__________
36. И сказал Господь Моше: запиши себе слова эти, ибо на основе этих слов заключил Я союз с тобой и с Исраэлем (Шемот, 34, 27).
37. Когда пришел Святой, благословен Он, чтобы дать Моше Тору, говорил Он ее по порядку: Писание, Мишна, Агада и Талмуд, как сказано (Шемот, 20, 1): И сказал Господь все слова эти, - даже то, что спросит преданный ученик у своего учителя в будущем, сказал Святой, благословен Он, Моше в тот час (Шемот Раба, 47).
38. Будет сидеть одиноко и молчать, ибо возложил на него (Эйха, 3, 25).
Можно представить себе процесс постижения смыслов договора в качестве постепенного восхождения мысли от вещей очевидных к скрытым.
Вначале человеком осознается простой смысл документа прочитывается текст и воспринимаются детали договора. Затем он выделяет в тексте те подробности, которые требуют каких-то действий и налагают какие-то обязательства. И сразу же вслед за этим возникает необходимость детально истолковать свои обязательства, соотнести их со своими возможностями и интересами.
Во время этих размышлений человек все еще занят вещами, открытыми для его понимания, и все трудности и загадки, с которыми он встречается, не выходят за рамки его личного опыта и непосредственного знания. И он все более замыкается в самом себе, удаляясь от своего партнера по договору, хотя имя этого партнера постоянно встречается в документе.
Но наступает мгновение, когда человек начинает понимать, что для полноценного выполнения возложенных на него обязательств, ему следует уяснить и принять во внимание интересы и намерения партнера. Это первая попытка проникнуть в область скрытого, недоступного для непосредственного ведения, и совершается она пока еще в рамках предшествующих размышлений о своих собственных задачах и интересах. И, наконец, он делает следующий шаг к сокровенному и прочитывает каждый пункт договора, отрешаясь от собственных интересов и размышляя только об интересах и намерениях партнера.
Разумеется, эти стадии мысленного овладения договором существуют лишь в воображении, а на деле все уровни постижения текста возникают одновременно и не имеют четких границ. Но в каждое определенное мгновение лишь один из них главенствует, и только тогда окончательно уступает свое главенство - и именно в той последовательности, которую мы указали, - когда подготовлен надежный базис для другого.
Наш рассказ завершен, ибо человек из этой притчи уже оторвал глаза от договора и заглянул своему партнеру в лицо. Договор выполнен, поскольку целью его и смыслом было соединение двух любящих существ, а вглядывание в слова договора являлось той отделенностью и тем разобщением, которые приводят к близости более полной, чем та, что не знала разлуки.
Этот пример, призванный проиллюстрировать восхождение религиозной мысли традиции от простого смысла Писания к бездонным мистическим тайнам (39), конечно же, не способен охватить все тонкости такого движения. Но он дает возможность наглядно представить, как соотносятся между собой различные уровни толкования Письменной Торы, входящие в Пардес (40) Торы Устной, как после разрушения второго Храма раскрытие этих уровней порождало книги Мишны и Талмуда, каббалистические тексты - вертоград смыслов эпохи изгнания (41). И гораздо важнее то, что этот пример иллюстрирует непростую взаимосвязь таких, казалось бы, несвязанных друг с другом понятий, как глубина изгнания и глубина овладения Устной Торой: длительность изгнания - это принявший образ лет и веков процесс кристаллизации смыслов Устного Предания.
__________
39. В нашем примере явное - это относящееся к человеку, а тайное - к его партнеру по договору. Тайное - Господу Богу нашему, а явное - нам и детям нашим (Деварим, 29, 28).
40. См. статью Раби Шимон в Талмуде и Мидрашим. Наш пример, помимо четырех смыслов, указанных словом Пардес, подразумевает еще один уровень толкования. Это Агада, место которой - между Пешат и Сод.
41. Нам кажется, что Тикуней hа-Зохар также смотрят на Устную Тору в изгнании: Шехина - это Пардес во время изгнания, и она суть ядро внутри, орехом мы называем Ее (69а).
