— Девушке в школе, отца которой убили на торговом корабле, — призналась Ребекка. — Она была так расстроена, что не хотела жить.

— Я тебя понимаю. Ты забрала ее боль? — с интересом спросил Ник.

— Я не имела права так делать. Боль нужна, когда потерял того, кого любил, — Ребекка замолчала, не зная, как описать то, что она сделала. — Но я… отдалила ее от боли. Это сложно объяснить. Она все еще горюет, как и должна. Но уже не раздавлена потерей. Она уже может поддерживать маму и младших братьев.

— Ты правильно сделала, Ребекка, — тепло сказал Ник. — Как у тебя с Сильвией Кренделл?

Ребекка рассмеялась.

— Ты поверишь, что мы подружились? Мы с ней и Энди обедаем вместе каждый день. Сильвия очень умная, и у нее отличное чувство юмора, которое теперь не скрыто злобой.

— Молодец! — поразился Ник. — Тебе нужно вести записи дел, как врачу.

— Я так и делаю, — сухо сказала она. — С инициалами, а не именами. Мои родители — врачи, так что я знаю важность наблюдений и записей.

— Ты будешь потрясающим доктором.

— Надеюсь, — Ребекка замерла и поприветствовала корову на поле. Темно-коричневое создание было с белыми полосками на боках, чтобы машины не сбили корову, если она сбежит ночью. Было странно, что такое имело смысл.

Они добрались до земель аббатства и пошли между камней, которые разбросало, когда нацисты сбросили бомбы. Вход в Лабиринт был скрыт за развалинами стены.

Они пришли туда, Ник коснулся голубого пятна на краю, и каменная плита тихо отодвинулась, открывая ступени, ведущие во тьму. Ребекка ощутила трепет восторга при виде древней магии, двигавшей те камни. Она с детства верила в науку, так что все еще сложно верилось в магию. Но не когда доказательство было перед глазами.

Ник призвал в левую ладонь свет.

— Как у тебя с огнями мага?

Она сложила ладонь чашей, как он, представила сияние в руке. Появилась дрожащая искра, ее свет трепетал. Ребекка сосредоточилась, и свет стал уверенным, но меньше, чем у Ника.

— Похоже, в этом у меня нет таланта.

— Ты еще учишься, — он повел ее по туннелю. Когда он закрыл дверь, коснувшись голубого пятна, свет стал казаться ярче. — Но у всех магов свои способности. Они сильны в одном и слабы в другом.

— У тебя сильнее всего поиск, да?

— Да, и порой это удобно. Хотя не так впечатляет, как полет или магия погоды, — он стал спускаться. — Хотел бы я ходить в Лэкленд в прошлом и учиться с Нерегулярами. Они все знают больше меня в магии.

Они следовали по извилистому проходу, который вел к комнате с Зеркалом Мерлина. Каждый раз, когда Ребекка приходила сюда, она все больше ощущала древнюю силу портала. Она подозревала, что так можно было судить о развитии ее магии.

— Камень с посланием, — Ник подбросил свет мага в воздух, подхватил камешек.

— Что там?

Ник развернул бумагу, посмотрел на текст. Его лицо застыло.

— Ты была права про поход в 1804.

Он отдал Ребекке послание, и она вчиталась. Красивым ясным почерком было написано:

Ребекка, прошу, приходи. Твой развивающийся талант — то, что нам нужно. Дай знать, нужно ли мне прийти в твое время и отвести тебя сюда.

Тори.

Ребекка сглотнула. Она не ожидала такого.

— Думаю, лучше попросить Тори прийти за мной. У тебя есть карандаш?

— Не глупи, — фыркнул он. — Я тебя отведу. Тори должна это знать, но она же проклятая леди, так что не захотела предлагать такое.

— Ты на нее злишься? — удивилась Ребекка. Ник почти никогда не ругался. — Я думала, вы дружили.

— И дружим. Но мне не нравится, что они втаскивают тебя в их проблемы, — он поджал губы. — Их проклятые миссии всегда опасны.

Ее рот раскрылся.

— Исправь, если что не так, но разве не ты притащил Тори и остальных во Францию, захваченную нацистами? И при этом спас меня, мою семью и свою сестру? Не тебе жаловаться, когда они просят о помощи!

— Ясное дело! — он принялся расхаживать по комнате. — Но в этот раз ты в опасности. Я не против рисковать своей жизнью, но не твоей.

Она не знала, смеяться ли, вздыхать ли от его заботы, или просто закатить глаза. Она решила сказать:

— Николас, я ценю твою заботу, но я уже сталкивалась с опасностью. Мы живем в зоне войны. Я в долгу перед Нерегулярами, и моя жизнь меньше этого долга.

— Ты такая логичная! — процедил он.

Она сжала его запястье, мешая расхаживать.

— Ник…

Он повернулся к ней, глаза пылали. А потом обвил ее руками и поцеловал со всеми эмоциями, которые подавлял. Как-то раз ее целовал в саду соседский мальчик. Она не была впечатлена.

Это было совсем другим. Она старалась подавлять эмоции Ника, но теперь щит треснул. Он хотел ее так, что не описать словами, и она обвила его руками, поняла, что тоже хотела его. Их эмоции бушевали, их сила затмевала логику и здравый смысл.

Но секс был в этом потоке, и его отчаяние, нежность и страсть пугали ее. Она охнула и отпрянула, пятилась, пока не врезалась спиной в стену.

— Это плохая идея, — сказала она, кровь гремела в венах. — Нам нужно думать о пути в прошлое. Что мне надеть? Что взять? И как может помочь такой маг-новичок, как я?

