Первый силуэт рванул справа налево и вдруг упал. Но Коляша достал его выстрелом на предполагаемом втором шаге. Собака неслась значительно быстрее — слева направо, но и ее Коляша достал. На мгновение высунулся плоский человечек слева. Выстрел. Попадание. Справа — опять попал. Неправдоподобно большая птица на три секунды заметалась в немыслимом почете. Снова не промахнулся Коляша. Шли двое — один был закрыт другим. На секунду закрытый неосторожно выдвинулся и заработал пулю. Предпоследний прыгнул сверху. Прыгнул и исчез где-то внизу. Раздался звонок: на этот раз Коляша оплошал. И поэтому пристрелил ползшего по-пластунски последнего без всякого удовольствия. Отошел от барьера, раздраженно кинул кольт на сиденье кресла.

-Семь из восьми. Весьма и весьма прилично. Не огорчайся, Коляша, — приободрил стрелка Сырцов. — Мне десять. — И вытащил свою машинку.

Коляша изумился:

-Что это, Жора?

-" Бергман-байард», — невозмутимо пояснил Сырцов. - В просторечье «байард».

-Из него, наверное, Наполеон Бонапарт стрелял, — догадался Коляша.

-Чего не знаю, того не знаю, — простодушно признался Сырцов. — А вот я стреляю. Как — сейчас покажу .Действуй, богатый Англичанин.

Под хитроумную Коляшину диктовку каверзно метались на стенде разнообразные силуэты. А Сырцов палил.Десять раз он выстрелил и десять раз попал. Победительно сморщив нос, он обернулся к Коляше:

-Я «Джим-Бим» не люблю. Ты мне бутылку «Метаксы" готовь.

— Покажь машинку! — попросил Англичанин и, взяв пистолет в руки, заметил: — На маузер смахивает. Откуда он у тебя?

— Дед подарил.

— А у него откуда?

— Вот у него и спроси. Он ведь машинки еще с послевоенных лет коллекционирует.

— И не боится?

- Дед не боится никого и ничего. Так как насчет «Метаксы»?

— За мной, — успокоил его Коляша.

— На дом мне завезешь. — Сырцов упрятал «байард» под мышку. — Ну, я в город, а ты тренируйся. Может, когда-нибудь у меня выиграешь. Но навряд ли. Пока.

— Подожди, — попросил Англичанин. — Расхотелось стрелять после проигрыша. Я с тобой.

— А я сегодня без колес.

— Ну, тогда ты со мной.

Они вышли на ослепительное июльское солнце. Прикрыв глаза от невыносимой яркости, понюхали ядреный запах хвои и смолы — тир располагался в сосновом бору — и узкой асфальтовой дорожкой через лес не спеша двинулись к автомобильной стоянке.

— Кстати, как там Дед? — спросил Коляша.

— Да вроде в порядке. Копается на участке, ездит на велосипеде, на видео детективы смотрит, курит шесть беломорин в день.

— Значит, теперь самый настоящий дед, — с огорчением сказал Коляша. — А еще три года назад орел был.

— Он и сейчас не мокрая курица.

— Но не тот, не тот уже!

— А ты вроде этому рад, Англичанин?

— Чему тут радоваться?

— Тогда и не радуйся.

Перебрехиваясь, подошли к глубокой синевы автомобилю марки «БМВ». Коляша распахнул обе передние дверцы (в салоне, прокаленном солнцем, стояла невыносимая для легких духота), подождали, пока хоть слегка проветрится, уселись и тронулись. Сырцов невнимательно глядел на волевой (выдающийся крутой английский подбородок) и одновременно бесшабашный (курносый рязанский нос) профиль Коляши, шикарно и брезгливо крутившего баранку. Почувствовав сырцовский взгляд, Коляша.резко обернулся к нему, улыбнулся и подмигнул:

— Хороший тарантас. А ты свою коляску бережешь, что ли? Или крепко выпить сегодня собрался?

Из-под запретительного кирпича «БМВ» выбрался на Старокалужское шоссе и побежал всерьез.

— Слишком долго ты, Коляша, вокруг меня вприсядку пляшешь. На кой ляд я тебе понадобился?

«БМВ» съехал на обочину и затормозил. Коляша развернулся на сиденье, решительно заглянул Сырцову в глаза, но спросил опять же с экивоками:

— Ты теперь два месяца без привязи?

— Короче, Склифосовский! — репликой из «Кавказской пленницы» перебил его Сырцов. — Имеешь что на эти два месяца предложить?

— Может быть. В перспективе.

