— Я переговорила с несколькими людьми, которые, как и я, продают модную одежду, — сказала она. — Это названия торговых домов, где могут понадобиться манекенщицы. Ты все равно не можешь рассчитывать на то, чтобы начать с самых известных домов моделей, ты согласна?

Когда поезд замедлил движение, проезжая по мрачным окраинам Лондона, от страха и волнения сердце Галы готово было выскочить из груди. Прижимая одной рукой горшок с цветком и решительно держа чемодан в другой руке, она вышла из поезда, вспоминая слова Дебби, которые все еще звучали у нее в ушах. Она на мгновение задержалась, чтобы осмотреться по сторонам — толпы спешащих людей, шум поездов, запах машинного масла и выхлопных газов, гамбургеров и чипсов, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь мрачную крышу вокзала из стекла и стали. Это был Лондон, город, где все становилось возможным и все мечты сбывались. Несмотря на слова Дебби Блекер, она точно знала, что ей самой судьбой предназначено начать свою карьеру сразу с успеха, так, как это было с Джесси-Энн.

Спустя неделю Гала сидела в приемной агентства Клайна по найму моделей, отделанной хромированной сталью и стеклом в стиле тридцатых годов и расположенной на Олд Бромптон-роуд, сдерживая желание встать из глубокого кресла и убежать прочь. Вместо этого она выпрямила спину, напрягая позвоночник, и высоко подняла голову. Прошло уже сорок пять минут после того, как она назвала секретарше свое имя, и ее попросили подождать, пока секретарша выяснит, сможет ли Барри ее принять. Барри Клайн возглавлял агентство. Это был большой любитель вечеринок, плейбой и обладатель черного автомобиля «ламборджини».

Агентство «Клайн моделз» было лучшим в Лондоне. Оно имело филиалы в Париже и Нью-Йорке. Одни только названия этих далеких городов заставляли Галу мысленно представить известных французских кутюрье в элегантных серо-голубых салонах на Правом берегу и в небоскребах Манхэттена, олицетворявших собой успех.

У нее ушла целая неделя только на то, чтобы набраться мужества и прийти сюда. Каждый день она находила какой-нибудь предлог, чтобы не делать этого. То у нее вскочил прыщик на щеке, то она простудилась и у нее болела голова и покраснели глаза, то она потеряла сережки с жемчужинами, единственные, которые подходили к ее новому костюму. Но сейчас, когда она наконец пришла сюда, она вновь почувствовала себя незаметной.

Сдерживая нетерпение и продолжая сидеть в мягком кресле, обитом черной кожей, Гала смотрела, как входили и выходили манекенщицы с большими сумками в руках, бросая «привет» занятой секретарше и проходя внутрь помещения, где, как понимала Гала, и находился Барри. Время от времени, когда дверь открывалась, она слышала его голос, разговаривающий по телефону, или его смех, когда очередная манекенщица весело приветствовала его, отпуская при этом шутки. Гала нервно кусала губы, чувствуя себя неловко, почти жалея, что пришла сюда. Но как иначе она могла начать свою карьеру? Она снова взглянула на часы. Прошел час с четвертью.

Сделав глубокий вдох, она освободилась от кресла и подошла к столу секретарши.

— Извините, пожалуйста, — начала она. — Мистер Клайн еще не освободился?

Красивая негритянка, которая могла бы с успехом работать моделью у Сен-Лорана, подняла на нее удивленные глаза:

— О, вы еще здесь? Извините, я совсем забыла. Мистер Клайн сказал, что сегодня очень занят и никого не принимает. Не могли бы вы оставить для него свои фотографии?

— Фотографии?

— Ну да, ваш альбом и карту манекенщицы… Вы работали где-нибудь раньше?

— Нет, нет! Я новенькая. Я только что приехала из Йоркшира…

— Таких много, — вздохнула секретарша. — Хорошо. Запомните, что вы никуда не попадете без фотографий. Вы должны их сделать. — Она с любопытством взглянула на Галу. — Разрешите дать вам один совет: не надевайте этот костюм.