Он не пошел за ней, а замер, сжимая и разжимая кулаки.

— Моя голова знает, что ты права, но сердце танцует от того, что ты относишься ко мне так же, как я к тебе.

Она хотела отрицать, но не было смысла. Он не поверит ей, когда она не верила себе.

— Ты мне не безразличен, но все остальное отличается.

— Знаю, потому я старался держаться в стороне, но было сложно. С первой нашей встречи я ощутил, что ты — Та самая.

Она уставилась на него.

— Не знаю, романтично это или жутко. Ты даже не знал меня.

— Не в том смысле. Но я ощутил, что на глубине мы связаны. Я ощущал это все время, знал, что вскоре эти чувства разгорятся. И из-за нависшей над тобой опасности я сорвался, — он тряхнул головой. — Хотел бы я, чтобы ты не была такой отважной.

— Не хотел бы, — сказала Ребекка. — Будь я трусихой, я бы тебе не понравилась.

— И снова ты говоришь голосом разума, — его заразительная улыбка озарила его глаза.

— Это часть меня, — отметила она. — Часть, которая тебе не очень нравится.

— Это не так! — он поймал ее за руку, но не стал притягивать к себе. — Мне нравится все в тебе. Нравится и восхищает меня. Даже твой голос разума.

Она осторожно убрала руку.

— Пора думать о путешествии во времени.

— Да. Но что насчет нас?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мне еще даже не шестнадцать. У меня никогда не было парня. Я почти не целовалась. Я сбежала из Франции в чужую страну, и то, что тебе нравится суп с клецками из мацы, не значит, что религиозная проблема пропала. Я… не знаю, что дальше.

Он снова взял ее за руку, поцеловал ее ладонь и отпустил.

— Дальше мы пойдем в 1804. И мы перестанем делать вид, что между нами ничего нет, потому что долго мы так не протянем, — он пожал плечами. — А с остальным разберемся по ходу жизни. Я постараюсь не быть навязчивым. Если не будет получаться, скажи мне притормозить.

Но как Ребекка могла так сказать, когда Ник ослеплял ее разум? Он был прав. Они будут жить каждый день своих отношений. Они жили под одной крышей, так что будет сложно держаться далеко друг от друга. Они и не хотели. Она надеялась, что ее логика и голос разума не позволят ей поступить глупо.

— День за днем, — сказала она. — Миг за мигом. Но сейчас я прощу тебя найти карандаш, чтобы я смогла написать ответ Тори.

— Он у меня есть, — он вытащил тупой карандаш из внутреннего кармана.

Ребекка написала:

Ник приведет меня, как только мы сообщим об этом миссис Рейнфорд. Скоро увидимся. Нам нужно взять что-нибудь особенное?

Ник увидел послание, пока привязывал его к камню.

— Тори ужасно любит рыбу с картошкой, но вряд ли удастся это принести.

— Что ужасного в любви к этому блюду? — возмутилась она. — Ты сам меня сразу повел попробовать его!

Ник рассмеялся, и напряжение между ними пропало.

— Рыба с картошкой хороши для души, надеюсь, это всегда будет доступно. Я для похода в прошлое тебе стоит надеть штаны, если придется карабкаться по скалам или ползать по туннелям. Твои платья все равно будут неуместны там.

— У меня нет штанов.

— Мы что-нибудь тебе найдем, — он сжал между ладоней камень с посланием, закрыл глаза и представил, куда хотел его отправить. Зеркало замерцало серебром на другой стороне комнаты.

Ребекка вжалась в стену, боясь бушующей силы портала. Ник бросил камень. Когда он попал по зеркалу, серебро стало черным, и зеркало с камнем пропали.

— Пора домой, — он пошевелил бровями. — Ты говорила, что у тебя не было парня, намекая, что теперь он есть. Как твой парень, могу я держать тебя за руку по пути домой?

В ответ Ребекка протянула руку, и его теплые пальцы обвили ее ладонь. Они пошли к поверхности. Страсть и сильные эмоции обжигали ее.

Но держать Ника за руку было так правильно.

ГЛАВА 26

Миссис Рейнфорд была на кухне, готовила ужин, когда они вернулись из аббатства. При виде Ребекки и Ника она вытерла руки и повернулась к ним.

— Что случилось?

— Тори попросила Ребекку прийти в их время и помочь, — сказал Ник. — Я отведу ее. И ей нужно найти штаны.

Миссис Рейнфорд напряглась.

— Я этого боялась. Лучше бы тебе все еще везло, Николас Рейнфорд! Я жду вашего с Ребеккой возвращения целыми и невредимыми, потому что я не хочу объяснять ее родителям или твоему отцу, как все так обернулось.

— Ты мама на миллион, — с теплом сказал он.

Миссис Рейнфорд посмотрела на Ребекку.

— Ты выглядишь встревоженно. Ты не обязана идти.

— Я должна, — Ребекка сглотнула. — А переживаю я из-за того, что мы с Ником признались… в романтическом интересе друг к другу.

— Вовремя! Для того, кто столько лет учит детей, взаимный интерес был очевиден.

— Ты не против? — обрадовался Ник.

— Я не могу влиять на ваши чувства друг к другу, — миссис Рейнфорд была серьезна. — Но я переживаю. Вы живете в одном доме. Вы отправляетесь назад во времени в опасную миссию, что сблизит вас еще больше. Может, когда вы вернетесь, Ребекке стоит уехать к ее семье.

— Нет, мам! — ужаснулся Ник. — Ладно наши чувства, но Ребекке нужно учиться магии, этого она не получит в Оксфорде.