Теоретически имелась еще одна категория - я имею в виду тех, кто находился здесь по делу, - но, кажется, ее единственным представителем был я сам.

За все время, что я торчал у входа в бар, на меня обратили внимание лишь однажды. Молодой финн с длинными, до плеч волосами и облупленным носом, как видно, принял меня за соотечественника, приостановился на верхней ступеньке винтовой лестницы и обратился ко мне с короткой фразой, сопроводив ее жестом, который можно было понять как приглашение составить ему компанию. Я отказался, и он, махнув рукой, нетвердой походкой двинулся вниз, откуда доносился гул голосов и всплески музыки.

Пора было двигаться и мне. Все, что нужно, я уже выяснил. Очередной кубик лег в предназначенное ему место, в точности совпав по рисунку с остальными.

Бухгалтерия встретила меня полумраком и относительной тишиной.

Телефон молчал. Вахтанг улыбался.

Спустив замок с предохранителя и подмигнув на прощание Кикабидзе, я вышел.

Снаружи было по-прежнему пусто, ни души.

Отсюда громада "Лотоса" выглядела необитаемой. Где-то наверху в нескольких окнах горел свет, да и тот походил на пятна, лишь по случайности не затушеванные темнотой.

Восемь - время вечернего моциона. Время, когда дома пустеют, а улицы переполнены. Это подтвердилось, едва я свернул за угол.

Тротуар запрудила группа туристов, предводительствуемая девушкой-гидом. У обочины стояли два вместительных автобуса, из которых они вышли.

- Одновременно с курортом развивается и город, - бойко вещала экскурсовод, вооружившись портативным мегафоном. - Возрастающими темпами ведется жилищное строительство, возводятся школы, культурно-бытовые сооружения. Сейчас перед нами гостиница. Это одно из самых первых высотных зданий, построенных в городе-курорте.

Все, как по команде, задрали головы вверх, но девушка-гид живо вернула их на землю:

- Для переработки сельскохозяйственной продукции на территории города-курорта построены молочный и консервный заводы, хлебокомбинат. В городе много магазинов, кафе, ресторанов...

Из толпы послышалась чья-то реплика, что, мол, самое время заглянуть в одно из перечисленных заведений, однако девушка пресекла бунт в зародыше:

- Пройдемте дальше, товарищи. Прошу не растягиваться. Сейчас мы посмотрим вид, открывающийся на залитый огнями порт...

Чтобы не идти против течения, я вклинился в толпу и, приноровившись к общему неторопливому ритму, побрел к перекрестку. У светофора поток разделился: туристы с гидом во главе двинулись осматривать достопримечательности, а неорганизованная часть публики разбрелась на все четыре стороны.

Я скользнул взглядом вдоль Приморской.

Она была забита до отказа. Блестели лаком крыши автомобилей, сияли иллюминацией деревья, с террасы кафе неслась музыка. Праздник продолжался.

Я смотрел на катящиеся по тротуарам потоки и думал о том, какое нелегкое, наверно, это дело - жить тут постоянно. Город-курорт - звучит, конечно, красиво, и про консервный завод все правильно, но есть проблемы, о которых девушка-экскурсовод не расскажет своим любознательным подопечным. Со всей страны съезжаются сюда люди. Веселые и беззаботные, разные и в то же время одинаковые в своем стремлении отдохнуть, набраться новых впечатлений, они заполняют парки и пляжи, рестораны и концертные залы. Расточительные, легкомысленные, они не отказывают себе в развлечениях, не стесняют себя в средствах. Оно и понятно - отпуск бывает раз в году. Закончится срок, и они разъедутся по городам и весям, вернутся к своим повседневным делам и заботам. Но на смену им приедут другие. Колесо снова завертится. Снова будет греметь музыка, будут сновать официанты, снова праздными толпами будут переполнены пляжи и увеселительные заведения. Каково же тем, кто дышит этой атмосферой чуть ли не с рождения, кто окружен ею изо дня в день, из года в год? Хорошо, если понял, что отдых не профессия, а награда за труд. А если нет? Если не понял? Не то ли произошло с Сергеем? Выиграл крупную сумму, появились запросы, которых раньше не было, друзья, взявшиеся удовлетворять эти запросы, "лишние деньги", без которых уже не обойтись и запас которых пополняет безотказный Стас... Его гардероба хватило бы, чтобы одеть целую роту, аппаратурой можно оснастить студию звукозаписи, а аппетиты все растут. Но вот кормушка захлопнулась, пришел момент расплачиваться за свои неизмеримо возросшие потребности. Долгий, казавшийся бесконечным, праздник кончился. Предъявлен счет. И оказалось, что платить надо ценой преступления...

Туман слегка рассеялся.

На крыше гостиницы, отбрасывая сполохи света, зазывно мигал гигантский рекламный куб: "Играем в "Спринт"!", "Играем в "Спринт"!" Синий, красный, желтый. Потом снова синий, снова красный, и так без конца. Я перешел через дорогу и оказался на другой, менее людной стороне бульвара.

Под гирляндой из разноцветных лампочек сидела знакомая бабуся со своими допотопными медицинскими весами. Стараясь не попасться ей на глаза, я пошел было к телефонной будке, но вспомнил, что последнюю двушку израсходовал утром на звонок в библиотеку. Пришлось вернуться.

- Здравствуйте, бабушка.

Она взглянула поверх пластмассовой оправы, в которой сидели круглые, с палец толщиной, стекла.

- А-а, старый знакомый. Пришел, значит? Ну становись, взвешу. Похудел ты за эти-то дни.

- Да нет, спешу я, - в который раз обманул я ее ожидания.

- Может быть, лотерею возьмешь? Тираж скоро. У меня рука легкая.

Я не суеверный, но невольно вспомнил Герася и билеты, не принесшие ему счастья. Даже не верилось, что с тех пор прошло всего два дня.

- Спасибо, бабушка, в следующий раз. Не разменяете мне двухкопеечными? Позвонить надо.

- Все торопишься? - Она поднесла к лицу коробку с мелочью. Разменяю, чего ж не разменять. - И, отсчитав в ладошку пять монет, протянула их мне. - Держи. Только в первой будке не звони, испорчен там телефон.

- Спасибо.

- Не за что. Беги, сынок, твое дело молодое.

Справочное отозвалось быстро и так же быстро выдало номер ресторана "Восход".

- Скажите, пожалуйста, Люба сегодня работает? - спросил я у поднявшего трубку мужчины.