пистолет. Ребекке не нравилось оружие, но в эти времена она понимала, почему он хотел пистолет.

Вдали стало слышно сирену полиции. Ребекка повернулась к Шмидту и сказала:

— Хочешь, отправлю письмо твоей семье? Думаю, Красный Крест его доставит.

Он кивнул, полез в карман куртки летчика. Он вытащил полоску бумаги с фамилией его родителей и адресом городка, о котором она не слышала.

— Я носил это на случай, если тело нужно будет опознать.

Скривившись от его практичности, Ребекка взяла полоску бумаги.

— Я напишу им и скажу, что ты в порядке и безопасности.

Он стукнул каблуками друг о друга и низко поклонился.

— Я никогда не забуду твою мудрость и доброту, Fräulein Rebecca Weiss.

Она улыбнулась и протянула руку.

— Твое будущее ярче, чем ты думаешь, Herr Hauptmann Schmidt. Ступай с богом.

— Я попробую, — они пожали руки, и он сказал. — Меня зовут Ганс, — он повернулся к двум полицейским, которые шли сквозь толпу.

Он был собран, хоть она ощущала его внутреннее напряжение из-за неизвестного будущего. Она тихо ждала рядом с ним, если придется переводить. И она думала, как много еще ей придется объяснять Нику и остальным.

ГЛАВА 13

возле Кармартена, Уэльс, 1804

Выстрелы. Синтия спала на коленях Джека, ее голова была на его плечах, а рука — вокруг его пояса. А потом выстрелы резко разбудили ее, лишив спокойствия, которое она испытывала только с ним.

Джек тоже проснулся и тут же вскочил на ноги. Синтия съехала с его колен и упала на ковер.

— Ай!

Пока она шипела, Джек сказал:

— Боже, прости! Ты в порядке, Синтия?

Окно в комнате взорвалось дождем осколков. Решив, что гнев можно отложить, Синтия поднялась на ноги.

— Французы атакуют! Элспет? Тори? Аллард?

Элспет проснулась и попыталась встать, но рухнула с криком боли, надавив на раненую лодыжку. Джек пошел помочь ей, Тори вскочила с кресла и пересекла комнату, чтобы выглянуть в разбитое окно.

— Это Черный легион. Отряд идет к поместью. Они не ждут борьбы. Они, наверное, хотят ограбить дом, а по окнам стреляют ради веселья.

— Нужно уходить отсюда! — Синтия вздрогнула, когда разбилось еще одно окно с дождем осколков. — Где Аллард и его друг?

— Они с денщиком Блейксли поехали в Кармартен сообщить властям, чтобы собрали отряды, — Тори отвернулась от окна и махнула потушить огни магов, озаряющие комнату. — Нам нужно уходить. Элспет, как ты?

— Лучше, ведь Джек притупил боль, — сдавленно сказала Элспет. — Но идти не могу.

— Я понесу тебя, — Джек подхватил ее на руки. — Синтия, возьмешь мою сумку? Нам нужно уходить!

Синтия схватила сумку Джека, а Тори — сумку Элспет. Они выбрались в коридор, что пересекал центр дома. Они шагали быстро, попали в заднюю часть здания. Синтия и Тори зажгли тусклые огни магов, когда их уже не видели французы. Они услышали громкие голоса французов, обсуждающих состояние винного погреба, пока солдаты подходили.

Жалея семью Блейксли, Синтия вела всех к задней двери, что выходила на каменную террасу. Дверь была заперта, и Тори быстро ее отперла.

Синтия придерживала дверь для Тори, Джека и Элспет, а потом вышла за ними в холодную ночь. Как только она закрыла дверь, Элспет подняла голову.

— Небеса, французы привели мага! — тихо сказала она.

— Проклятье! — выругался Джек. — Ты знаешь, какого вида?

— Думаю, кто-то, чей талант полезен в войне, — мрачно сказала она.

Синтия думала об этом, пока спускалась с террасы на луг. Магия поиска? Погоды? Способность ощущать других? Умение мешать врагу двигаться? Вариантов было слишком много, и им нужно будет обсудить это. Но пока что было важно убежать в лес за домом, пока враг не увидел их.

Они были на середине пути в лес, когда большой шар света мага вспыхнул над лугом и завис над их головами, озаряя Нерегуляров с жуткой ясностью. Сердце Синтии колотилось в горле. Она заставляла себя бежать быстрее, но свет отслеживал их.

Из дома раздался голос с французским акцентом:

— Стоять! Если сдадитесь, вас не ранят в плену!

Синтия рискнула оглянуться, увидела высокого тощего мужчину в черном, идущего к ним, за ним — вооруженные солдаты. То был маг войны, он источал силу.

Маг поднял обе руки, и она поняла, что он собирался бросить путы, чтобы замедлить их и поймать. Элспет охнула на руках Джека:

— Оставьте меня и бегите в лес!

— Не глупи! — рявкнула Синтия, повернулась и потянулась к небу в поисках молний, которые можно было обрушить на мага войны. Но плохой погоды не было. Ничего не было!

Свет мага пропал над ними, и Тори закричала:

— Используй магию очага!

Конечно! Синтия была сильной ведьмой очага, и она могла управлять огнем. Она представила линию огня между ней и французом и воссоздала это в реальности яростным взмахом руки. Огонь тут же вспыхнул на лугу. Огонь и дым!

Она радостно призвала ветер, чтобы он направил дым в лица французов. Она услышала кашель и ругательства, едва видела мага и солдат.

Тори схватила ее за руку, усилила ее магию. Огонь тут же стал вдвое выше, закрыв их врагов полностью.

— Теперь бежим! — приказала Тори.

Девушки бросились за остальными, и ужасный смех преследовал их.

— Маги! — кричал маг войны. — Как хорошо! Я хочу вас поглотить!

— Не сегодня, гадкое чудище! — прошипела Синтия, они с Тори ушли за деревья. Лес был искусственно высажен, так что был с густым пролеском и извилистыми тропами. Им пришлось замедлиться и создать огни магов, но пока они были в безопасности.

Несколько минут в лесу, и они нашли Джека, растянувшегося под деревом, тяжело дышащего. Элспет была рядом с ним, вытянув перед собой раненую ногу.

— Элспет, если бы я не знал лучше, — сказал он, — то решил бы, что ты весишь больше слона!

— Простите, — тонким голосом сказала Элспет. — Стоило бросить меня. Лучше поймают одного, чем всех.

— Мы никого не оставим, — твердо сказала Тори, опускаясь на землю. — У нас есть Джек для тяжелой работы.

— Хрупким девушкам нужна помощь мужчины рядом, — сказал он с вызовом.

Синтия бросила в него горсть сухих листьев. Он отбился с улыбкой.

— Элспет, ты не дала мне потерять глаз. Думаешь, я брошу тебя армии?

— Я рада, что ты не бросил, — призналась Элспет. — Тори, ты потушила свет мага?

Тори кивнула.

— Но мы были бы в беде, если бы Синтия не призвала столько огня.

— Я не знала, что могу так, — Синтия прислонилась к стволу, желая сжаться и уснуть. Вызов огня истощил ее. — Миссис Рейнфорд не будет рада, что магия очага стала оружием.

— Ее единственный сын рад, что ты так поступила! — Джек скривился. — Когда мы были в 1940, оружие было страшнее, но нам не приходилось переживать из-за врага с магией.