ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Автор перевода: Настя А., Анна М., Марина Б. (с 8 главы)

Редактор: Ольга С.

Вычитка: Алёна Д.

Оформление: Катя З.

Обложка: Ирина Б.

Перевод группы : vk.com/lovelit

Июнь 2012 год

Иногда любовь и ненависть выходят из одного чрева.

Саша и Роберт Филипс жили со мной по соседству, когда мне было двенадцать. Они — близнецы, на два года старше меня, высокие и красивые, с тёмными глазами и волосами. Я думаю, что влюбилась в них с первого взгляда. Но вскоре от моей любви к Роберту и след простыл.

А вот Саша всегда заслуживала мою симпатию. Она одна из тех девчонок, кто заставлял чувствовать себя круче, просто потому, что тебя видели с ней. Она мой лучший друг.

Родители близнецов развелись, их мать — ирландка, а отец англичанин. Поэтому мама Лиза вернулась на родину, в дом, который рядом с моим. Папа Алан остался жить и работать в Лондоне. Так я получила новую подругу и её брата, который либо игнорировал моё существование, либо активно меня пытал.

Соседская семья приехала ещё в сентябре, но когда начались школьные каникулы, дети уезжали к отцу. Алан Филипс владел одним из самых успешных звёздных рекламных агентств в Британии. Можно сказать, что он баснословно богат.

Меня всегда интересовало, как Алан и Лиза смогли сойтись, не говоря уже о том, чтобы пожениться и родить детей. Они полные противоположности. Алан — холодно очаровательный и яростно амбициозный, в то время как Лиз — тёплая и нежная, с замечательным чувством юмора. Видимо, что Саша пошла в мать, а Роберт в отца.

Так, почему же я акцентирую на этом? Казалось, что весь мой мир вращался вокруг Саши и Роберта с тех пор, как они вошли в него со своей изысканной красотой и странным английским акцентом. Саша подарила мне лучшее время в моей жизни, а Роберт — худшее.

Я даже не уверена, понимал ли он, как жутко смотрел на меня, когда мы были младше. Думаю, что ему оставалось несколько шагов до полной социопатии как Патрику Бейтману, но без убийств. Слыша имя Роберта каждый раз, когда Саша о нём упоминала, я чувствовала, как мой желудок сжимался.

То же самое, что я испытываю прямо сейчас. Находясь по ту сторону телефонной трубки, в Лондоне, Саша рассказывает мне о последнем «подвиге» своего брата — обольщении замужней женщины, чей муж избил его до полусмерти, когда всё раскрылось. В этой истории не было ничего нового для меня. Даже когда ему было пятнадцать, Роберт впутывался в прискорбные ситуации с женщинами.

Саша работала уже год в газете, в колонке о звёздных сплетнях, и так развивала свои журналистские навыки. Было ужасно находиться без неё целых двенадцать месяцев. Но скоро мы возобновим наше общение, потому что я собираюсь отправиться к ней на лето. Когда я вернусь домой, то начну учиться на доктора философии по древнегреческой мифологии, поэтому это лето станет «Летом Ланы в Лондоне».

Не считая подработки в ресторане итальянского вина и сыра, я была свободна как птица, и могла наслаждаться собой.

Как бы там ни было, меня можно было назвать многолетней студенткой. Я обожала учиться, и исследовать то, что будоражило меня, не смыкая глаз столько, сколько могла, пока не отключалась прямо на рабочем столе. В принципе, я немного ботаник. Также у меня была мечта — петь на сцене, но я никогда никому об этом не говорила. В смысле, я не хотела быть мега знаменитой поп-звездой как Бейонсе. Это просто то, что хочется попробовать однажды. Всего лишь пункт из большого списка, если понимаете, о чём я.

— В любом случае, — говорит Саша, — Роберт вернётся следующей ночью зализывать свои раны. О, Боже, Лана, ты должна была видеть его плачевное состояние и огромные чёрные глаза.

Я хихикаю:

— Чёрт, я так раздражена, что это пропустила. Он возненавидел бы меня, если бы я стала свидетелем того, что он весь избит.

— Я знаю! — смеётся она.

Саша понимала, что Роберт и я всегда были в ссоре, и то, что её брат — негодяй, но раз уж они семья, она всё равно его любила. Худшая вещь — то, что я не присмотрела себе парня за шесть лет, как они уехали. Но моя неприязнь осталась. Полагаю, это показывало, как сильно мы ненавидели друг друга. Не говоря уже о том, что Саша всегда была готова рассказать парочку новых скандалов с его участием. Будто он продолжал присутствовать в моей жизни, хотя это не так. Своего рода пытка.

Будучи подростком, я была настолько худой, насколько возможно. В придачу с брекетами и ярко-рыжими волосами. Роберту открывалось бесконечное множество способов задеть меня, чтобы я почувствовала себя дерьмом. С тех пор я округлилась и сняла брекеты. И пришла к выводу, что рыжие волосы, которые превращали тебя в детстве в изгоя, на самом деле, становились предметом зависти, когда ты повзрослеешь.

— Короче, хватит о члене моего брата. У тебя всё готово для большого путешествия на следующей неделе? — спрашивает Саша.

Я разваливаюсь на своей кровати и тяжело вздыхаю:

— Да-а-а, мама и бабушка создали ажиотаж вокруг меня... Это так раздражает... Но мы обо всём договорились.

Я жила в доме среди женщин: моей сестры Элисон, моей мамы Фионы, моей бабушки Пенни и, собственно, себя. Мама и бабуля очень оберегали меня. Думаю, они представляли, что я гораздо более хрупкая, чем на самом деле. Вот, что происходит, когда ты — единственный человек маленького роста в семье среди исключительно высоких людей. На тебя вешают ярлык малыша. Элисон только шестнадцать, а она уже переросла меня.

Саша заливается смехом по телефону:

— Да, Лиза сказала, как Фиона волнуется за тебя. Просто к твоему сведению, она планирует дать сигнал об изнасиловании, прежде чем ты уедешь.

— Нет!

Боже, моя мама иногда бывает такой нудной. Вы решите, что мне двенадцать лет вместо двадцати двух, судя по тому, как мама обо мне заботится. Она женщина-полицейский, так что ещё больше осведомлена об опасностях, чем большинство мамочек. Не так много девочек — дочерей матери, которые обучают их самообороне с пяти лет, как это было в моём случае.

— Она такая. Лиза всё это передала мне, когда звонила на днях.

Саша предпочитала называть свою маму по имени. Я всегда находила это немного странным, но, эй, каждому своё. Наши с Сашей мамы — лучшие подруги. Это укрепляло нашу связь. Наши дома рядом вдоль берега в маленьком пригороде под названием Гормэнстон, где вы найдёте примерно два бара, один интернат, железнодорожный вокзал, крошечный продуктовый магазин и армейские казармы, которые создавали эклектичный микс. Мне не в новинку встречать повсюду парней в форме.

Ладно, мне также не в новинку суетливость, как у нервного маленького ягнёнка, когда я вижу их.

Лиза и моя мама так хорошо поладили, что теперь их водой не разольёшь. Они сошлись на своей разочарованности в мужчинах. Лиза потеряла свои иллюзии насчёт Алана, а у моей мамы был мой папа, который сам бросил нас, когда мне было пять, и мама была снова беременна. Не могу сосчитать, сколько раз вот уже много лет я слышала реплику: «Да кому вообще нужны мужики?».