- Я непременно разыщу принцессу и женюсь на ней, - сказала ему дочь. И тогда тебе нечего будет бояться, подданные твои еще попросят тебя вернуться. Вышли они втроем в дорогу, дошли до берега моря, договорились с капитаном одного судна и вернулись в свою страну, которой правила императрица.

Когда корабль, добравшись до столицы государства, встал на якорь, принцесса сообразила, что если она внезапно появится перед матерью, та может, не дай Б-г, умереть. Пошла она во дворец и попросила передать императрице, что ее хочет видеть человек, у которого есть сведения о судьбе ее пропавшей дочери. Провели ее к матери, и рассказала ей принцесса, переодетая матросом, о том, что произошло с нею самой, поведала всю свою историю.

- Дочь твоя сейчас находится здесь, - сказала она напоследок и, наконец, открыла матери всю правду: - Она стоит перед тобою! И купеческий сын, жених мой, тоже вернулся сюда. Одного лишь я прошу у тебя: позволь и отцу моему снова жить во дворце!

Не хотелось матери исполнять эту просьбу: не прошел ее гнев на мужа, который был виною всему случившемуся, но вынуждена была она уступить из любви к дочке. Послали за императором в тот край, куда он был сослан, но не нашли его там, а тем временем принцесса сообщила матери, что отец тоже вернулся вместе с ними.

Сыграли тут во дворце свадьбу, и радости всех не было границ. Получили новобрачные императорскую корону, все человечество признало их власть над собою, и стали они царствовать над целым миром.

Амен и амен!

Старый император, который был виновен во всем происшедшем, так и не вернул себе утраченное положение.

Купец же достиг такого могущества, какого у него не было и в лучшие времена, - ведь был он отцом самого императора!

Комментарий к рассказу

"Купец и бедняк"

Сюжет этой истории придуман раби Нахманом, хотя он и использует в нем распространенные сказочные мотивы, органично вплетенные в повествование и сливающиеся с ним. Сюжетную ткань отличает внутреннее единство, центральная тема красной нитью проходит через всю историю. Эта тема - мессианское Избавление и мессианство как таковое, а также трудности, с которыми сталкивается Машиах. В историю вплавлены автобиографические детали: такие, как, например, представление главного героя юношей - намек на личность автора. В центре повествования стоит внутренняя связь Кнесет Исраэль (в сущности, Шхины) с Машиахом. За занимательной фабулой сказочной истории таится смелая попытка объяснить сущность мессианства и даже лжемессианства, пустых грез об Избавлении во всех поколениях.

Образы купца и бедняка, с одной стороны, навеяны реальными историческими прототипами, а с другой - это важные элементы единой символики повествования. Купец - цельная, совершенная личность. Его богатство скорее внутреннее, нежели внешнее; оно в первую очередь духовное. В то же время бедняк беден во всех отношениях: скуден разумом и нищ духом. Его внезапное возвышение ничего не изменяет. Два персонажа олицетворяют два типа людей: возвышенные, одухотворенные натуры и простой люд.

Жена бедняка символизирует положительные качества простонародья: скромность, душевную теплоту, верность моральным ценностям. Опасение купца, что его духовное богатство будет отнято у него и заменено нищетой бедняка, бросается в глаза не только при первом чтении рассказа. При внимательном анализе смысл этого опасения углубляется. Один из цадиков сказал, что в некоторых поколениях простые люди становятся выше аристократов духа во всех отношениях - материальном и духовном, тогда как те, напротив, опускаются на самое дно - и также во всех смыслах.

Жена бедняка, символизирующая потомков праотца Яакова, похищена чужеземным генералом и уведена в первое изгнание египетское. Купец, человек редкого великодушия, подобен Моше, который чувствует, что обязан освободить народ из рабства. На первый взгляд это предприятие представлялось неисполнимым. И тем не менее, исход из Египта совершился благодаря великой отваге, граничившей с безрассудством: встать и уйти, а там - будь что будет! Мудрецы Израиля говорили, что еврейский народ удостоился избавления не за собственные заслуги, ибо в духовном отношении пал столь низко, что едва ли заслуживал освобождения. Эту тему раби Нахман открыто трактует в "Ликутей-Маhаран". Освобождение таит в себе не только физические, но и духовные опасности, из которых главная - соблазн вернуться в Египет, к "горшкам с мясом". Поэтому Исход совершается не кратчайшим путем, а в несколько стадий, соответствующих тайным убежищам. Семь таких убежищ символизируют семь нижних сфирот. Изобилие воды в каждом из них говорит о ступени эманации. В повествовании об Исходе сыны Израиля также проходят через семь источников вод (29). И с каждым связаны события, обновляющие Завет Избавителя избавленным и клятву верности (30), связывающую их с момента Исхода, ибо именно память об этом событии, об испытаниях и бедах, сопровождавших его, образует вечную связь между Израилем и Всевышним, служит архетипом для всех последующих спасений, во все времена.

