— Это где такое?

— А ты думаешь, Ойкумена тут одна? Нет. Мир один, это да. А Ойкумен — много. И живут в них… по-разному живут. Где повеселее нашего, где ещё хуже. Где-то — сказка натуральная, где-то — чудеса и приключения, где-то — такой ад, что все там и помереть уже рады, да только вот — не могут…

— А Хозяева тогда что?

— А нету никаких Хозяев. И — никогда и не было.

— Ребята же их Цитадель видели! — возмутился мальчишка.

— А что Цитадель? Мертвое железо просто. В ней и могущества-то нет. Не в ней оно, совсем не в ней…

— Тогда как мы сюда попали-то? — возмутился мальчишка. — Да и ты? И все?

— По ЕГО воле.

— Кого?

— ЕГО.

— Да кого же?! Бога? Черта? Хрена в ступе?

— Ты ЕГО всуе не поминай. ОН этого не любит, знаешь… А власть ЕГО тут везде. Тебе и не представить, что ОН может. Та буря, что вас сюда перенесла — для НЕГО так… пальцами щелкнуть. А если ОН в гнев впадет — тут не то, что нас, тут вообще ничего не останется. И какова ЕГО воля — то неведомо.

— Да кто он-то?

— ОН.

— Бог?

— Нет.

— Дьявол?

— Нет.

— Тогда кто?

— ОН.

— Да ну тебя! — разозлился Эдик. — Развел тут удольфские тайны. Он, она, они, оно… Ты скажи лучше, что мне делать.

— Если ты себе добра хочешь — иди к Виксенам и оставайся там жить. Не мутить их. Просто жить, как они. Если девчонку из своих приведешь — совсем хорошо будет.

Мальчишка даже задохнулся от возмущения.

— А остальные как?

— Да хоть все там живите. Худа от того не будет.

— А Хоруны как?

— О Хорунах забудь. Не вашего ума это дело. И — не моего даже. Им и без нас срок придет. Скоро уже.

— Туда же наши ребята пошли! — возмущенно сказал Эдик. — Они же пропадут там!

— Так пойди за ними и верни.

Мальчишку вновь расперло.

— Я же уже не успею! Далеко же.

— Может, и успеешь. Если мешкать не будешь.

— Вот и пойду! Прямо сейчас и пойду!

— Иди. Тебя… проводят, — шаман впервые едва заметно усмехнулся. — Если не боишься.

— Я-то не боюсь, — буркнул Эдик. — А вот ты…

— Не верь белокожему, — вдруг сказал шаман.

— Кому? Тебе, что ли? — в самом деле, шаман был очень бледен, наверное, от долгого сидения под землей.

— Не верь белокожему.

— Да кому? Льяти, что ли?

— Не верь белокожему. Просто — не верь. Иначе вам всем будет очень плохо.

— Спасибо, очень ясно, — съязвил Эдик. — Я и тебе-то не особо верю.

— А ты не верь, ты слушай. Не верь белокожему. Не бойся Зла. Не проси Драконов. Тогда вернешься домой. Оплошаешь хоть раз, — сгинешь. Оплошаешь дважды, — погубишь всех своих. Оплошаешь трижды, — сгинет весь мир.

— Тебе бы оракулом работать, — пробормотал Эдик. — Что ни фраза — всё непонятно, но страшно.

— Всё понятно будет, когда время придет. Только — не забудь. Теперь — иди. Больше мне сказать нечего.

— Ну — бывай тогда, — пробормотал мальчишка, и, отвернувшись, толкнул дверь.

Увидев впереди частокол селения Нурнов, Эдик ошалело моргнул. Казалось, что он только вышел за дверь — и вот тебе, уже у цели. Словно никуда и не шел… только вот над лесом уже вовсю разгорался рассвет. Селение уже просыпалось, — из труб на крышах домиков бодро поднимался дымок, из-за частокола слышался смех и молодецкие выкрики — похоже, что Нурны поутру обливались ледяной водой. На караульной вышке никого — ну да, кого им тут боятся-то?..

