Но сын Хан-Миргена с опаской смотрел на разбушевавшуюся морскую стихию.

Волны величиною с пустынную вершину безлесой горы обрушивались па скалистый берег. Белая пена набегала на камни и с неистовым гулом откатывалась назад, оставляя после себя шевелящуюся сеть зеленых водорослей.

— Нет, — боязливо передернул плечами сын Хан-Миргена, — в бездонной пучине не ищут славы! Негоже мне, потомку гордых алыпов, искать голой пяткой каменистое дно! А если проклятый водоворот затянет меня в черную бездну, где нет ни солнца, ни луны и ни звезд? Кто вспомнит обо мне? Кто назовет мое имя?

— Не по той тропе направил ты бег быстрых дум, брат мой, — угрюмо сказал сын Хулатая. — У тебя еще даже имени нет, а ты уже печешься о том, чтобы его не забыли. Я уступил тебе право быть первым, а ты… ты недостоин этого! Ты — жалкий трус и думаешь только о себе! Ну что ж, орлы не летают попарно — это удел мелких птах! Я иду! А ты оставайся на берегу и грей пятки в горячем песке! Мне стыдно за тебя, и я жалею, что называл тебя своим братом. Прощай, сын Хан-Миргена, предавший память предков! Я не хочу больше знать и видеть тебя!

И сын Хулатая, не оглядываясь, побежал по песчаной косе, туда, где с грохотом дробились о скалы белогривые волны.

Войдя по пояс в мутно-зеленую воду, он на мгновение остановился и тронул ладонью волну так, словно похлопал по шее боевого коня, чтобы охладить его пыл. И бурная волна покорно отступила, обнажив песчаное дно, будто приглашая юного алыпа следовать за собой.

Сын Хулатая сделал еще один шаг и вскоре скрылся в морской пучине.

Зеленая тина упругими канатами опутала руки, мутная пелена ила легла на глаза, а длинные водоросли цеплялись за ноги и мешали плыть. И вскоре ладони его коснулись каменистого дна.

Отважный юноша огляделся. Перед ним за зеленой шевелящейся пеленой водорослей лежала огромная рыба, подобная черной скале, вросшей в самое дно. Лишь раскачивающийся из стороны в сторону хвост предупреждал о страшной опасности. Хищница выжидала и готовилась к нападению.

«Нет, — подумал сын Хулатая, — так просто мне не одолеть это чудовище. Здесь нужна не только сила, но и хитрость. Попробую разозлить морскую образину!»

Юноша сложил ладони и, оттолкнувшись от толщи воды ногами, обратился в белую рыбешку с острыми зубами и колючими плавниками.

Ловко вильнув хвостом, белая рыбка мелькнула возле морского дива и скрылась в зеленой чаще водорослей. Дважды удалось схитрить сыну Хулатая, но лишь на третий раз открылась зияющая пропасть страшной пасти, усеянной остроконечными зубами.

В этот миг юркая белая рыбешка со скоростью богатырской стрелы влетела в утробу морской образины. В кромешной мгле сын Хулатая стал кусать и колоть жирную плоть огромной рыбы.

И тогда хвостатое чудовище закричало истошным голосом:

— Кто ты такой? Как имя твое? Я, устрашающая всех обитателей черноглубинного дна, не знающая страха рыба Кир-Палых, спрашиваю тебя! Отвечай, не то будет худо и тебе, и всему твоему человеческому роду!

— Не дери попусту глотку и не пугай тех, кто нашел приют на каменистом дне, и не грози моему роду и моему племени! Я не боюсь тебя, морская гадина!

— Напрасно грубыми словами нарушаешь ты покой безмолвной пучины. Хозяйка здесь я! Непрошеным гостем явился ты сюда и причиняешь мне боль. Ты подобен ворону, который возомнил себя лебедем, вошел в воду и утонул. Назови свое имя, иначе я дам волю гневу и заставлю море выйти из берегов, чтобы его могучие волны затопили всю землю! И тогда придет конец всему человеческому роду!

— Не устрашай меня своим громоподобным ревом, Кир-Палых! Я сын гордого богатыря Хулатая и мне неведом страх! Я пришел сюда со светлыми мыслями и чистым сердцем и спустился в твою подводную обитель, чтобы отыскать дорогу к тайне людского счастья. И только ты одна можешь мне помочь в этом многотрудном деле. Книга Судьбы указала мне путь на дно синего моря, а в этой книге записана вся великая мудрость предков. В поисках счастья я девять раз обошел землю, но найти его мне пока не удалось. Открой мне тайну, и я покину твое черное, как ночь, нутро! Ты слышишь меня, Кир-Палых?

