— Ничего себе, это же незаконно! — неодобрительно протянула женщина с птичьими глазами.

— Это согласовано с властями, — возразил Хинар. — Реформаторы опасаются покушения.

Двое журналистов, на которых указал человек в маске, перестали спорить и направились к полицейскому фургону.

— Их арестуют? — заинтересовался Саймон.

— Просто уберут подальше от манокарцев, — Хинар цедил объяснения, сохраняя на лице неприятную, слегка брезгливую гримасу. Клисс подумал, что желтокожий урод с Шиайта наверняка презирает настоящих людей. — Улик против них нет, они экстрасенсу не понравились.

— Все эти парни — президентские экстрасенсы? — Клисс делал вид, что не замечает его мины. — Все пятеро?

— Телохранитель-экстрасенс только один, остальные — это его телохранители.

Как в бородатом анекдоте. Саймон ухмыльнулся, а шиайтианин отвернулся к экрану.

— Я о нем слышала, — женщина за столом в углу рассеяно посмотрела на свою сухощавую руку, напоминающую птичью лапу. — Говорят, он с Неза. Сначала работал в полиции, потом его оттуда выгнали за всякие фокусы, и он подался в телохранители к манокарскому президенту.

— Мошенники — это сливки с сахаром современного общества, — усмехнулся Саймон.

Женщина-птица снизошла до ответной улыбки, короткой и снисходительной. Стоит заручиться ее поддержкой: похоже, что в иерархии «Инфории» она стоит выше, чем Хинар и Лейла.

По трапу спускались чиновники в роскошных мундирах, следом за ними появилась ее высокопревосходительство Элана Ришсем, президент Манокара. На ней было глухое черное платье с золотыми эполетами; вдовья вуаль, прикрепленная к прическе, откинута назад и колышется черным облаком, что еще год назад для манокарки в общественном месте было бы немыслимо. Светловолосая, с безупречной осанкой, тонкими чертами лица и крупноватым носом; обязательный для манокарской вдовы макияж — нарисованные морщинки — отсутствует, только губы слегка подведены коричневой помадой. Госпожа Ришсем приветливо улыбалась и держалась с королевским достоинством.

Когда она сошла с трапа, к ней направился президент Ниара. Телохранители в масках — одеты они были одинаково, поди разберись, кто их них экстрасенс — отступили в сторону.

В течение нескольких веков Манокар был миром замкнутым и реакционным, но после смерти президента Пенгава его преемник Ришсем начал проводить реформы, направленные на либерализацию режима. Потом он внезапно бросил эту затею и вернулся к традиционному для Манокара курсу, а в позапрошлом году его убили. Новым президентом стала его вторая жена Элана Ришсем. Как ей это удалось — на Манокаре, где женщины не имеют почти никаких прав, — можно было только гадать. Все и гадали, пока не выяснилось, что за спиной у нее стоят Тина Хэдис и Стив Баталов. Все та же парочка монстров, столько крови попортившая Саймону Клиссу, теперь они еще и в политику ударились!

Элана заявила, что продолжит реформы, начатые ее покойным супругом — мол, такова была его последняя воля; в свое время он свернул их, поскольку на него оказывали давление, но она доведет дело до конца. С такой поддержкой доведет, кто бы сомневался…

Как Саймон радовался, когда в новостях проскочило сообщение о том, что Тина Хэдис убита на Незе манокарскими агентами! Потом выяснилось, что это была ошибка. Клисс расстроился, но не удивился: монстры живучи.

Тихий шорох раздвижной двери. Саймон оглянулся: в комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти, стройный, длинноволосый, в костюме из темной переливчатой «зеркалки». Здороваться он не стал, молча присел на край Лейлиного стола. Зато Лейла, Хинар и женщина с птичьими глазами, обнаружив его присутствие, поздоровались очень тепло и вежливо. Саймон на всякий случай последовал их примеру.

Выполнив протокол, президенты сели в белый с золотыми обводами аэролимузин, сопровождающие тоже направились к машинам. Трансляция закончилась.

— Эмми, я раздобыла Саймона Клисса! — похвасталась Лейла.

Саймон хмыкнул. Значит, его «раздобыли»?.. Если сразу не перехватишь инициативу, тобой будут помыкать, это ясно… Эмми смерил его ироническим взглядом, словно хотел сказать: «Я ожидал чего-то большего».

Клисс, в свою очередь, разглядывал директора «Инфории»: красивое молодое лицо с благородно очерченным подбородком, безупречно прямой нос, холеные кисти рук. Глаза у Эмми были желтые, и вряд ли от природы — либо он носил золотистые контактные линзы, либо изменил цвет радужки в косметической клинике. Волосы трехцветные, каштановые пряди чередуются с сиреневыми и синими. Саймон подумал, что этот красавчик вполне мог бы работать манекеном.

— Господин Клисс, это господин Эммануил Медо, наш директор, — официально представила женщина-птица. В ее голосе сквозил упрек: что же вы все о формальностях забыли, разве так можно?

— Очень приятно. Джемина, узнайте, когда манокарский президент будет проводить пресс-конференцию, и оформите пропуск для Лейлы. Клисс, Лейла, пошли.

Эмми встал и направился к двери. Саймон замешкался (а стоит ли вот так сразу подчиняться — может, лучше показать характер?), но Лейла толкнула его в спину, и он чуть не упал.

Директорский кабинет был вдвое просторней того помещения, где сидели остальные сотрудники. Одну стену закрывали вертикальные жалюзи, другую занимала голограмма: охваченный цветением болотистый ландшафт под зеленоватым небом. Что-то инопланетное, тропическое.

— Где это? — развязно спросил Саймон, кивнув на голостенку. Пора тряхнуть стариной и применить на практике эксцессерские навыки.

— Не знаю, но мне нравится, — Эмми сбросил темную блестящую куртку (ее тут же утащил робот, выкатившийся из ниши) и уселся на подлокотник необъятного кожаного кресла за директорским столом. — Мне говорили, что это Рубикон.

— Вас надули, — эксцессер сочувственно цокнул языком и покачал головой. — На Рубиконе солнце бледно-желтое, а здесь оно, видите, зеленое! Вам всучили синтезированный пейзаж под видом эксклюзивного снимка, они сплошь и рядом так делают. Я побывал на многих планетах и способен отличить фальшивку. Сразу видно, что это подделка! Посмотрите-ка вот сюда и сюда! — он наугад ткнул пальцем в разные места голограммы. — Искусственность так и прет, как вонь из мусорного бака, но для того чтобы это заметить, надо быть знатоком.