Миф о тайном мировом правительстве с полным правом можно назвать мифом Нового времени. Поздний, уже выродившийся, эзотеризм естественно вошел в союз с нарождающейся европейской наукой, также превыше всего ставившей знание. Объединял их и общий пафос - будущее в руках самого человека. Изрядно замутненный сокровенный источник, соединившись с научной рациональностью, дал удивительно стойкую мутацию. Возникла новая, оккультная (от латинского "occultus" - тайный) традиция, чьей отличительной чертой являлись тайные, строго законспирированные общества.

Первые манифесты розенкрейцеров появились в Германии между 1614 и 1615 годами. Самый известный среди них - "Слава Братства", провозглашающий "всеобщую реформу целого мира" от имени загадочного "Братства Розы и Креста", скорее всего был простой сатирой на реформаторские идеи, которыми тогда бредили европейские интеллектуалы. Несколько мечтателей и энтузиастов объединились с целью организовать ludibrium - "благочестивый розыгрыш". Но зерно упало на подготовленную почву.

Именно в начале XVII века, по хронологии Даниила Андреева, Запад окончательно и бесповоротно перешел на путь научно-технического прогресса. Материализм и механицизм сменили прежнее целостное восприятие мира, а его познание превратилось в формальную процедуру. "Окончательный разрыв между духовным и интеллектуальным рядами становится незыблемой реальностью" [48].

Человек в такой картине мира - всего лишь точка социального пространства, которая легко поддается управляющему воздействию. Поэтому "благо человека" здесь неотделимо от целесообразности, понимаемой исключительно в материальном плане (например, с точки зрения справедливого распределения материальных благ). Соответственно, разумное устройство земной, материальной жизни представлялось единственной достойной альтернативой.

"Что из этого следует? Подводные идеологические течения восемнадцатого столетия принесли желанный ответ: следует попытаться построить земной парадиз, избавить человечество от болезней и голода и пролонгировать жизнь до неопределенного предела. В таком прогрессивном смысле розенкрейцеры и масоны интерпретировали христианскую алхимию и спагирию. Человечество как исходный материал (наподобие свинца, materia prima и т. п.) путем нравственного совешенства и с помощью естественных наук надо превратить в деятельное, свободное и светлое содружество. Только тогда можно будет "делать, что хочешь", а пока надо делать, что тебе велят умные реформаторы. Здесь очевидна пародия на традиционное знание, о которой писал Рене Генон, имея в виду спекулятивное розенкрейцерство и масонство" [84].

На всем протяжении XVIII и XIX веков за стремительной поступью прогресса, словно тень, следовал не менее бурный рост самых разнообразных, уже вполне реальных тайных обществ (в том числе и розенкрейцерских!). Они действительно преобразили мир оккультисты стояли у истоков массовых коммунистических, демократических и фашистских движений XX века, - хотя и не совсем так, как замышляли легендарные основатели "Братства Розы и Креста".

(Не составляет исключения и само гуманистическое мировоззрение. Гуманист ведь убежден, что человек по своей природе добр. Просто ему свойственны некоторые заблуждения и ошибки, но мы поможем ему их подкорректировать. Мы научим его жить так, чтобы он не испытывал ни малейшего дискомфорта в обществе. Превратим в социализированное, прирученное, адаптируемое существо, но самое главное: СДЕЛАЕМ ЕГО СЧАСТЛИВЫМ.)

А ведь начиналось все с игры, казалось бы, невинной забавы... Точно также герой "Всех способных держать оружие...", решив в центре стратегических прогнозов "поиграть" в мировые заговоры, делает поразительное открытие: "нужно шестьсот человек на весь мир, чтобы всего за один год реализовать любое самое абстрактное построение, причем рядовому гражданину будет казаться, что все идет... ну, почти естественным путем". Число "шестьсот" подозрительно напоминает апокалиптическое "число Зверя" шестьсот шестьдесят шесть. Весьма уместный в данном случае символизм.

