Вдруг он представил себя со стороны, — голого, мерзнущего в грязном углу, — и невольно хихикнул. Да уж, очень важное дело… но это и в самом деле помогало.

Успокоившись, Йаати быстро поднялся на ноги, помахал руками, чтобы разогнать кровь… и вдруг с удивлением понял, что ему скучно. Здесь делать было нечего, и он выглянул в шахту лифта. Маячившая над головой дверь словно бросала ему вызов, — и он, усмехнувшись, прыгнул в воду, одним взмахом рук бросил себя к направляющей, схватился за неё, пальцами босой ноги нащупал уходившее в стену крепление. Оперся на него, по пояс поднялся из воды, вскинув руку, вцепился в поперечину, подтянулся, поднимаясь во весь рост…

Дело, в общем, оказалось нетрудное, — хотя острые края металла больно врезались под пальцы рук и ног, эту боль Йаати вполне мог терпеть. Всего за несколько движений он добрался до двери. Дотянуться до ручки, правда, оказалось непросто, — Йаати повис на одной руке, изо всех сил вытянув вторую, и еле-еле удерживаясь на воющих от боли пальцах левой ноги, — но ручка всё же подалась, замок щелкнул и дверь чуть-чуть отошла. Йаати изо всех сил толкнул её кончиками пальцев, тут же сорвался и гулко плюхнулся в воду.

Вынырнув из неё и отфыркиваясь, он, щурясь, посмотрел вверх. Дверь отошла на полметра, за ней чернела темнота. Отбросив с лица мокрые волосы, Йаати вновь упорно полез вверх. Добравшись до двери, он замер, пытаясь заглянуть за неё, — но всё, что он увидел, было куском грязного цементного пола. Он прислушался, но услышал лишь тонкое, едва уловимое пение близкой лампочки. До двери было метра полтора, — сущий пустяк, стой он на полу… но он висел, раскорячившись, на направляющей. Схватиться тут было не за что, и Йаати зашипел от злости: совсем близкая цель не давала ему отступить. Он поднялся ещё выше, к перекошенному днищу лифта, — и, примерившись, изо всех сил прыгнул.

Прыжок из столь неудобного положения получился не вполне удачным, — Йаати пребольно ударился плечом, хлопнул ладонями по полу и повис, врезавшись животом в порог. От боли у него потемнело в глазах, в какой-то миг ему даже показалось, что внутри у него что-то лопнуло или сломалось, — но тут боль стала понемногу стихать.

Отдышавшись, он выбрался на пол, потом встал и осмотрелся. Комната была такой же, только темной, сыроватой и затхлой. Падавшего из шахты света, впрочем, хватило, чтобы разглядеть слева железную дверь. Разумеется, запертую, — Йаати убедился в этом, подергав её. За ней царила гробовая тишина, лишь из щелей едва ощутимо дул пахнущий ржавчиной воздух.

Йаати обиженно вздохнул, яростно топнул в пол пяткой, — просто так, от злости, — потом вернулся к шахте. Дно лифта было совсем рядом, — буквально рукой подать. В нем зиял открытый люк, — тот самый, в который он прыгнул, спасаясь. Только вот дотянуться до него никак не вышло бы. Вздохнув, Йаати нырнул в шахту, подплыл к дальней направляющей и вновь упрямо полез вверх.

На сей раз, залезть внутрь удалось неожиданно легко. Йаати опасался, правда, что под его весом перекошенная кабина полетит вниз, — но она даже не дрогнула, намертво застряв в погнутых направляющих. Свет в ней, конечно, не горел, но он смог разглядеть дверь, — вернее, две нижних её трети. Она ничуть не пострадала от взрыва и открылась, едва он повернул ручку, но сверху тут же рухнула груда обломков. Йаати испуганно застыл, но обвал тут же прекратился. Он чихнул от поднявшейся пыли, вновь замер, прислушиваясь, потом толкнул дверь, и, пригнувшись, пролез в открывшийся проем. Пол был усыпан острыми осколками бетона, и босой Йаати злобно зашипел, приплясывая на них.

Эта комната уже находилась над землей, на первом этаже здания, но окон в ней не оказалось, — наверное, и к счастью. Йаати вспомнил о висящей на улице дымке, передернулся и осмотрелся. Лампы здесь тоже не горели, но сверху, сквозь завал, уже пробивался дневной свет. Сам завал оказался небольшим, — сквозь щели Йаати даже видел стену шахты. Если убрать всего несколько обломков, он смог бы выбраться в неё, — но это вряд ли вышло бы, да туда ему и не хотелось. Тишина наверху была уже совсем мертвая, как и падавший оттуда свет. Йаати даже шагнул вперед, пытаясь разглядеть небо, — но это, к сожалению или к счастью, не вышло.

