Мальчишка ещё раз вздохнул и осмотрелся. Собственно, лагерь они разбили уже давным-давно, но спать никто пока не собирался, несмотря на усталость, — слишком много накопилось впечатлений. Да и нельзя тут спать всем — придется выставлять часовых, и не по одному, а по двое, и только мальчишек, что бы ни говорили там эти противные девчонки… Нет, понятно, что своим визгом они смогут поднять и мертвого — а дальше-то что? Одним визгом, без твердой мужской руки, с какой-нибудь здешней зверюгой не справиться…

Сейчас Эдик и Максим сидели возле запирающего тропу костра, рядом с изрядной кучей натасканных из окрестного леса дров — их должно хватить на всю длинную здешнюю ночь. На берегу озера кучно стояли палатки, перед ними горел второй костер. Возле него вновь возлежал Андрей — хорошо хоть, он мог идти сам, тащить его по этим лесам было бы тяжеловато… Аглая сидела рядом, и что-то бодро строчила в путевой журнал — интересно, насколько ей его хватит, при таком-то энтузиазме, с усмешкой подумал мальчишка. Ирка возилась с гербарием — даже на ходу она то и дело ухитрялась что-то сорвать и теперь сортировала добычу. Вон, и у неё половина гербарных листов уже заполнена, подумал Димка. Что она дальше-то делать будет?..

Танька перевязывала руку Сашки, — то ли помогли антибиотики, то ли здешним микробам оказался не по зубам крепкий организм землянина, но его рана не воспалилась. Борька Стеклов сидел на берегу озерца с самодельной удочкой — он не оставлял надежды что-нибудь там поймать. Юрка, сопя от усердия, починял порвавшиеся штаны, — помощи от девчонок в таком деле не дождешься, понятно же. Машка деловито сортировала и перекладывала продукты, — Аглая поручила ей провести инвентаризацию их продовольственных запасов, чем она с энтузиазмом и занималась. Одним словом, все, более-менее, были при деле.

Моё племя, вдруг подумал Димка, и сам удивился этой мысли. Какое племя? Вон стоят палатки, в свете костра ярко пламенеет Аглаин красный галстук… Но, с другой стороны, полуголые мальчишки с самодельными копьями, незнакомые кроны деревьев, дикие скалы вокруг…

В свое время Димка немало играл в индейцев, так что никак не мог сказать, что эта картина ему не нравилась. С другой стороны…

Мальчишка вдруг подумал, что сейчас для них главное — остаться собой, советскими пионерами, не превратиться в настоящих дикарей. И не потому, что это кому-то нужно там, на родине, нет, хотя и это тоже — это нужно им самим. Потому что если они перестанут быть пионерами, — то кем они станут?..

Краем глаза Димка заметил какое-то движение среди сложенных возле палаток рюкзаков. Один из них ощутимо шевельнулся, а потом неуклюже пополз в сторону обрыва, — его кто-то утаскивал!..

Богатое воображение мальчишки мгновенно нарисовало ему злобного голодного шакала, покусившегося на их пионерские запасы, и он побежал в ту сторону. И вдруг замер, словно наткнувшись на стенку.

За рюкзаком шевелилось что-то длинное, белое, похожее на змею… да черт, вообще ни на что не похожее!..

Вдруг мальчишке показалось, что за рюкзаком, — кстати, это ведь Машкин рюкзак! — явилась целая компания странных существ.

Возле клапана рюкзака, словно пытаясь влезть в него, копошилась какая-то черная бесформенная масса — самое страшное было то, что Димка никак не мог понять, ЧТО ЭТО. На миг ему померещился здоровенный паук, — но у этой твари не было ни головы, ни ног, ни глаз — вообще ничего, просто космы черного меха. За ней шевелилось что-то большое и белое, а за ним — ещё две таких же твари поменьше.

Димка замер, чувствуя, как отнимаются ноги. Захотелось заорать во весь голос, — но из горла вырвался лишь какой-то придушенный писк. В глазах потемнело, мальчишка даже испугался, что сейчас свалится в обморок от страха.

Одна из меньших тварей шевельнулась, зарываясь в землю короткими щупальцами, растущими на конце длинной головы… и мальчишка вдруг понял, что это… нога. Голая, босая и с грязной подошвой. А вторая «тварь» — это, попросту, чья-то голая же спина. Это был человек!..