Есть только одна загвоздка. Для успешного достижения цели необходима "четкая координация, отсутствие внутренних расколов в руководстве и внешнего противодействия. До сих пор ни один из мировых заговоров из стадии болтовни не вышел - именно в силу расколов, изменений целей и так далее..." [4]. Но это же идеал индустриального общества - отлаженный социальный механизм, функционирующий наподобие гигантского компьютера! Мечта "умных реформаторов", которым оставалось бы только вложить в него необходимую программу.

"План управления должен выйти готовым из одной головы, потому что его не скрепишь, если допустить его раздробление на клочки во многочисленных умах" [85]. "Протоколы сионских мудрецов", появившиеся в самом начале двадцатого века, как бы подводят жирную черту трехвековым играм в заговор. Причем, как и в случае с розенкрейцерами, в основе "Протоколов" оказалось откровенно сатирическое произведение - малоизвестный памфлет на Наполеона III французкого писателя Мориса Жоли. Его книга называлась "Диалог в аду": Макиавелли, воплощавший циничного диктатора, ведет спор с Монтескье о природе деспотизма. И большинство доводов Макиавелли едва ли не слово в слово послушно повторяет безымянный "Сионский Мудрец".

Следует отдать должное Жоли: "в своих размышлениях о дилетантском деспотизме Наполеона III он достиг таких высот предвидения, которые сохранили свою актуальность по отношению к различным авторитарным режимам нашего времени. Более того, некоторые предвидения Жоли ожили вновь, когда "Диалог в аду" был превращен в "Протоколы сионских мудрецов", и это является причиной того, ...> почему "Протоколы" часто кажутся предсказанием авторитаризма XX века. Но, в конце концов, это незавидное бессмертие, и жестокая ирония судьбы заключается в том, что блистательная, но давно забытая защита либерализма послужила основой для кошмарно написанной реакционной галиматьи, которая ввела в заблуждение весь мир" [86].

Не обошлось в этом деле и без царской тайной полиции. В фабрикации "Протоколов", как теперь считается установленным, замешан П. Рачковский - начальник охранки за пределами России, прирожденный интриган и провокатор. Надо сказать, секретные службы всегда испытывали определенное тяготение к тайным организациям, объясняемое их генетической общностью. А также видовой общностью их агентуры. "В подполье можно встретить только крыс" (П. Григоренко).

Взять хотя бы С. Нилуса. Из всех публикаций "Протоколов" именно его вариант (приведенный в книге "Близ есть при дверех", вышедшей в 1917 году) оказал влияние на мировую историю. Но сам Нилус был типичным "агентом влияния" и, по-видимому искренне, верил в подлинность доставленной ему рукописи. Этот бывший интеллектуал-атеист, в молодости растративший свое немалое состояние за границей, даже обратившись в глубоко верующего православного мистика не утратил склонности к авантюрным похождениям. В разгар неудачной для него интриги (его прочили на место духовника царской семьи) он и получил материалы, могущие помочь в борьбе с опасным конкурентом.

С другой стороны, контакты с разведками и спецслужбами давали оккультистам возможность реального влияния на события. Во всяком случае в подобных связях замешано подавляющее большинство оккультных лидеров. В "Заговоре Посвященных" две самые могущественные российские спецлужбы - ГРУ (в XXI веке, по Скаландису, переименованная в РВР - Российскую военную разведку) и КГБ (тогда же превратившийся в ОСПО) - представлены как инструменты Черной Конфессии Посвященных - "Вселенского КГБ". (Прямая перекличка с конспирологическим раскладом [83], согласно которому ГРУ связано с тайным Орденом Евразии, а КГБ - с Орденом Атлантики.)

Вообще идею Сверхправительства, осуществляющего низримый контроль над каждым из своих подданных, следует признать базовым архетипом индустриальной эпохи. Только высшее руководство (функционеры Служб), элита из элит, может обладать Планом, реализация которого принесет пресловутое "счастье для всех". Но технологический уровень индустриальной цивилизации ставит естественный предел механизмам регулирования. Наиболее совершенным среди них по прежнему продолжает оставаться человеческий мозг. Поэтому раздробления любого первоначального плана "во многочисленных умах" избежать практически невозможно. Фигурально выражаясь, единственная голова, способная контролировать социальные процессы, принадлежит Голему. Именно его и скрывала маска "Сионского Мудреца" ("Великого Розенкрейцера").