— Это несправедливо, — проворчал один из пятерых.

— У нас так редко бывают гости. Даже Артур подал голос:

— Почему мы не можем лечь попозже, Уинн? Хотя бы разочек?

Уинн с трудом подавила раздражение. Только напомнив себе, что возмущена англичанином, а не детьми, она удержалась от резкого ответа.

Девушка присела среди детей, взглядом приказав слушать ее внимательно.

— Вы должны идти спать, иначе не отдохнете как следует и завтра не сможете вместе со мной спуститься в ущелье.

— Спуститься в ущелье?

— Ущелье Дьявола?

— Ш-ш-ш, — предостерегающе шикнула Уинн, но не могла не улыбнуться восторгу своих маленьких подопечных. — Вы столько раз просились, что я решила взять всех вас с собой, когда завтра отправлюсь за корнем поручейника. Только если вы немедленно пойдете спать.

Уинн еще раз вспомнила о резвых котятах, когда пятеро ребятишек помчались наперегонки, кто быстрее доберется до лохани. Даже скромница Бронуэн радостно поскакала, охваченная всеобщим весельем, а ее щенок еле поспевал за ватагой.

Но минутная радость Уинн улетучилась, когда она вернулась в общество взрослых. С едой давно было покончено, и теперь Гуинедд затянула старинную легенду о Раднорском лесе и о том, как более двух веков тому назад был построен этот замок. Хотя рассказ о Раднорском дьяволе и о появлении Следа Великана увлек англичан, и даже Дрюс с товарищами, которые хорошо знали эту историю, заслушались ее монотонным пересказом, полным мрачных суеверий, тот человек — которого звали Клив — явно не слушал. Вместо этого он наблюдал за Уинн, и она еще раз испытала странную дрожь от дурного предчувствия.

— …в этих лесах, — продолжала Гуинедд. — Эти места хорошо известны благодаря магической силе их потаенных уголков. Наши травы более чудодейственны, чем где бы то ни было. Наши дубы священнее. В этих лесах даже омела растет гуще и встречается чаще.

Англичанин наконец отвел взгляд от Уинн и улыбнулся старухе.

— А еще я слышал, что в Радноре есть женщина, известная своими необычными способностями. Некоторые заходят так далеко, что называют ее колдуньей.

Он замолчал, и в тишине стало слышно, как беспокойно заерзали валлийцы. Фицуэрин быстро окинул их взглядом и затем посмотрел на Гуинедд.

— Это вас называют Вещуньей Раднора? Валлийской колдуньей?

Не вздрогни тогда Дрюс и не посмотри на нее, Уинн не пришлось бы позже волноваться. Не уставься он на нее в тревоге, англичанин, скорей всего, удовлетворился бы ответом Гуинедд.

А так сбивчивый ответ старушки, что она на самом деле одарена благословением видеть и знать больше, чем может большинство смертных, видимо, не убедил его. Хотя он расспрашивал Гуинедд с вежливым почтением и даже по-дружески предостерег, что норманнские священники не одобрили бы ее притязаний и даже, наверное, заклеймили бы как колдунью и подвергли «Божьему суду», то есть сожгли на костре, — Уинн знала, что он не поверил бабушке.

Он поддерживал разговор из любопытства и чтобы выведать как можно больше. Но он понял, что Гуинедд уже не Вещунья, и, судя по тому, что его взгляд то и дело задерживался на Уинн, он догадался, что этот титул носит теперь она.

«Ну и что, если даже так?» — мстительно подумала Уинн. Гуинедд передала ей все полномочия давным-давно. Все жители деревень вокруг Раднорского леса знали это, и не было видимых причин скрывать этот факт от англичан. И Гуинедд, и Дрюс слишком уж осторожничают. Какая бы причина ни привела в Раднор этого рыцаря, задающего вопросы о Валлийской колдунье, она сумеет с ним справиться.

Уинн поняла, сейчас ей необходимо показать свою силу. Нечто такое, чтобы осадить его как следует. Нечто, что могло бы заставить его дважды подумать, стоит ли связываться с валлийцами, и напомнить ему, что англичане семь лет назад уносили ноги из Уэльса не без причины.

Она заерзала на грубо сколоченной треногой табуретке и чуть улыбнулась, предвкушая, как ей удастся осадить этого рыцаря. Ее никогда не переставало изумлять, что может сделать с человеком жесточайшее расстройство желудка, и она знала, какая для этого потребуется порция ядовитой цикуты.

