– Послушайте, юная леди, – серьезно сказал я. – Может, хватит капризничать? Я понятия не имею, что заставляет вас вести себя как избалованный ребенок. Но у меня большое желание отшлепать вас.

Она пыталась сохранять то же недоступное выражение лица, но я видел, как задрожали ее губы.

– Простите меня, – сказал я. – Возможно, я в чем-то ошибаюсь. Если я чем-то оскорбил ваши чувства, я искренне сожалею. Я вовсе не хочу навязывать вам мое внимание, но не могу же я оставить вас в одиночестве в этой глуши. А вы делаете все, чтобы максимально затруднить мне задачу быть полезным вам.

Она посмотрела на меня своими прекрасными, правда, покрасневшими глазами. На ресницах повисли слезы.

– Ты так добр и так храбр. Ах, если бы то, другое, оказалось неправдой.

– Что то, другое? – удивленно спросил я, присаживаясь рядом с ней. – Кто-то что-то наговорил обо мне?

– Я не могу выдать того, кто доверился мне, – сказала она. – Не могу я усомниться и в правоте многочисленных свидетелей. И тем не менее все произошедшее кажется невозможным.

– Поверьте, я ничего не понимаю. Прошу вас, поведайте, что за чудовищное преступление я совершил, и дайте мне, по крайне мере, шанс защититься от обвинений.

– Тебя обвиняют… О, выговорить не могу! – Она укоризненно посмотрела на меня и отвернулась, пытаясь не расплакаться.

– Должно быть, это действительно что-то ужасное. Но, может быть, все-таки расскажете?

– Ты занимался любовью с Чиксой, – выпалила она.

Что ж, доказательства данному факту могли быть найдены, подумал я, особенно если их ищет извращенный субъект, решивший опорочить меня. И я тут же поведал ей, каким образом заработал я мое оружие и свободу.

– Ты веришь? – решительно спросил я.

– Тут я тебе верю, – ответила она с некоторым облегчением, – но остается еще одно дело.

– Какое дело? – спросил я.

– Твой роман с младшей сестрой Талибоца. Почему ты предал это доверившееся тебе дитя, предал и сбежал? И теперь брат ее вынужден гоняться за тобой, чтобы доставить обратно под дулом торка. Какое извращение и какая трусость. Я не хотела этому верить, но наличие большого числа свидетелей убеждает.

– Если у Талибоца и есть сестра, то мне этот факт неизвестен и я никогда ее не видел. Эта история целиком сфабрикована. Тут и намека нет на доказательства, хотя бы такие, как в случае с Чиксой.

– Но Талибоц сам мне все рассказал, – не сдавалась она. – И пятеро его людей подтвердили эту историю, поведав мне ее каждый своими словами. Я и хотела бы не верить, но как?

– Тебя убедили в чудовищной фальшивке, за которую Талибоц дважды ответит, как и за другие многочисленные преступления, если уже не ответил там, в папоротником лесу, перед каким-нибудь зверем. Я же клянусь тебе, что если даже у Талибоца и есть сестра, я понятия не имею о ее существовании.

– Странно это, – ответила она, – что сестра одного из самых известных дворян Олбы неизвестна наследному принцу. Она наверняка не единожды была при дворе.

– Может быть, и была. Но поскольку я-то сам ни разу там не был, то утверждать не берусь.

Она изумленно посмотрела на меня. Недоверчивость настолько явно проступила в ее облике, что я понял, что зашел слишком далеко. И теперь я должен или все ей рассказать, или она так и останется в неверии.

– Чтобы пояснить это выдающееся заявление, – сказал я, – мне придется рассказать тебе, кто я есть на самом деле.

– Не иначе как воплощение самого бога Торта. Только прошу тебя, не надоедай мне дальнейшей ложью.

– Что ж, история, которую я тебе собираюсь поведать, – ответил я, – конечно же, потребует от тебя максимум доверия ко мне, но я надеюсь, что в один прекрасный день я смогу представить доказательства ее правдивости. Я – не из Олбы и вообще не с этой планеты.

И я, как мог, объяснил ей мое перемещение с Марса на Землю, а оттуда – на Венеру-Заровию. К моему удивлению, она не только поверила мне, но даже продемонстрировала настоящие познания по данной теме.

