Злость – это нормально.

Но сейчас вместо праздного гнева, который питал ее, она могла думать лишь о глазах той женщины, что звалась ее мамэн: ее сердце было разбито – то же чувствовала Тэрэза под волной накрывшей ее ярости.

– Так, хватит тормозить, – пробормотала она.

Тэрэза нажала на самое последнее сообщение, молясь... молясь... чтобы брат в нем продолжал упрекать ее за побег.

Его голос из динамика шокировал – казался чужим и одновременно знакомым:

«Что ж, похоже, ты не станешь перезванивать. Твое право. Надеюсь, ты сможешь жить с этим. Мы везем ее в клинику Колдвелла. Врачи говорят, ей недолго осталось, поэтому если мы захотим перевезти ее, нужно сделать это сейчас, пока у нее еще есть силы. Надеюсь, ты гордишься собой. Больше тебе ничего не остается».

Когда голос замолк, сердце Тэрэзы билось так громко, что она ничего не слышала, и паника затопила ее, опаляя вены подобно бензину.

– Я должна идти, – сказала она. – Должна увидеть... мою мамэн.

Вскочив на ноги, она…

Внезапно осознала, что не знает, где находится клиника Колдвелла. И учитывая головокружение, даже с адресом она не сможет дематериализоваться.

– Присядь. – Трэз усадили ее на место. – Ты побледнела.

Тэрэза шумно дышала, воздух вырвался из ее легких быстро, но недостаточно.

– Это я виновата. Это все моя вина...

– Подожди. Он не сказал, почему она...

Тэрэза посмотрела на него.

– У нее всегда было больное сердце. Поэтому они решили переехать. Ей тяжело было переносить холодную зиму. Но страшнее холодов для нее был стресс. – Тэрэза схватила его за руку. – Милостивая дева, я убила ее.