Она подняла взгляд на англичанина, и на этот раз даже не попыталась скрыть торжествующее выражение на своем лице. Тот факт, что он смотрел на нее не менее победоносно, ничуть не расстроил ее. Мужчины всегда ведут себя высокомерно с женщинами, особенно англичане. Что ж, она посмотрит, как долго продлится его высокомерие, когда он испытает на себе ее «колдовское искусство». С тех пор как она вспугнула старика Таффидда, повадившегося ставить силки на зайцев в ее лесу, у нее не было случая использовать свое умение во вред другому. От силков, пропитанных маслом кипрея, руки жгло часоткой два дня. Она не стала скрывать от старика то, что сделала. Теперь он знал, слов на ветер она не бросает. И этот англичанин тоже будет вынужден считаться с ней. Англичанин вел беседу, что-то насчет оловянных рудников и торговли черной шерстью, но Уинн понимала — это часть игры, затеянной им. Она резко поднялась и привлекла всеобщее внимание.

— Хотя очень приятно находиться в этой компании, боюсь, мне нужно присмотреть за детьми. К тому же сегодня полнолуние, и не было дождя или даже росы, и я хочу проверить, закрыты ли ставни.

Гуинедд и Дрюс никак не отреагировали на ее слова, только смотрели на нее и ждали. Англичанин, однако, огляделся вокруг, словно искал каких-то объяснений, затем переспросил, обратившись к ней:

— Полнолуние?

Она слегка наклонила голову, затем небрежно встряхнула длинной юбкой из домотканого сукна.

— Когда дождь не очищает воздух в день полнолуния, в наших лесах часто происходят странные вещи. Не всегда, — поспешно добавила она, словно успокаивая слушателей. — Но иногда…

Фицуэрин нахмурился, уловив внезапное волнение среди своих людей, но стоило ему взглянуть на девушку, она заметила, как понимающе блеснули его глаза; Он понял, что она пытается сделать.

На секунду ее решимость дрогнула. Уверенность ослабла. В мерцающих отблесках пламени его темные черты приняли зловещее выражение, словно это он обладал тайной властью над ней, а не наоборот. Он знал, что она готовится к войне с ним, и это ничуть его не пугало.

Но Уинн была не из слабовольных особ, готовых отступить при первой трудности. Может быть, он привык к этому в Англии? Но сейчас он был в Уэльсе, а женщины здесь пользуются гораздо большими правами, чем в других краях. Особенно она, Вещунья Раднора, осознающая важность своего положения с детских лет. Этот глупец-англичанин даже не представляет, с кем он взялся тягаться.

Уинн кивнула, обращаясь к нему, сдерживая улыбку.

Если бы в эту секунду она просто повернулась и вышла, то осталась бы победителем в их безмолвной битве. Но она чересчур замешкалась и потом, в долгие часы бессонной ночи, горько пожалела об этом.

Потому что Клив Фицуэрин не кивнул ей в ответ, как она предполагала. Вместо этого он оглядел ее темными загадочными глазами с головы до ног, медленно и неторопливо оценил ее дерзким взглядом не как противника, с которым придется считаться, а как женщину, которую он возжелал и которую собирается преследовать, а затем подчинить себе. Это полностью лишило ее самообладания, а когда он наконец завершил свою грубую оценку и вновь взглянул ей в лицо, она поняла, что своим смятением выдала себя.

Уинн моментально закрыла разинутый рот, и ее растерянность сменилась яростью, но было слишком поздно. Он заметил ее секундное замешательство, которое, несомненно, посчитал за слабость.

Девушка резко повернулась и зашагала прочь, молча проклиная его и пытаясь убедить себя, что на самом деле она не проиграла первую схватку. Даже если теперь он обрел еще большую уверенность в себе, в конце концов, ей будет легче сделать из него дурака.

Единственное утешение, которое она нашла, было в том, что он никак не мог знать, насколько сильно подействовал на нее этот его пристальный взгляд. Он никак не мог знать, что все ее существо ответило ему. Дыхание участилось. Живот где-то глубоко внизу сжался в комок. Даже грудь затрепетала, а соски стали маленькими и твердыми, как от холода. Только ей не было холодно. Все что угодно, но только не холодно.