Я еще не решила, — ответила она, гордясь своим уверенным тоном. — Я скажу тебе, когда что-нибудь придумаю.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Но что прикажешь делать мне, пока ты будешь решать?

— Не знаю. Ходи на совещания. Играй в гандбол. Встречайся с друзьями.

— Легко тебе говорить. Ты принимаешь решения, можешь думать о судьбе нашего ребенка. Я ведь тоже не посторонний. — Он сверкнул синими глазами.

Я этого и не утверждаю, — возразила Клаудия. В отличие от него она чувствовала себя совершенно спокойно. Так спокойно, что смогла машинально поправить его галстук. Как часто она делала это раньше перед ответственными совещаниями! Иногда она даже проводила щеткой по его костюму. Но раньше он был ее боссом, и только теперь чем-то гораздо большим. И все же меньшим, чем ей бы хотелось. — Ты помог купить детские вещи. Согласился хранить их у себя. Ты вместе со мной пойдешь к врачу. Разве это называется быть посторонним?

— А что ты скажешь о подготовительных курсах перед рождением ребенка? — спросил он.

— Хорошо, приходи на занятия, если хочешь. — Клаудия улыбнулась, но, взглянув в его глаза, вдруг увидела в них выражение, которого никогда прежде не замечала. Улыбка померкла. — В чем дело? — спросила она. — Ты обеспокоен совещанием?

— Нет, совещание меня не волнует, — ответил он.

Она ждала продолжения, но Джо замолчал.

Он просто стоял рядом, и Клаудия чувствовала себя все более и более неловко. Наконец она отвела от него глаза и посмотрела на часы. Он кивнул, взял папки с документами и, не сказав ни слова, вышел.

Медленно тянулись минуты. Из своего кабинета она слышала мужские голоса — это прибывали акционеры и члены попечительского совета. Раздавались дружеские приветствия, иногда слышался смех. Потом наступила тишина — гости прошли в зал заседаний. Клаудия знала, что встречи могли носить весьма напряженный характер. Присутствующие могут задавать любые вопросы относительно расходов, бюджета и цен на кофейные зерна. Они могут попросить Джо привести доказательства надежности его планов.

Она так проголодалась, что спустилась вниз в кафе и заказала себе чашку чая и пончик. Не успела она съесть и половину, как позвонил Джо.

— Клаудия, не могла бы ты занести нам доклад из Латиноамериканского консорциума?

— Конечно. Сейчас принесу.

Взяв требуемые документы, она пошла в зал заседаний. Ей очень хотелось понять атмосферу совещания. За длинным столом она увидела примерно десять человек, большинство из которых были ей знакомы. Джо сидел во главе стола. Перед каждым стояла дымящаяся чашечка лучшего кофе Каллауэя. Атмосфера показалась ей вполне дружелюбной, воздух был наполнен ароматом сигар. Она негромко кашлянула и протянула Джо доклад.

— Джентльмены, вы знаете моего помощника Клаудию Мэдисон? — спросил Джо. Все пробормотали какие-то вежливые слова и улыбнулись ей.

— Это ваше секретное оружие, Каллауэй, — сказал кто-то.

Затем Джо попросил ее подробнее рассказать о новом плане компании. Ей польстило, что он преподнес это как ее идею. Ей удалось произнести всего несколько фраз, когда на нее вдруг подействовал запах сигар. Она почувствовала внезапный приступ тошноты. Собрав всю волю в кулак, она извинилась и пошла к выходу, но дверь, казалось, отдалилась на несколько миль.

Надо было выйти из зала, как только она отдала доклад. Надо было бежать, как только она почувствовала этот сигарный дым. Теперь нужно постараться выбраться из зала до того, как она окончательно опозорится. Лица присутствующих поплыли у нее перед глазами. Джо привстал. На его лице читалось огромное беспокойство. Она слышала голоса, какой-то разговор, но ничего не могла понять.

Но вот она добралась до двери, добежала до женского туалета и склонилась над унитазом. Никогда в жизни она не чувствовала себя так плохо.

Вдруг открылась входная дверь в туалет. Клаудия постаралась затаить дыхание, чтобы не привлечь к себе внимание, а еще хуже — вызвать чью-то жалость. Пока никто в компании, кроме Джо, не знал о ее беременности. Это было ее желание.