Можно представить себе, что еврейская традиция, вглядевшись в Писание, углубилась сама в себя. И чем глубже было это вглядывание, тем глубже была оторванность от Того, чьими словами являются слова Писания. Это подобно рассматриванию себя в зеркале - здесь уместно вспомнить о таинственном несветящемся зеркале (Испаклария ше эйна Меира), про которое говорится в Талмуде и Зохаре, - и все уровни толкования, которые охватываются нашим примером, даже Агада и Тайна, являются выстраиванием образа Устной Торы, глядящей в Письменную. Но наш пример явно несовершенен, он не учитывает того, что толкование Писания - это живое дело, диалог, а не монолог. И что Письменная Тора способна просиять в глазах того, кто достоин этого - преобразиться в светящееся зеркало (Испаклария hа-Меира). Именно в таком зеркале можно увидеть лик Того, кто даровал Писание, не надо для этого отрывать глаз от Торы - они и так глядят вверх, как сказано Раскрой глаза мои, и узрю чудеса из Торы Твоей (42).
__________
42. Теhилим, 119, 18.
Чтобы восполнить недостаток нашего примера, приведем обширную цитату из Зохара:
Приди, взгляни. Вот обычай Торы: первым делом, когда она начинает открываться человеку, она намекает ему намеком (Ремез). Если уразумел хорошо. А если не уразумел, то она посылает к нему и зовет его: Глупец! Чтобы он приблизился к ней и говорил с ней. И об этом написано (Мишлей, 9,4): Кто глуп, пусть завернет сюда, ущербный сердцем и так далее. Приблизился он. Начинает она говорить с ним из-за завесы, объясняя ему вещи в соответствии с его способом разумения, до тех пор, пока не начнет он мало-помалу понимать. И это - Толкование (Дераш). После этого она беседует с ним из-за тонкого покрывала словами загадок. И это - сказание (Агада). После того, как он делается завсегдатаем возле нее, она открывается ему лицом к лицу и говорит с ним обо всех своих сокровенных тайнах и скрытых путях, которые хранились в ее сердце со дней первоначальных. Тогда он совершенный человек, настоящий знаток Торы, глава Дома, ибо все свои тайны она открыла ему и ничего не удержала и не скрыла от него. Она говорит ему Ты ведь видел слово намек, которым я намекнула тебе вначале? Такие-то и такие тайны были в нем, вот так и вот так оно. Тотчас же он видит, что ничего не прибавить к этим словам и ничего не отнять от них. И тогда простой смысл (Пешат) становится на свое место, и не прибавить и не убавить даже буквы. И поэтому нужно сынам человеческим с усердием устремляться за Торой, чтобы стать возлюбленными ее... (43).
Это новое откровение скрывшегося и вновь обретенного смысла, которое стоит у истоков становления Устной Торы в изгнании и вместе с тем является итогом постепенного восхождения традиции Устной Торы к глубинам интерпретации Торы Письменной. Это сопряжение начала с концом, простого смысла с мистическим, Письменной Торы с Устной. Тот, кто удалялся, приблизился; Слову Бога дан человеческий ответ (44).
__________
43. Зохар, 2, 99а-б. Речь Здесь идет об Устной Торе, и поэтому толкование начинается с Ремеза (намека), смысл которого сокрыт. Дальнейшее развитие толкования соответствует логике нашего примера - до того момента, когда вслед за Тайной вновь пробуждается Ремез и открывается Пешат (простой смысл), так как происходит преображение всех уровней толкования и новое открытие Письменной Торы.
44. Еврейское слово Тешува (ответ) означает также и возвращение.
Именно на роль такого ответа, завершающего историю Устной Торы в изгнании, и претендовал Зохар. Он появился среди евреев в начале шестого тысячелетия по еврейскому летоисчислению - это тысячелетие традиционно считается началом эпохи Машиаха - и содержал в себе бесчисленные указания на то, что его учение является Торой мессианских времен. К моменту появления этой книги была уже завершена основная работа по систематизации устного Предания, и раввинистический иудаизм достиг периода полноценного расцвета. Просияв в ореоле древней книги, Зохар одновременно оказался и архаическим базисом устной традиции, и самым последним ее приобретением, он как бы объял собой всю историю тысячелетнего развития иудаизма, а сам остался вне пределов этой истории. Наступил какой-то новый этап в развитии еврейского учения, отныне будущее традиции было так или иначе связано с этой загадочной книгой (45).