Вздохнув, он потер рукой нос и осмотрелся. Комната очень походила на склад, — вдоль стен стояли какие-то стальные стеллажи, сейчас, правда, пустые. Напротив лифта в стене была дверь. Йаати бесшумно подошел к ней, бездумно подергал, — и испуганно отскочил, когда она вдруг открылась.

На минуту он замер, чувствуя, как часто бьется сердце и изо всех сил прислушиваясь. Потом очень осторожно выглянул. Пустой бетонный коридор ещё с четверкой дверей, кроме этой, освещала единственная неяркая синеватая лампа над дверью в дальнем торце. Этот, ближний, был глухим.

Йаати медленно пошел вперед, беззвучно ступая босиком по гладкому цементу пола. Эта дверь, конечно, оказалась заперта, и он пошел назад, проверяя остальные. Дверь справа тоже оказалась заперта, но за левой Йаати увидел длинную узкую комнату, похожую на кабинет, — в ней стояло два стола с чем-то вроде телевизоров, ещё два шкафа и несколько стульев. Но Йаати привлекло не это, а окно, выходившее наружу, — тоже узкое, забранное снаружи решеткой.

Вдыхая запах сухой бумажной пыли, он медленно подошел к нему. За окном был заросший бурьяном тесный, полутемный двор с какими-то облезлыми качелями и лежащим вокруг мусором. Но не пустой, — в нем, вокруг какой-то темной массы, возилось несколько уже знакомых ему горбатых тварей. Сейчас, при свете дня, они выглядели ещё более отвратно, — красновато-желтые, в каких-то темных пятнах, словно в плесени, с короткими изогнутыми хвостами. Йаати с крайним удивлением заметил у них кроме шести тонких ножек ещё четыре по бокам, сейчас сложенных. Это уже вовсе ни на что не походило, — впрочем, на фоне кошмарной бело-фиолетовой нечисти эти… существа казались почти что обычными, словно утыканные ногами кургузые панцирные рыбы.

Йаати как-то вдруг сообразил, что их привлек сюда лежащий вниз лицом труп в чем-то вроде тяжелого темного пальто, — именно оно не давало им добраться до плоти. Твари приоткрывали неестественно огромные для их размера пасти и хватали его неровными кривыми зубами, растущими прямо из панциря, но толстая ткань не поддавалась.

Больше всего его поразила голова мертвеца, — голая, синевато-белесая. Вначале он подумал, что твари уже дочиста объели её, — но она напоминала не череп, а какой-то хрящеватый складчатый кочан, удивительно гадкий на вид. При мысли, что ЭТО недавно двигалось и говорило, в голове у Йаати зашумело, и он беспомощно сел на пол. Сами по себе твари почти не пугали его, — здесь, за решеткой, он был в полной безопасности, — но вот нечеловеческий покойник пугал до икоты. Просто потому, что так могли выглядеть все жители этого города, — и, если он наткнется на них…

Йаати вздохнул и недовольно помотал головой. Всевозможные ужасы сыпались на него, как из рога изобилия, — но это было уже как-то… чересчур. Настолько, что он даже стал злиться, — нет, он всегда рад отчаянию и безнадежности, но сколько можно-то?..

Эта мысль придала ему сил, — не то, чтобы ему стало совсем уж хорошо, но он хотя бы смог подняться на ноги. Подходить к окну снова не хотелось, — и не потому, что его могли там заметить, — и он, вздохнув, вернулся в коридор. Оставалась всего одна дверь, — но она, к его счастью, оказалась незапертой. За ней была очередная темная комната со стеллажами, заваленными грудами старых пыльных папок. Йаати вытащил одну на свет, — но шрифт на бумагах оказался незнакомым, а никаких рисунков на них не нашлось. Судя по всему, его занесло в какую-то контору, и это немного его успокоило, — он не верил, что кочаноголовые, кем бы они ни были, стали бы сидеть тут, в архивной пыли, среди вполне обычной на вид мебели. Но и для него никаких дел здесь не имелось, и он вновь полез в шахту.

Лезть назад, в сырое подземелье, не хотелось, и Йаати, вздохнув, плюхнулся на пол перекошенной кабины лифта, сонно прикрыв глаза и прислушиваясь. Сверху иногда доносилось какое-то потрескивание, но такое слабое, словно там летали стрекозы. Йаати мельком подумал, что не видел тут никаких насекомых… потом вдруг душераздирающе зевнул. Пусть он пока что и не спятил, но никаких сил в нем точно не осталось, — невыносимо захотелось спать. Но спать тут, на грязном полу, Йаати всё равно не смог бы. Он подумал, что можно вытащить несколько стульев в коридор и лечь на них… потом усмехнулся, и вновь солдатиком сиганул в люк.