Дверь в кабинку распахнулась, и чьи-то сильные руки обняли ее за талию. Она повернула голову и увидела двухсотдолларовые итальянские ботинки Джо.

Клаудия разрыдалась.

— Ну, — сказал он, — теперь ты выйдешь за меня замуж?

Клаудия не знала, плачет она или смеется. Знала только, что находится на грани истерики. Только Джо мог в подобной ситуации настаивать на своем. Только Джо мог быть таким целеустремленным. Только Джо мог не заметить ее позор и смущение и сконцентрировать внимание на том, что было для него важным. Только Джо мог прийти на помощь в такое время. Если она любила его когда-то, то сейчас она любила его еще больше, если только такое возможно представить.

Он помог ей встать, поддерживая под локоть. Ее дыхание было неровным и прерывистым.

— Спокойно, спокойно. Вдохни поглубже. — Он гладил ее по спине, как будто она была ребенком. — Расслабься.

Она кивнула. Голова с трудом держалась на плечах. Она прислонилась к его груди. Сквозь туман она поняла, что кто-то подошел к входной двери. Раздался возглас удивления, и женский голос произнес: «Извините, я не знала…» Затем дверь закрылась.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал он.

— Это тот же самый вопрос? — Да.

— Тогда это тот же самый ответ.

— А что ты скажешь о том, чтобы переехать ко мне? — спросил он.

Клаудия была такой слабой, а руки, державшие ее, такими сильными, что она не могла больше сопротивляться.

— Да, хорошо, — сказала она.

Джо не восторжествовал. Не усмехнулся. Он просто кивнул. Но он победил — и знал об этом.

— Но я буду платить за квартиру, — сказала Клаудия. — Это непременное условие.

— Конечно. — Он вытер слезы с ее щек носовым платком. — Я буду вычитать деньги за квартиру из твоего жалованья. Это более деловой подход.

— Да, это будет правильно, — прошептала она. И только позже поняла, что не получит чек в конце этой недели. Это просто деловое соглашение, сказала она себе. Не более того.

Только спустя несколько часов, уже у себя в кабинете, когда наконец желудок успокоился, она поняла всю серьезность своего решения. Ее охватили сомнения. Она уже сожалела о том, что дала согласие на переезд, что вернулась на работу, что вообще сказала ему о ребенке.

Она подумала о детских вещах, которые находились у него в квартире. Подумала о том, сколько еще времени осталось до рождения ребенка. О предстоящем визите к врачу. Но больше всего ее беспокоила мысль о том, как она сможет сохранить свою тайну от Джо, от всего мира. Тайну не о ребенке, это он уже знает. Тайну своей любви к Джо. Теперь эту тайну невозможно сохранить. А любовь невозможно преодолеть. Все, что он ни делал, заставляло ее любить его еще сильнее.

Через два дня Джо перевез вещи Клаудии к себе в квартиру и даже уговорил ее посещать с ним спортивный клуб. Он был очень доволен развитием событий до тех пор, пока не встретил своего друга Энди.

— Ну и что у тебя с той женщиной, на которой ты хотел жениться?

— А, это… Все в порядке. Она сегодня здесь, занимается с личным тренером. Мне удалось уговорить ее переехать ко мне, — ответил Джо.

— Наверное, так лучше. Просто жить вместе. Тогда ты можешь расстаться с ней, как только захочешь.

— Я не захочу, — возразил Джо. Сейчас он был более чем убежден, что женитьба — лучший выход для обоих.

— И как вы живете?

— Да так себе, — ответил Джо. На самом деле они жили совсем не так, как ему хотелось. Он надеялся на больший контакт между ними, но Клаудия уходила в свою комнату сразу после ужина. А во время обеда, который им доставляли из ресторана, она читала какой-нибудь журнал.

Они вместе уезжали на работу, но она выходила из машины раньше, а Джо ехал на парковку. До сих пор их никто не видел вместе. И все равно Клаудия очень нервничала: она хотела ездить на автобусе или на своей собственной машине. Он возражал, считая это нелепым.