Оцепенение отхлынуло так же мгновенно, как и пришло, и Димка изо всех сил заорал «Стой!»

Незадачливый вор резко вскинулся на выпрямленных руках, — и Димка увидел светлое мальчишеское лицо, обрамленное лохматой гривой черных волос. Страх мгновенно перешел в ярость, — и Димка бросился на похитителя. Тот попытался было вскочить, но не успел, — мальчишка сбил его с ног, и они покатились по земле. Противник был немного старше его — на год, не больше, — но невероятно силен и гибок. Он вывернулся из захвата Димки — и, коротко размахнувшись, ударил его между глаз.

Димка взвыл, ослепленный неожиданной болью, но всё же успел поймать похитителя за руку. Тот снова попытался вырваться, — но мальчишка вцепился в него, словно клещ, и повалил на землю. Они снова покатились по траве, яростно сопя. Похититель лупил его кулаками, лягался и изо всех сил старался вырваться — и вырвался бы, наверное, но тут подоспели остальные мальчишки и навалились на него кучей.

— Ребята! Держи его! А-ай! Кусается, гад!..

— За ногу хватай!..

— Руку, руку заворачивай!..

— Уй, сильный какой! Не удержать, веревку, веревку тащите!..

Незнакомец сражался, словно лев, но против пяти крепких мальчишек у него не оставалось шансов. Всего через минуту он лежал на земле, крепко связанный по рукам и ногам, — а растрепанные и запыхавшиеся победители молча смотрели на него. Эдик тыльной стороной ладони утер текущую из разбитой губы кровь, глядя на пленника с нехорошим интересом.

— Давайте посмотрим, кто это, — предложил Сергей. Он вытащил из кармана фонарик и включил его, направив луч на лицо незнакомца. Тот заорал совершенно нечеловеческим голосом — так кричат только от дикого ужаса — слабо дернулся и вдруг замер.

— Умер… — пискнула подоспевшая Машка. — От испуга…

— Чувств лишился, — определил Сергей. — Танька, тащи нашатырь!

Подбежавшая девчонка сунула под нос пленнику флакончик. Тот снова дернулся и заорал не своим голосом, а потом крепко зажмурился, словно ожидая, что его вот-вот сожрут живьем.

Сергей вновь включил фонарик, и ребята замерли, рассматривая пленника. Это был мальчишка лет, примерно, пятнадцати, одетый лишь в короткую набедренную повязку из куска какой-то пёстрой шкуры, длинноволосый, в каких-то бусах из пёстрых камешков на груди и в таких же браслетах на руках и ногах — одним словом, самый настоящий дикарь, но отлично сложенный и гибкий, — Димке даже на миг стало завидно. С другой стороны, подумал вдруг мальчишка, если бы он жил в этом лесу, то у него были бы мускулы не хуже…

На сплетенном из каких-то стеблей пояске пленника висели скроенные из куска шкуры мохнатые ножны, — а из них торчала рукоять ножа. Сергей нагнулся и вытащил его. Нож был очень похож на настоящий — только клинок куда толще и сделан из аккуратно обколотого кремня, а рукоять тоже обмотана какими-то шершавыми стеблями.

А ведь он мог меня убить, как-то отстранено вдруг подумал Димка, глядя на жутковато зазубренное лезвие. Воткнул бы эту штуку мне в грудь — и фиг бы я что сделал. Но не стал. Вывод? Это не враг — просто непонятно кто…

— Ну, и что нам с ним делать? — спросил Сергей.

Пленник осторожно приоткрыл неожиданно зеленый глаз и посмотрел на него. Раньше Димка никогда не видел людей с такими отчетливо зелеными глазами — вон, у Борьки Стеклова глаза зеленовато-карие, но это потому, что сам он рыжий, как черт. А сочетание черных волос, зеленых глаз и неожиданно светлой кожи было, мягко говоря, странным.

— Русский понимаешь? — обратился Сергей к пленнику. Тот снова зажмурился, замычал и помотал головой — слишком энергично, на взгляд мальчишек.

— Вот что, ребята, — с кровожадной улыбкой предложил Сергей. — Давайте его зажарим и съедим.

— Ы! — пленник отчаянно дернулся и уставился на них с явным испугом.

— Понимаешь, — с усмешкой констатировал Сергей. — Ну, и что ты тут делал?

Пленник промолчал, глядя на него со смесью испуга и упрямства. Сейчас он извивался, как змея, стараясь освободиться от веревок.