– Похоже, ты знаешь больше об этом феномене, чем большинство ученых, – сказал я.

– Моему интересу к этой проблеме есть объяснение, – ответила она. – Мой дядя Бовард – один из величайших ученых всей Заровии. Только один человек в этом смысле превосходит его.

– Ворн Вангал?

– Да. А откуда ты знаешь?

– Оттуда, что Ворн Вангал является заровианским союзником доктора Моргана, человека, с помощью которого я и оказался на этой планете, – ответил я.

– Доктор Морган? Какое странное, некультурное имя! Ворн Вангал звучит гораздо лучше.

– Ну так ты веришь моей истории? – спросил я.

– Безоговорочно. – И она завораживающе улыбнулась мне.

– И ты понимаешь, что Талибоц лжет?

– Ну разумеется. Но ты так и собираешься весь день сидеть и допрашивать меня, или королевский дворецкий все-таки подаст обед? Я умираю от голода.

Мясо уже остыло, но вкуса не утратило. Я нарезал его по возможности аккуратно кремневым ножом, и мы славно пообедали, дополнив меню стручками и запив трапезу прекрасной холодной водой с ветвей папоротника.

– А теперь, – сказал я, когда мы покончили с обедом, – надо поискать какое-нибудь безопасное укрытие от ночных хищников.

Склоны холмов предлагали много пещер, но все они обладали либо широким входом, либо не одним входом, что представляло трудность для создания баррикады. А в незабаррикадированной пещере на Заровии запросто можно оказаться в ловушке.

Нам далеко пришлось пройти, прежде чем мы отыскали подходящую пещеру. Не тратя время на ее обследование, поскольку вот-вот могла опуститься внезапная заровианская тьма, я принялся собирать тяжелые камни для баррикады возле входа, а Лорали отправил на сбор дров для костра. Огонь в пещере мог бы отпугнуть даже самого свирепого хищника.

Тьма застала нас посреди трудов, и мне пришлось развести небольшой костер перед пещерой, дабы при свете его мы могли бы закончить работу.

Я только что подкатил последний камень, когда поблизости раздался отвратительный рев мармелота. Ему ответил другой, и вскоре предгорья наполнились эхом грозных звуков, издаваемых свирепыми хищниками.

– Быстрее! – окликнул я Лорали. – В пещеру!

Она шагнула внутрь, но тут же в испуге попятилась.

– Там кто-то есть, и он идет к нам.

Девушка в страхе прижалась ко мне, и я услыхал хриплый, гулко разносящийся рев. Из темноты пещеры к нам приближались два горящих глаза.

Стоя в круге света от нашего маленького костерка, я приладил стрелу на лук. Лорали испуганно жалась у моих ног. Натянув тетиву, я тщательно прицелился между глаз, надвигающихся из пещеры, и пустил стрелу.

Пока я прилаживал вторую стрелу, позади раздался устрашающий рев. Обернувшись, я увидел сверкающие глаза мармелота не далее как футах в пятнадцати. Я выстрелил в громадную кошку в тот самый момент, когда из пещеры показалось разъяренное существо.

Приготовившись к появлению самого свирепого чудища в заровианских джунглях, я ощутил дрожь, пробежавшую по всему телу, когда на свет выбрался причудливый обитатель пещеры.

Это была рептилия. Вытянувшаяся в длину не более чем на шесть футов, она обладала пастью размером в две трети всей длины туловища и в ярд в поперечнике, вооруженную рядами острейших, выгнутых вовнутрь клыков. Одну треть туловища занимал мешок или кошель, соединенный с головой.

Передвигалось оно на паре толстых коротких лап, растущих от ушей и снабженных тремя острыми когтями. Передние лапы отсутствовали. Голова и тело щетинилось острыми пиками, как у рогатой лягушки.

– Крогер! – воскликнула Лорали. – Мы пропали! Тварь, разинув огромную пасть, двинулась на нас. Позади, ломая кустарник, несся навстречу мармелот.

– Быстрее, – сказал я, хватая девушку за руку.

Мы перепрыгнули через костер и бросились к кустам. Едва мы успели добраться до этого временно безопасного убежища, два грозных чудовища, зверь и рептилия, столкнулись в той точке, где мы только что стояли.