— Когда перспектива превратится в реальность, тогда и говорить будем. Поехали!

Англичанин пристроился в зад «Икарусу», который несусветно вонял. Морщась недовольно от вони и от грубости Сырцова, Коляша осуждающе заметил:

— А ты — крутой.

— До чего же вы все надоели этим словечком! — мгновенно впал в злобу Сырцов. — Крутой! Крутые только яйца бывают, да и то вареные. Чуть что — кру-той! Больше, что ли, подходящих слов нету?

-Ну, теперь еще круче, — невозмутимо отметил Коляша. Сырцов остыл так же внезапно, как и вскипел. Посмеялся, любовно осуждая свою вспыльчивость, а отсмеявшись, предложил:

— Излагай.

-Чисто сыщицкая работа. Поиск.

-Простейшая сыщицкая работа, — поправил Сырцов. — На такую работу — любой паренек из твоего детективного агентства. Меня нанимать — из пушек по моробьям. И дороговато будет.

-Мы сузили профиль, Жора. Мое агентство сейчас предоставляет телохранителей — и не более. Ребятки только на это и натасканы. А дороговато... Тем, кто будет нанимать, есть чем платить.

-Исходные.

Из одной весьма известной на Москве банкирской семьи сбежала дочь. Вот ее надо найти.

— Наниматели — семья? Отец? Мать?

Англичанин слегка заколебался. Как бы занятый поворотом на МКАД, обдумывал ответ. Обдумал:

— Компаньон отца.

— В эти игры не играю, — решительно отказался Сырцов.

— Какие еще игры? — удивился Коляша.

— Поганые. Почему не семья, почему компаньон?

— Семья не хочет, чтобы об этом знали посторонние люди...

— А компаньон хочет! — Перебил Сырцов. — Для того, чтобы папу повалить?

— Все сложнее, Жора.

— В таких делах всегда все просто. А если сложно, значит, кто-то темнит и нарочно путает.

— Не в деле сложно. Во взаимоотношениях. Отца, матери, дочери.

— Ну, это понятно. От этого, вероятнее всего, девица и сбежала. Кстати, а почему милиция не задействована?

— Девица — совершеннолетняя. Девятнадцать лет. И уйдя, оставила записку. Не ищите, мол, видеть вас не хочу, буду жить по своему усмотрению. У нас же свободная страна, Жора, каждый гражданин живет, как он хочет. А она хочет без родителей. Собственно, в ментовку идти не с чем.

— Эй! Ты куда? — вдруг заорал Сырцов, увидя, что Англичанин свернул на проспект Вернадского.

— К тебе домой, — невозмутимо ответил Англичанин, делая с Ленинского левый поворот на зеленый свет.

— Ну, и где, ты считаешь, я живу? — уже спокойно поинтересовался Сырцов.

— В косом доме на Вернадского, где мы с тобой в свое время выпили не один литр водки, — достойно ответил Коляша.

— Хорошие были времена! — восхитился Сырцов. — Вот когда работенка была! Не то что взбесившихся с жиру девиц искать. — И запаузил, вспомнив, что не об этом речь. — Не живу я теперь здесь, поменял я свою дворницкую.

— Если в Медведково или в Бескудниково — не повезу, — твердо и серьезно решил Коляша.

— В центре, в центре! — успокоил его Сырцов. — В переулочке за Новым Арбатом, рядом с американским посольством и  СЭВом.

— Это кого ты так ловко обдурил?

— Никого не обдурил. Доплатил и старичку одному удовольствие доставил. У него в этом доме на Вернадского сын живет на пятом этаже.

— Ну, ты и ловкач. Ну и пройдоха! — обрадовался возможности уличить в неблаговидных делах благородного сыщика Коляша.

— А у тебя какая квартира сейчас? — ехидно полюбопытствовал Сырцов.

— Трехкомнатная, — пришлось признаться Коляше. — Но у меня — семья.

— Семья — это очередная длинноногая дива?

— Не твое собачье дело, — внезапно обиделся Коляша.

— Правда глаза колет. — Сырцов сделал строгое лицо и получил в ответ несколько набившее оскомину, но до сих пор выразительное:

— Козел!

Сырцов засмеялся как можно противнее. Посмеявшись, решил:

— Как ни старайся, Англичанин, не получится из тебя интеллигент, нет, не получится! Менталитет-то уголовный!

Англичанин сделал паузу, потому что после моста над Москвой-рекой осуществлял поворот на Фрунзенскую набережную. Выйдя на прямую, нашел возможным грубо ответить: