Он легонько щелкнул по аккуратно вырезанному в стекле эллипсу, и тот послушно утонул, провалился внутрь комнаты. Из темноты донесся короткий звяк.

— Стоило бы просунуть под дверь специальную ткань, глушащую звуки, — задумчиво сказал Старший. — У меня такая была когда-то… Но нет — значит, нет. Нищим выбирать не приходится.

Освещения внутри комнаты не было, но обоим ворам это не мешало совершенно, Старший вволю пользовался своим чудным механическим глазом, а Младший… как удавалось не потеряться в темноте Младшему, он и сам не мог бы описать. Возможно, какие-то последствия провала во времени?

И еще — было холодно. Младший поежился. Парового отопления здесь еще не придумали, но, наверное, справлялись как-то?

— Окно оставили на ночь, олухи, — аккуратно притворив дверь, Старший кивнул наверх и то ли ухмыльнулся, то ли поморщился. — Знать бы, можно было войти еще проще…

Он оборвал себя и мягким шагом перетек к столу, проверил ящики — заперто — и вытащил из-за пояса незаметную ранее фомку.

— А я все ломал голову в детстве, как великий Гаррет открывает любые замки, имея при себе только две отмычки, — вполголоса сказал Младший, поглядывая на книжный шкаф у противоположной стены. Чем-то он его привлекал. — Здравый смысл говорил, что это невозможно, но вера…

— Опасная штука, особенно в детских головах, — подтвердил Старший. Он аккуратно вогнал острый край фомки в тонкую щель между столом и ящиком, и резко дернул. Ящик крякнул металлическим сломанным голосом и открылся. — Нет, теоретически возможно, конечно, подобрать нужную комбинацию, только это заняло бы два часа, и потому неоправданно. Жизнь идет мимо, парень, и идет быстро. Работает только то, что дает немедленный результат. А легенды, уповающие на чудеса и веру, всегда врут. Всегда.

— Да… — под тонкими пальцами Младшего одна из книг в шкафу неожиданно сдвинулась, что-то громко щелкнуло, и в стене распахнулась узкая дверца. Секретный ход.

— О, лишняя сотня золотых, — обрадовался Старший, на секунду отрываясь от изучения какого-то желтого сморщенного листка — впрочем, здесь, похоже, были в ходу только такие. — Сходи уж, глянь, первооткрыватель. Оно, может, и не нужно особенно, но люди ведь старались, делали…

— Мда… — Младший выбрался из тайника, весь облепленный паутиной, черный плащ покрыт мазками белой пыли. В руках у него было что-то тусклое, корявое. — Небогатый улов.

— Подсвечник? — Гаррет-старший фыркнул. — Пятерка монет в хороший день. Ладно, если оттереть жир и свечное сало, возможно, десять. А я-то почти поверил, что в эдаком чулане будет храниться что-то вроде последнего полотна Шарло Фортуина, не меньше. Жизнь — забавная штука. Преподносит сюрпризы — и по большей части, что удивительно, неприятные.

Младший, отчего-то опечаленный, медленно покачал головой. Мастер-вор бросил на напарника короткий взгляд.

— Ты все еще зол из-за случая с инструментами? Ну, знаешь, тот пустяковый инцидент, когда тебя чуть было не повязали стражники?

Младший медленно покачал головой.

— Не зол, нет. Да и в любом случае там была больше моя вина.

— Правда? — поразился Старший. Худой парень в одежде на пару размеров меньше кивнул, о чем-то раздумывая.

— Герои былых времен всегда выглядели такими… правильными. Хранитель Артемус, шериф Горман Труарт, Каррас Великий… и даже Мастер Вор был каким-то завершенно идеальным в своей хитрости и цинизме. В детстве все ребята хотели походить именно на него — мазали один глаз печной сажей, воровали отцовские рукавицы и делали вид, что это его магические перчатки для лазания…

— У меня в жизни не было ничего подобного, — хмыкнул Старший.

— Легенды… Жирный Бакстер из моего двора сто раз дрался за право называться Бассо, и никак иначе — как знаменитый подручный Мастера… Эта легенда была правильной и светлой, установленной раз и навсегда. Нет, не так, она была серой, почти неразличимой и оттого особенно притягательной. Как и вся твоя жизнь. И вот…

— Оказалось, что все совершенно не так, — продолжил Старший. — Так бывает. Легенда оказывается живым человеком, который ест, пьет, сквернословит и, прости, испражняется. У него идет кровь после ранений и ноют кости к дождю. А еще он спокойно подставляет новичков на опасные направления, чтобы не пострадать самому. Это выглядит неважно, да. И самое главное — мешает увидеть истину.

— Которую из?

— Истина одна, парень, — нестарый еще вор подозрительно закряхтел. — Мы все инструменты в чьих-то руках. Что бы мы ни делали, какие бы фокусы ни выкидывали — в конечном счете это оказывается чьей-то хитроумной задумкой… И чтобы дать тебе возможность поквитаться с циничным предком, скажу, что ведь и ты тоже меня используешь.

— Серьезно?

— Ну, ты ведь не по доброте душевной решил меня сопровождать? Думаю, ты собираешься разведать, есть ли еще в моем времени эта Прималь, и не сможет ли она отправить тебя обратно. К этой твоей… Эрин?

— Она не моя.

— Как угодно. Скажешь, я не прав?

— Кхе… — умно ответил Младший. Одноглазый вор ухмыльнулся. Он любил оказываться правым. А кто нет?

Ухмылка стекла со скуластого лица, взгляд сделался сосредоточенным и жестким. За дверью послышались голоса.

— Господин Рампоне!

— Что? Чего тебе, Кристенсен? — этот голос был холодным, повелительным, резким. Джей Рампоне — это имя было на нескольких конвертах — вице-президент «Доставки Рампоне Доксайд», той самой компании, во владения которой они так невежливо проникли.

— Господин Рампоне… — другой голос задыхался, ему не хватало воздуха, словно он долго бежал. — Выслушайте меня.

— Я собирался домой, — прервал его Рампоне. — Точнее, зайти в свой офис, собрать вещи, и отправиться, наконец, к семье. И я сейчас не про своего работающего днями напролет братца-президента, а о нормальной, человеческой семье. Работа по шестнадцать часов в сутки не указана в моих функциональных обязанностях. Впрочем, у меня есть три минуты.

— Погано, — прошипел Старший сквозь зубы. — Если они сейчас войдут, можем не успеть вырубить сразу двоих. Поднимется тревога — крышка нашим планам.

Младший кивнул и принялся ловко и споро собирать свой странный металлический лук-страшилище. Кто его знает, зачем он ему сейчас понадобился.

— Господин Рампоне… — этот человек, похоже не знал другого способа начинать предложения. — Вы подписали приказ об освобождении ряда наших клиентов из снятых ими боксов в Строении А и передачи их — помещений, конечно — Механистам.

— Так и есть. Клиентам будет выплачена компенсация, разумеется.

— Но, сэр… зачем?

— Механисты платят больше, и готовы арендовать все боксы в Строении А на полгода вперед.

— Но ведь они и так сняли все Строение Б… Так мы потеряем всю остальную клиентуру… А что, если с Механистами что-то случится…

— Достаточно, Кристенсен. Приказ подписан и подлежит исполнению: в течение недели все владельцы боксов в Строении А должны их освободить. Нам ни к чему нищие, неспособные оплатить аренду даже на две недели. Этот… Лаки Селентура и прочие. Словом, неудачники. Обеспечьте исполнение, привлеките ребят Дэвидсона, если понадобится.

— Господин Рампоне… я вижу, что не найду у вас понимания. Тогда мне придется обратиться к вашему брату. Насколько я знаю, президент тоже не испытывает восторга от перспективы целиком и полностью зависеть от Механистов. Эти их контейнеры с лицами… механизмы… нехорошее дело. Плохой бизнес.

И без того холодный голос налился каким-то морозным скрежетом.

— Не советовал бы тревожить этими соображениями Натаниэля, Кристенсен. Вам стоит вспомнить, кто в этой компании ведает вопросами начисления зарплаты… да и кадровой политикой тоже.

— Но я…

— Вы задержали меня уже на четыре минуты. Всего доброго.

Господин Джейсон Рампоне, вице-президент компании «Доставки Рампоне Доксайд», отпер дверь в свой кабинет ключом, который достал из кармана, и вошел внутрь. Свет включать не стал — к чему, он и так знал, где что находится. А стол свой нашел бы с закрытыми глазами, черт бы его побрал. Под ногами что-то хрустнуло. Стекло? Он наклонился, но в темноте было ничего не разобрать, и он махнул рукой. Уборщики совсем не стараются, пора уволить половину.