Гала наклонила голову и посмотрела на свой новый наряд, купленный после отчаянных хождений по магазинам Лидза за большие деньги, спрашивая себя, чем он был плох. Он показался ей таким красивым в магазине, а на высоких каблуках и в светлой соломенной шляпке с широкими полями и перчатках в цвет она чувствовала себя просто элегантной.

— Поинтересуйтесь у других манекенщиц, где можно сняться, — посоветовала красивая секретарша, поворачиваясь к телефону. — Они вам скажут, куда обратиться.

Беда была в том, что Гала не знала ни одной манекенщицы. Ее однокомнатная квартирка с голыми стенами и маленьким горшочком с фиалкой, а также с розовой атласной подушкой с вышитым на ней лиловыми нитками ее именем, подарком Дебби, стала для нее и пристанищем, и тюрьмой. Несколько недель она засиживалась по ночам одна, чувствуя странное одиночество, когда снаружи била ключом кипучая жизнь Лондона, тревожась из-за своей одежды, прически и фотографий. Она не знала, откуда взять достаточно сил, чтобы обратиться в очередное агентство. Она могла заставить себя посетить только одно агентство в день. Это был ее предел. Но Гала продолжала свои обходы и просматривала все объявления в газетах и таких журналах, как «Досуг» и «Культурная жизнь Лондона». Она одиноко бродила по улицам в своей серой юбке и свитере, чувствуя себя безликой. Иногда она позволяла себе роскошь перекусить в «Макдоналдсе», но в основном экономила деньги, питаясь зеленым салатом с помидорами и тунцом или фасолью с поджаренными хлебцами.

Она подолгу просиживала в приемных агентств, дрожа под недружелюбными взглядами манекенщиц, которые без макияжа с взъерошенными волосами казались ей очень длинноногими в своих широких брюках, сапогах и мешковатых свитерах. Создавалось впечатление, что они всех знали по имени и, останавливаясь около стола секретарши, чтобы позвонить, важно набирали номера телефонов и перекидывались между собой только им понятными шуточками. В нарядном костюме и тщательно подобранной в тон шелковой блузке, в новеньких туфлях на низком каблуке она вполне могла бы участвовать в демонстрации одежды в каком-нибудь провинциальном универмаге. Здесь же Гала чувствовала себя не к месту, как будто только что прилетела с другой планеты. Гартвейт оказался гораздо более захолустным городишкой, чем она думала.

После того как прошел месяц и она обошла с десяток агентств, Гала сняла наконец свой красивый дорогой костюм, отказалась от макияжа и купила себе свободный свитер и широкие брюки-плиссе в магазине на Кингс-роуд. Она приобрела ботинки со шнурками, которые были дешевой копией ботинок, которые она видела в витринах дорогих магазинов на Бонд-стрит. Когда она делала покупки на Эрл Корт-роуд, какая-то девушка сунула ей в руку рекламный проспект с прическами, и Гала заметила, что у молоденьких манекенщиц, которых она достаточно насмотрелась в разных агентствах, были именно такие стрижки.

Набравшись мужества и захватив деньги, Гала отправилась в парикмахерскую, где все время звучал джаз и где под оживленную беседу и такты музыки ее быстро подстригли под мальчика.

— Ну вот, взгляните, дорогуша, — сказал Нико, молодой мастер по модельной стрижке, стряхивая полотенце, которым была обвязана ее шея, и держа зеркало так, чтобы она могла увидеть свой затылок. — Неплохо получилось, как вы думаете?

Гала подавленно смотрела на себя. С короткими волосами ее челюсть казалась широкой, глаза стали больше, а ее аккуратные уши, которые, как ей казалось, всегда были прижаты, сейчас стояли торчком. Она стала похожей на худенького, молоденького мальчугана и совершенно себя не узнавала. Нико озабоченно взглянул на нее:

— Сейчас уже немного поздно, дорогая, решать, нравится вам стрижка или нет. Вы сами этого хотели, ведь правда? Кроме того, это самая модная стрижка… Просто нужно время, чтобы к ней привыкнуть, особенно если до этого вы носили длинные волосы.

Он отошел назад, чтобы взглянуть на Галу со стороны.

— Вот что я вам скажу, дорогая, вы просто могли бы стать моделью с такой прической. Она изменила весь ваш облик.

Лицо Галы просветлело, когда она встретилась в зеркале со взглядом Нико.