Ребекка посмотрела на корсет, набитую ватой вещь с косточками и шнурками спереди. Он начинался на талии, покрывал тело и поддерживал грудь, а еще закреплялся за плечи.

— Это над или под нижнее платье? И как крепко затягивать шнурки?

— Корсет идет поверх нижнего платья, а затягивай шнурки так, чтобы корсет держался, но не так, чтобы тебе было неудобно. Многие корсеты завязываются сзади, но мне нравится, когда шнурки спереди, чтобы я могла сама с ними справиться, — Рейчел подняла коричневые сапоги высотой до лодыжек. — Я из них уже выросла, но твои ноги меньше моих, так что, если повезет, они налезут.

Ребекка растерянно посмотрела на сапоги. Они были из плотно сплетенной ткани, зашнуровывались до лодыжек.

— Какой правый, а какой левый?

Рейчел удивилась.

— Разницы нет, но я обычно ношу этот на правой, а этот на левой, и они стали принимать форму ног.

Сколько времени пройдет, и башмачники начнут делать обувь для правой и левой ноги? Ребекка так много не знала!

Рейчел сказала:

— Если нет вопросов, встретимся внизу, на кухне. За этой дверью повернешь налево, доберешься до лестницы, спустишься, и справа будет кухня.

— Приключение начинается, — улыбнулась Ребекка. — Надеюсь, я скоро спущусь.

— Кстати, моя мама подумала, что тебе лучше представляться как Ребекка Уайт, раз это английская версия твоей фамилии, — сказала Рейчел. — Ты не против?

— Нет. Я не хочу привлекать внимания, — сказала Ребекка. — Магия тут принята, но я не хочу объяснять путешествие во времени.

— Не знаю, можно ли такое объяснить, — сказала Рейчел. — Это просто есть.

— Тебя не обижает, что твой брат и остальные побывали в приключениях? — спросила Ребекка.

— Там опасно! — сказала Рейчел. — Если я буду нужна, я пойду. Приятно работать с чарами, ведь это важная работа. Но у меня нет такой силы, как у них. И они хорошо работают вместе. Во многом благодаря Тори. Ее способность соединять разные энергии сделала их командой с впечатляющей общей силой. Я завидую их близости, но не опасности!

— Я сама не рада опасности, — отметила Ребекка.

— Они не только сильны, — сказала Рейчел, покидая комнату. — Им везет.

Ребекка смогла одеться почти без проблем. Никаких молний, кучи мелочей, которые нужно завязать. Она оставила трусы из двадцатого века, потому что без них было бы странно. Другая одежда легко налезла, и корсет оказался удобным и добавлял слой тепла.

Платье было в красивом стиле ампир, который носили все в этот период. Пояс был под грудью, и юбка ниспадала оттуда до лодыжек. Бесформенные полусапожки ощущались странно, но хотя бы не вызывали зуд.

Надеясь, что все не развяжется и не упадет к ее лодыжкам, Ребекка пошла вниз по лестнице. Дом был красивым, с хорошей мебелью и красивым видом на море с одной стороны и на пышную ферму — с другой. Рейнфорды не были аристократами, как ученики аббатства, но они все же были богатыми.

Рейчел и миссис Рейнфорд пили чай с приятной полной женщиной в фартуке. Миссис Рейнфорд сказала:

— Доброе утро, Ребекка. Ник и Джек изучают карты в библиотеке. Это миссис Брюстер, наш повар. Будь с ней очень вежливой, ведь такую хорошую повариху потерять нельзя! Миссис Брюстер, это Ребекка Уайт, которая останется у нас на пару дней.

— Тебя нужно откормить, дитя, — миссис Брюстер допила чай и встала. — У меня есть отличный бекон и картофель, которые я пожарила заранее. И я добавлю к ним пару яиц.

Об этой сложности Ребекка не подумала.

— Простите, — виновато сказала она, — но я не ем свинину в любом виде и моллюсков.

— Они плохо перевариваются у тебя? — удивилась повариха.

— Нет. Я еврейка, это запрещено моей религией, — объяснила Ребекка. — К сожалению, я не могу есть ваш вкусно пахнущий бекон.

Мисси Брюстер с сочувствием цокнула языком.

— Бедняжка! Я сделаю тебе яичницу с сыром и поджаренным хлебом.

— Тебе нельзя бекон? — улыбнулась Рейчел. — Я бы сказала, что мне жаль, но зато теперь я могу попросить миссис Брюстер отдать мне кусочки, которые она отложила для тебя.

— Пока мы ждем твой завтрак, расскажи о твоей магии, — сказала миссис Рейнфорд. — Насколько я слышала, она редкая и необычная.

Ребекке понравилось, что ее религия не оказалась для них проблемой.

— Я сама еще не всю ее поняла, — призналась она. — Но я делала такое.

Она описала произошедшее с Сильвией Кренделл и немецким пилотом, и заканчивала, когда миссис Брюстер принесла тарелку с пышным омлетом с травами и сыром, жареной картошкой и тостом и поставила перед ней. Поняв, что она снова умирала от голода, Ребекка сказала:

— Прошу прощения… — и напала на еду.

— Нам нужно найти человека, которому можно изменить взгляд на жизнь, — задумчиво сказала миссис Рейнфорд.

— Может, викарий? — предложила Рейчел. — С ним в последнее время довольно сложно.

— Ах, отличный выбор. Ребекка, когда доешь, мы навестим мистера Эндрюса.

Ребекка проглотила кусочек омлета.

— А что у него аз проблема?

— У меня есть подозрения, но я хочу послушать твои варианты.

