- Возможно, - последовал ответ.

- Нельзя ли поконкретней?

- А какая, собственно, Люба вас интересует? - спросил мужчина доброжелательно, но не без ехидства.

- Люба из бухгалтерии, - уточнил я.

- Ах, из бухгалтерии! - Чувствовалось, что мой собеседник располагает временем и рад возможности скоротать его с моей помощью. - Знаете, я думаю, что какая-нибудь Люба в какой-нибудь бухгалтерии наверняка работает. И именно сегодня. Не исключено, кстати, что она и завтра будет работать, если, конечно, не заболеет или...

Ну, бездельник! Я понял, что, если не сопротивляться, наша беседа затянется до утра. Посетителей у них нет, что ли?

- Простите, это ресторан "Восход"?

- Совершенно верно.

- У вас в бухгалтерии работает Люба?

- А вам нужна только Люба? Таисия Петровна вас, например, не устроит?

Я еле удержался, чтобы не послать его ко всем чертям.

- Нет, мне нужна именно Люба.

- Жаль, очень жаль. Вынужден вас разочаровать. Насколько мне известно, в нашей бухгалтерии Любы нет. И никогда не было. Возможно, в будущем...

Я нажал на рычаг. Пусть упражняется с кем-нибудь другим. Главное он сообщил: никакой Любы в ресторане "Восход" нет. Как и следовало ожидать, это был лишь предлог, и телефон в "Лотосе" зазвонил неспроста.

Я опустил в прорезь еще одну двушку и набрал знакомую комбинацию цифр.

Трубку снял Симаков.

- Слава богу! - воскликнул он, едва услышав мой голос. - Как ты, Сопрыкин?! Жив, здоров?

По тону можно было догадаться, что ему уже известно о событиях в Якорном.

- В полном порядке, товарищ подполковник.

Он великодушно не заметил оплошности, пропустив "подполковника" мимо ушей.

- Ты где был? Мы потеряли тебя у почтамта.

Ага, стало быть, я ушел не только от чужих, но и от страховавших меня своих. Нужно отдать должное - за все эти дни я ни разу не почувствовал их дружеской опеки и даже забывал порой, что, как у альпиниста, к моему поясу постоянно подстегнут страхующий фал.

Дабы не искушать судьбу вторично, я ответил в полном соответствии с правилами конспирации.

- Халтура тут одна подвернулась, пришлось зайти кое-куда.

- Ты можешь говорить свободно?

- Вполне.

- За тобой никого?

Это он о возможно сопровождающем меня эскорте.

- Вроде нет.

- Где ты сейчас находишься?

- У "Лотоса".

- Жди меня там. Запомни номер. - Он назвал четырехзначную цифру. Через четверть часа я буду ехать по бульвару в сторону центра. "Москвич" красного цвета, с противотуманными фарами. Увидишь, подними руку, как если бы левака останавливал. Понял?

- Понял.

- Все, до встречи. - И он отключился.

Разговор не на шутку меня встревожил.

Вариантами, заготовленными нами на все случаи жизни, личная встреча с начальником отдела не предусматривалась. Не иначе случилось что-то из ряда вон выходящее, коли Симаков решился на прямой контакт.

"Терпение, - урезонил себя я. - Через пятнадцать минут все выяснится".

А пока надо было куда-то деваться - стоять на одном месте опасно.

Я посмотрел вправо и снова натолкнулся взглядом на старушку.

Что ж, видно, судьба...

- Что, сынок, сорвалось? - посочувствовала она, когда к встал на платформу весов.

- Что сорвалось, бабушка?

- Известно что, свидание. - Она передвинула большую гирьку на одно деление и сокрушенно покачала головой. - Рост-то у тебя какой, орел?

- Метр восемьдесят.

- Вот я и говорю, больно ты худой, кожа да кости. По правилам в тебе семи кило недостает. Что, кормят плохо?

- Кто кормит? - не понял я.

- Ну в санатории или где ты там питаешься?

- Я сам по себе.

- Оно и видно, что сам. - Она вздохнула. - Силу мерить будешь?

- Давайте.

Я сжал в здоровой ладони продолговатый никелированный браслет и посмотрел на стрелку. Она чуть-чуть не дотянула до ограничителя.

- Надо же, - удивилась старуха. - Тощий-тощий, а силенка еще есть. С лотереей что делать-то будем? Возьмешь?

Гулять, так гулять - я выудил из кармана рубль, отдал ей и спросил, проверяя только что пришедшую на ум мысль:

- Скажите, бабушка, вы случайно не знаете, где здесь автостоянка поблизости?

- Случайно знаю. У тебя что, машина есть? - с сомнением поинтересовалась она.

- Не у меня, у друга.

Она достала пачку билетов, отделила от нее с десяток и сложила веером.

- Как завернешь за гостиницу, там автобусная остановка будет. Сядешь в автобус, три остановки проедешь - так и уткнешься в автостоянку.

- Был он там, друг-то. Мест, говорят, нет, все заняты. А ему неподалеку надо. Может, другую какую знаете?

- Нет, милок, другой не знаю.

- А что, если он за гостиницу машину поставит? - Я показал пальцем за спину. - Как думаете, не прогонят?

- Как же он ее поставит, ежели туда мусорник в день по два раза приезжает?

- Какой еще мусорник?

- Какой - обыкновенный. Машина такая специальная. Ящики с мусором возит, не видал, что ли?

- Как же она туда въезжает? Узко там.

- Товарищу твоему, значит, не узко, - поймала она меня на противоречии. - Заедет передом, а потом задний ход дает.

- Понятно...

- Выбирай билеты-то, - напомнила она.

- Не надо, - отмахнулся я. - Оставьте себе, вдруг выиграете. У вас рука легкая.

- Подарок, что ли? - смутилась старушка. - Ну, спасибо. - Она спрятала билеты в сумочку, возраст которой за древностью не поддавался определению. - Дай тебе бог здоровья.

- И поправиться на семь кило, - добавил я, хотя переход в другую весовую категорию на ближайшее время не предвиделся.

Попрощавшись, я направился к кромке тротуара и пошел навстречу движению.

Мои антимагнитные показывали половину девятого.

3

В половине двенадцатого Симаков высадил меня у автозаправочной станции на въезде в город.

- Ну-ну, не вешай нос, лейтенант, - сказал он напоследок. - Ты сделал все, что мог, даже больше. Готовь, Сопрыкин, рамку. Благодарность тебе объявим по управлению.

Это было слабое утешение, и, глядя на удалявшиеся в сторону города габаритные огоньки симаковского "Москвича", я старался умерить чувство досады, которое оставил во мне наш разговор.

Как ни лестно слышать похвалу из уст высокого начальства, какие бы железные доводы ни приводило оно в обоснование принятого решения, факт остается фактом - с нынешнего дня меня отстраняли от дальнейшего выполнения задания. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.