— Хорошо, — ответила хозяйка подводного мира. — Я согласна помочь тебе. Но сначала ты должен покинуть мою пасть.

— Хитришь, Кир-Палых! — крикнул в ответ сын Хулатая, не переставая колоть и кусать ее жирную утробу. — Я разгадал твой коварный замысел! Ты не обманешь меня!

— Пусть будет по-твоему, — корчась от боли, прошептала Кир-Палых. — Я дам тебе добрый совет. Слушай меня внимательно и запоминай всё. Я дала зарок никогда не повторять свой рассказ. Твой путь, храбрый алып, будет пролегать по самой глубокой морской глубине, куда не доходит ни солнечный, ни лунный свет. Там царит вечная черная и холодная ночь. Ты будешь ползти ползком, руками нащупывая дорогу. И когда упрешься ладонью в шершавую поверхность гранитной скалы, ищи огромную дверь, которую охраняет вечнобурлящий поток. Грудью встань на его пути — только тогда ты откроешь скрипучую дверь. А за ней в углублении скалы, похожей на богатую юрту, ты увидишь карего коня. Но не вздумай оседлать его и не дотрагивайся рукой до его золотой узды. Не оглядываясь, ползи дальше и, когда пальцы твои найдут створки второй двери, смело войди в нее, плечом оттолкнув пенистый поток. Там, в скалистой расщелине, своим видом напоминающей убранство золотой юрты, ты отыщешь волшебный шарик и волшебный посох. Но будь осторожен, не давай волю любопытству и не трогай их, а сначала надень на себя богатый наряд. Он сшит из драгоценной ткани, которая не гниет и не рвется. Это облаченье придаст тебе силу и ловкость, смелость и красоту. Когда, опоясавшись золотым ремнем, ты застегнешь золотую пряжку, можешь оседлать карего скакуна и вывести его наружу. Но не касайся стремени и не пытайся вскочить на могучего коня — он принадлежит не тебе. Ты же осторожно потри волшебный посох чудесным шариком, и тотчас возникнет перед тобой белый волк по имени Ах-Пёри. Он заменит тебе богатырского скакуна и будет надежным другом в твоих ратных делах. Его не надо седлать и брать под уздцы, ему не нужны стальные подковы и расшитое золотом седло. Как только ты потрешь его буйную белую гриву волшебным шариком, Ах-Пёри понесет тебя быстрее самого быстрого ветра. Чем сильнее ты будешь тереть его гриву, тем стремительнее будет его бег, схожий с полетом стрелы. А теперь запомни мое последнее слово: отныне и навек имя твое — Албанчи, а друга твоего, что остался греть пятки на берегу, будут звать — Тюн-Хара. Не гневайся на него, прости ему его слабость и робость— он не таил зла. Я все сказала тебе, смельчак Албанчи. Ты вырвал у меня тайну, и я больше не помощница тебе на дороге твоей судьбы. Покличь Ах-Пёри, и он будет верно служить тебе. А теперь вылезай из моей утробы и оставь меня!

И свирепая Кир-Палых оскалила свои остроконечные желтые зубы.

«Ну вот, теперь ты не уйдешь от меня, — думала хищница. — Как только ты будешь проплывать мимо моих смертоносных клыков, я сожму железные челюсти и загрызу тебя. И тогда великая тайна, которую ты вырвал у меня хитростью, умрет вместе с тобой, несмышленый храбрец!»

Едва Кир-Палых приоткрыла пасть и Албании заметил небольшой просвет между остроконечных клыков Кир-Палых, он стремительно вылетел из глотки морского чудовища. Страшный скрежет раздался позади него, челюсти чудовища сомкнулись, чтобы больше уже никогда не размыкаться.

А вырвавшийся на волю смельчак богатырь победно воскликнул:

— Прощай, коварная Кир-Палых! Ты больше не страшна человеческому роду. Тайна, которую ты хранила на дне черной пучины, теперь принадлежит мне, и я принесу ее людям!

В последний раз ударила Кир-Палых по воде своим огромным, покрытым острыми колючками хвостом, в последний раз заскрежетала сжатыми клыками. Потускнели ее кровавые глаза, судорожно дернулись плавники, хлынули из ноздрей две бурлящие, словно пенистый водоворот, струи, и морское чудовище испустило дух.

И сразу же сделалась прозрачно-чистой морская вода, зеленый туман ила осел на дно, мирными стайками закружились прятавшиеся в каменных расселинах полосатые рыбки.