Тот не знал, что сказать, и от растерянности покраснел.

— Меня надо называть «госпожа Хэдис» или «госпожа Тина», без этих наворотов.

Тина, Поль и телохранители натянули черные маски. Форма у всех одинаковая, рост и сложение тоже, разве что Тина ниже остальных, но это единственное, чем она выделяется, грудь спрятана под бронежилетом. Со стороны невозможно определить, кто из пятерых Поль Лагайм, что и требуется.

Они прошли в комнату с проекционной аппаратурой. Пресс-конференция состоится в галактическом бизнес-центре «Космоколлегиум», в Ореховом зале; трехмерная схема здания, голограммы помещений, предполагаемый маршрут…

Сотрудник президентской службы безопасности Гредал на протяжении всего инструктажа сохранял скорбную серьезность, словно совершал священнодействие, и лишь в конце позволил себе осторожную подобострастную улыбку:

— Господин Лагайм, когда я со своей группой гонялся за вами полтора года назад, вы с господином Баталовым действовали на редкость находчиво и неожиданно. Если бы я тогда знал, что преследую своего будущего коллегу! Безопасность ее высокопревосходительства в надежных руках, это отрадно… Вас настоятельно просят соблюсти один особый пункт: в «Космоколлегиуме» ни в коем случае не снимайте маску. Вам туда вход воспрещен, после одного небезызвестного вам инцидента, — видимо, Гредал решил, что сумел сострить, так как опять растянул тонкие бледные губы в усмешке. — Наше руководство все уладило, и они согласились, чтобы вы сопровождали ее высокопревосходительство, но при условии, что никто вас не узнает. Вы же понимаете, иначе это ударит по их реноме… Поэтому, во избежание чего бы то ни было, оставайтесь в маске, словно она ваше второе лицо.

Обращался он не к Полю, а к одному из телохранителей — лишнее подтверждение того, что маскировка работает.

— Не беспокойтесь, никто из нас не снимет маску, — за всех ответила Тина.

— В наших агентах я не сомневаюсь, госпожа Хэдис, а вам и господину Лагайму осмелюсь напомнить на всякий случай, — наставительная интонация пряталась под почтительной, как масло под слоем джема на бутерброде. — Если речь идет о дисциплине, манокарские граждане во всей Галактике не знают себе равных! Строгая дисциплина — это тот краеугольный камень, вокруг которого Манокар вращается по своей планетарной орбите…

Поль хихикнул, чем сразу себя выдал: телохранители-манокарцы ничего смешного в рассуждениях Гредала не находили. Инструктор повернулся к нему и укоризненно заметил:

— Веселиться надо поменьше, господин Лагайм. Мы здесь не веселимся, а делаем общее дело, охраняем президента. И могу сказать вам, как коллега коллеге: если вы будете в присутствии посторонних не к месту смеяться, в два счета станет ясно, кто есть кто. А наша легендарная дисциплина — это главная гордость Манокара!

«И единственная», — мысленно дополнила Тина.

Она родилась на Манокаре, но не считала себя манокаркой. Существо человеческой расы и вдобавок — боевой киборг, этой идентификации ей хватало. Из обитаемых миров она больше всего любила Нез, киборгом ее сделали на Тергароне, однако ни Нез, ни Манокар, ни Тергарон не имели особых прав на Тину Хэдис.

Год назад Стив и Тина изменили своим привычкам галактических скитальцев и осели на Манокаре — временно, чтобы помочь Элане Ришсем и ее единомышленникам провести реформы. Вместе с ними туда прилетел Поль. Благодаря своим экстрасенсорным способностям он нашел перемещенную в другое тело Тину, да еще чуть не пристрелил Лиргисо: после этого ему не стоило оставаться дома и ждать, когда Лиргисо пожелает отыграться.

За год и политика, и манокарский образ жизни надоели им до скрежета зубовного, но они не собирались уходить, пока не станет ясно, что перемены необратимы. Реформы Ришсема сорвал Лиргисо. Компромат, которым он шантажировал покойного президента, с точки зрения Тины яйца выеденного не стоил, зато с манокарской точки зрения все это было очень серьезно. Стив и Тина считали себя ответственными за эту историю — ведь если бы Лиргисо не сбежал от них на Валгре, ничего бы не случилось — и решили помочь манокарским либералам. Власть их не интересовала — наверное, поэтому все у них получалось, хотя Манокар был на редкость инертной средой.

Скоро реформаторы смогут обойтись без их поддержки, тогда они попрощаются с Эланой и вернутся к вольной жизни. Пока придется потерпеть… Но после визита на Ниар Тина и Поль все же рассчитывали на небольшой отпуск: обоим давно уже хотелось два-три дня провести на Незе.

Лицо в зеркале было не просто некрасивым, оно было нелепо карикатурным и походило на рожицу пластмассовой куклы: вздернутый нос-пуговка, удивленно выгнутые брови, вздутые округлые щеки с ямочками, скошенный подбородок. И вдобавок — лысая, как колено, голова. Только глаза остались прежними: небольшие, бледно-голубые, в глубине зрачков бьется паника.

— Нравится? — поинтересовался Эмми.

Он сидел на краю стола, слегка покачивал ногой в блестящем ботинке, который при движении менял цвет, от серебристо-серого до черного, и наблюдал за Саймоном с насмешливой полуулыбкой. Его роскошные каштаново-сине-сиреневые волосы разметались по плечам, а ногти мерцали, словно их покрывал прозрачный светящийся лак (видимо, так оно и было).

Между прочим, рискует… Они здесь вдвоем, охранной автоматики не видно, а Саймон Клисс, когда был эксцессером, получил кое-какую боевую подготовку. Достаточную, чтобы сделать отбивную из этого самоуверенного красавчика, который подговорил хирурга его изуродовать! Преисподняя вновь показала свой оскал. Саймон видел Эмми в зеркале, у себя за спиной. Он повернулся… и остановился.

Эмми — его работодатель, это во-первых. Надо сначала деньги получить, а потом уже бить работодателя. Во-вторых, те охранники, которые доставили Саймона сюда из косметической клиники, могут находиться в соседних помещениях — вдруг прибегут на шум. Он поступит умно: выполнит работу, заберет свой гонорар и после этого потихоньку устроит Эмми какую-нибудь пакость. Первоклассную такую пакость, в старых добрых традициях «Перископа».