Дочь, родившаяся у бедной четы, символизирует, как и ее мать, Кнесет Исраэль (Шхину); однако, если мать - это Кнесет Исраэль в простоте и бедности, т.е. терпя лишения во всех поколениях еврейского народа, то дочь "Тиферет Исраэль", краса и гордость Израиля. Она олицетворяет красоту и совершенство Шхины, которую называют "дочь Сиона" и "дочь Иерусалима", а сын первого избавителя (31) - это и есть Машиах, последний избавитель (32). Кнесет Исраэль больше не жена бедняка, самая презираемая нищенка. В ней воплотилась вся красота мира, она приносит сказочную удачу, и все народы домогаются ее. "Израиль истинный" становится влекущим символом не только для евреев, но для всех людей. Все народы жаждут приобщиться к откровению Шхины, ибо в конечном итоге не только Израиль, а весь мир питается из этого источника, и люди чувствуют, что именно из него они черпают жизненность. Ведь Шхина, в сущности, олицетворяет красоту и благополучие всего мира, именно потому все тянутся к ней.

Однако этой драгоценностью обладает не купец, а бедняк. Не одухотворенного праведника возвышает она, а простолюдина ведет к вершинам успеха. Удача сопутствует ему благодаря сверхчеловеческой (в оригинале "вовсе не человеческой" - Прим. пер.) прелести его дочери, воплощению Шхины и Кнесет Исраэль в ее красе и славе. В то же время дела купца приходят в упадок, и он скатывается все ниже, ибо с ним не делятся ни благополучием, ни красотой. И юноша, его сын, истинный Машиах, оказывается не ко двору, так как, достигнув вершин процветания благодаря красоте своей дочери, ее отец, сказочно разбогатевший, но духовно оставшийся нищим, уже не желает Избавления. Что ему до связи между Кнесет Исраэль и Машиахом, когда он властвует над миром и вполне доволен материальными приобретениями! Однако жена Императора - народ Израиля в его простоте и верности - не забыла первого избавителя и помнит обещание, данное избавителю последнему. И она заставляет свою дочь поклясться, что та навсегда сохранит верность истинному избавителю, нетерпеливо ожидаемому Машиаху, и не свяжет себя никакими иными обещаниями и обязательствами. И тогда Кнесет Исраэль вручает Машиаху знак, по которому она сможет его узнать: память о первом Избавлении. Ибо окончательное Избавление - лишь иная грань первоначального. Машиах хранит свидетельство, написанное рукой его избранницы - Шхины, она же Кнесет Исраэль. Лишь ему известна ее тайна и ведом путь к освобождению. Избавление, врученное в руки Машиаха, и буря, которая забрасывает его далеко от населенных мест, в измененной форме хорошо известны из многих источников. Эти источники описывают похищение родившегося Машиаха, которого подхватывает налетевший ураган и уносит прочь от людей. И с той поры он ожидает в своем убежище, в райском саду, часа благоволения.

Рассказ о сватовстве влюбленных в принцессу царей иносказательно повествует о множестве попыток узреть Шхину, предпринятых величайшими праведниками и мыслителями разных поколений. Каждому дозволено спеть перед нею песнь своей любви. Однако Шхина не является им, ибо для недостойного лицезрение ее смертоносно. Вспомним известный талмудический рассказ (33) о четырех мудрецах, вошедших в Пардес (34), чтобы увидеть лик Шхины. Один из них "вошел - и сошел с ума", другой "вошел и умер", третий "вошел - и начал ломать там ветви". И лишь один из них "вошел с миром и вышел с миром", узрев лик Шхины.