Ребекка вдруг стала меньше ощущать голод.

— А если я не смогу повлиять на его разум? От меня не будет проку.

— Мы придумаем что-нибудь еще, — мисси Рейнфорд похлопала Ребекку по руке. — Нет повода переживать. Думай о том, что ты увидишь в прошлом! Уверена, тебе будет интересно.

Ребекка знала, что она была права. Но она лишь надеялась, что не сделает ничего глупого по ошибке.

ГЛАВА 29

— Деревня сейчас намного меньше! — воскликнула Ребекка, пока шла с Рейнфордами в Лэкленд. Она посмотрела на церковь Святого Петра у воды и сказала. — Думаю, это не удивительно, но знакомые черты, как башня церкви и гавань, смотрятся странно, когда столько еще не построено.

Рейчел отметила:

— Пока что зеркалом путешествовали только из-за срочных проблем. Но было бы мило просто пройти сквозь него, чтобы посмотреть на другое время.

— Временной туризм? — Ребекка поежилась. — Ты не захочешь проходить сквозь зеркало без хорошего повода!

— Все, кто это делал, так говорят, — заметила миссис Рейнфорд. — Мне хватает слушать впечатления других и оставаться в своем времени. Давайте остановимся у церкви, — она замерла. — Тебе можно в христианскую церковь, Ребекка?

— О, да, это не проблема, — Ребекка прошла за Рейнфордами в здание. Красивые окна с витражами пропускали свет разных цветов. В 1940 эти окна вытащили и убрали туда, где их можно было уберечь от бомб нацистов. Но церковь все равно источала умиротворение веков служб. Семейная синагога Ребекки во Франции ощущалась похоже.

— Мистер Эндрюс, наверное, в доме священника, если не слушает прихожан, — сказала миссис Рейнфорд, пока вела девочек сквозь дверь сбоку. Ряд деревьев отделял двор церкви от крупного каменного дома.

Они пошли по неровной тропе, соединяющей церковь с домом, и Ребекка увидела молодую женщину с ребенком на руках, сидящую на скамье в саду, она рассеянно смотрела на море внизу.

Миссис Рейнфорд сказала:

— Это жена викария. Давайте поздороваемся, — она крикнула. — Здравствуй, Мэри! Греешься на солнышке?

Молодая женщина подняла голову. Она была довольно милой, с бледным овальным лицом, золотистыми волосами, собранными в строгий пучок у шеи, и голубыми глазами, покрасневшими от слез. Она постаралась улыбнуться.

— Лили, Рейчел, рада вас видеть.

Тактично игнорируя следы слез, миссис Рейнфорд сказала:

— Мэри, это Ребекка Уайт, дочь моей школьной подруги. Она приходит в себя после лихорадки, так что приехала к нам подышать морским воздухом.

Мэри и Ребекка поздоровались, и миссис Рейнфорд склонилась к ребенку, которому было полтора года на вид. У малышки были золотистые кудри, розовые щеки и ангельская улыбка.

— Как моя крестница поживает? — проворковала она, щекоча горло девочки, словно та была котенком. — Как мисс Фелисити?

Девочка радостно засмеялась.

— Тетя Лили! Рей-шель! — ее произношение было не самым хорошим, но она выглядела счастливо.

— Она такая красивая! — воскликнула Ребекка. — Можно ее подержать?

— Если хочешь. Она уже тяжелая.

Ребекка подхватила Фелисити, задев при этом руку Мэри. Печаль, смятение, любовь и тоска по доброму мужу, за которого она вышла замуж, и который теперь с презрением отворачивался от нее.

Страдания жены точно были связаны с проблемами мужа, и Ребекка поболтала немного с Фелисити и вернула ребенка. А потом она и Рейнфорды попрощались и пошли к дому.

Юная горничная отвела их к кабинету викария. Мистер Эндрюс был не меньше, чем на пятнадцать лет старше жены, тощий, с мрачным взглядом. Он встал и вежливо поприветствовал гостей, а Ребекка подумала:

«Он просто в аду».

Она ощущала его боль, хоть не знала причину. Ребекке нужно было узнать больше, и она протянула руку, когда миссис Рейнфорд представила ее.

— Рада знакомству с вами, мистер Эндрюс. У вас такая красивая церковь!

Он удивился желанию девушки пожать руки, но не возражал.

— Я лишь слуга в ней, — сказал он, напрягшись. — Она принадлежит Богу.

Их руки соприкоснулись, и Ребекка ощутила волну отчаяния, что чуть не сбила ее.

«Церковь принадлежит Богу и Лэкленду, а я недостоин их».

Его вера была сломлена. Но почему?

Она проникла глубже в его разум, оказалась во тьме сомнений и терзаний. И в центре была его жена. Его красивая жена, которую он отчаянно любил, но которой не доверял. Дочь, которую он обожал, но она была не его.

История сама проступила из сплетения боли. Мэри соблазнил юный любовник и убежал в армию. В ужасе, боясь, что она беременна, и что ее семья выбросит ее из дома, она пошла к викарию просить о помощи и утешении.

Мистеру Эндрюсу всегда нравилась красота Мэри, но со стороны. Но пока она плакала в его руках, он увидел в ней молодую и отчаявшуюся женщину. Ей нужна была забота мужчины, и он давно хотел прогнать одиночество, найти любящую спутницу.

Он внезапно предложил брак. Он не только хотел ей помочь, но и его звали Джозеф. Не совсем осознавая это, он сопоставил себя с библейским Иосифом, который из сострадания женился на юной Марии, чтобы спасти ее от укоров и возможной смерти, когда обнаружилось, что она беременна.