Мальчишка ошалело помотал головой. Это что — он шел по лесу всю ночь? Без света? И при этом не убился, упав в какую-то яму, не переломал ноги, и даже не сбился с пути? И не устал так, что дальше — только сдохнуть? Чудеса…

К горлу снова подступила злость. Эдику хотелось вернуться к шаману и, взяв его за грудки, трясти, пока он, наконец, не объяснит, что, как и почему… Или просто долго и вдумчиво хлестать по щекам за все слова, после которых в душе всё кипело и переворачивалось вверх дном. Только вот где его найти-то? Он никак не мог вспомнить даже, где его встретили оборотни, не то, что путь к потаенной землянке. Да если даже и вспомнить…

Он передернулся, вспомнив, как шел под конвоем. Шаг вправо, шаг влево — побег, прыжок вверх — попытка улететь… Да и сам шаман явно не так прост. Возьмет — и превратит, например, в крысу… или в оборотня, и заставит себе корзинку с завтраком таскать…

Мальчишка вновь недовольно помотал головой. В такое вот всё же не верилось, — но без чудес не обошлось, это факт. Уже просто то, что он тут оказался…

Эдик вздохнул и поднялся к селению. Ворота, конечно, оказались не только закрыты, но и, похоже, заперты изнутри. Он попробовал, было, стучать, — но лишь отбил кулак о неструганые плахи. Это тебе не фанерная дверь в комнату, это ворота, которые не всякий таран вышибет. Хоть лбом с разбегу в них долбись, — внутри ничего и не услышат…

Он замер, тяжело дыша. Из-за частокола слышались грубоватые голоса, — кто-то над кем-то подшучивал, кто-то обещал вырвать шутнику ноги… Как-то вдруг мальчишка вспомнил, что и не хотел идти сюда — разве что в конце, когда с ним будут Куницы и Виксены тоже… А ведь Нурны, вообще-то, разбойники… и прежняя встреча с ними оказалась не слишком-то приятной. С невероятной силой захотелось плюнуть на всё и уйти. Пойти к Виксенам, на самом деле — не жить, конечно, а просто отдохнуть пару дней… а потом назад, в Столицу, к нормальной еде и девчонкам…

При мысли, что ребята в это время уже, возможно, будут в рабстве, мальчишке стало тошно. Да и тащиться неделями по буеракам не хотелось, честно говоря. Он отступил на два шага и заорал:

— Эй, вы там! Открывайте!

За частоколом наступила тишина, затем, буквально через несколько секунд, на караульной вышке появилось несколько голых по пояс парней.

— Чего тебе? — не очень-то радостно спросил один из них.

— Открывайте. У меня дело к Йэрре есть.

Общение с шаманом всё же пошло ему на пользу: мальчишка понял, что вот так сразу вываливать все новости не стоит: только посмеются и пошлют нафиг. А так — хоть бы вождь выслушает…

— Что за дело?

— Важное, — Эдик решил давить на любопытство.

Парень усмехнулся. Он уже явно предвкушал, как Йэрра показательно вздует нахала. Да и новости узнать всё же хотелось, они же здесь редкость…

— Ну, проходи тогда.

За воротами что-то глухо стукнуло, — снимали засов, — потом они распахнулись. Поправив рюкзак за плечами, мальчишка вошел. Селение и в самом деле ещё только просыпалось, — туда-сюда сновали девчонки с ведерками и котелками, полуголые парни зевали и потягивались. Ничего злодейского в них сейчас точно не было…

Они подошли к домику вождя — такому же, как и все прочие, разве что чуть побольше. Нравы тут оказались простые, и Йэрра вышел к ним сам — босой, растрепанный, в одних потертых кожаных штанах. Похоже, что проснулся он недавно…

— Чего вам?.. — его взгляд остановился на землянине. — Ты кто будешь-то?

— Эдуард, Скобелевых сын, — буркнул мальчишка. Первым его побуждением было нахамить… но Йэрра ведь сейчас не задирался, он, в самом деле, не знал… Старинное представление вырвалось у него само собой — не иначе, сказалось общение с Иваном — но, как он чувствовал, пришлось очень даже к месту. Современного представления, с именем, фамилией и пионерским званием, тут точно не оценили бы…

— Чего пришел? Никак злые люди опять по дороге обидели?..

— Дело у меня к тебе, вождь, — сказал мальчишка.

— Ну, проходи тогда, — Йэрра даже придержал дверь, пропуская гостя в дом. Там оказалось темно и тесновато, но всё же, неожиданно уютно — деревянные полы, на стенах — какие-то коврики. Под ними — две постели, у узкого окна — сложенная из камня плита, у которой хлопотали две девчонки — женщины вождя… Они тут же повернулись, глядя на гостя с крайним любопытством. Йэрра передернул плечами и провел гостя в свою, наверное, личную комнату. Неожиданно бедную — грубая деревянная кровать, столик, два стула. Вот, собственно, и вся обстановка. Никаких куч награбленных вещей, которые Эдик уже настроился увидеть. Вся роскошь — пушистый коврик на полу. На стене висит оружие — лук, колчан, два метательных, наверное, топорика из любовно начищенной меди, тяжелый деревянный меч — наверное, тренировочный, очень уж глупо драться таким вот…