— Надеюсь, ты передумаешь, — сказала высокая женщина. — Нашим ежемесячным собраниям несколько мужчин пошли бы на пользу.

— А что насчет Роба? — спросила Регина.

Когда Кейт приблизилась, высокая женщина пожала плечами и подняла глаза на Стэнли:

— Я видела, что ты нанял Роба расчищать твою дорожку.

— Он доброволец. — Стэнли посмотрел на Кейт, и кончики его усов приподнялись: — Грейс, не думаю, что ты встречалась с моей внучкой Кейти Гамильтон.

— Привет, — Кейт протянула руку, и женщина пожала ее.

— Рада познакомиться, Кейти, — Грейс наклонила голову набок и внимательно посмотрела на Кейт. Возрастные морщинки окружали зеленые глаза посетительницы, а пальцы все еще были немного холодными. — Откуда у тебя эти рыжие волосы? Они прекрасны.

— Спасибо, — Кейт опустила руку и улыбнулась. — В семье моего отца все рыжие.

— Грейс — мама Роба, — сказал ей Стэнли. — Она работает в клинике Сотута.

Кейт почувствовала, как ее желудок опустился, и заставила себя продолжать улыбаться. Сказал ли Роб своей матери о «Дучин Лаундж»? Знала ли милая леди со стетоскопом, что Кейт хотела снять ее сына? Нужно ли было Кейт объяснять, что она была немного подвыпившей в ту ночь? Что это был первый и единственный раз, когда она пыталась снять мужчину в баре? Что она не была на самом деле пьяной потаскухой? Не то чтобы иногда у нее не было распутных мыслей. Она просто никогда не имела смелости поддаться им. До той ночи.

Вот черт! Какой вздор приходит ей в голову!

— Рада познакомиться, Грейс, — Кейт отошла на несколько шагов, прежде чем этот вздор смог вылететь из ее рта. — Собираюсь закончить раскладывать бумажные полотенца, — сказала она и отправилась в третий ряд.

Почему ее должно заботить, что мама Роба думает о ней? Грейс вырастила грубого и несносного сына. Она тоже не была совершенством.

Как только Кейт взяла рулон «Баунти» и поставила его на верхнюю полку, Грейс зашла во второй ряд. За ней по пятам следовала Регина.

— Мне надо поговорить с тобой, Грейс.

— У меня в самом деле нет времени на болтовню. Я здесь лишь для того, чтобы взять кусковой сахар для клиники, — сказала Грейс.

— Это займет всего минутку, — настаивала Регина. Женщины остановились по другую сторону стеллажа с бумажными полотенцами. — Я была в «Кози Корнер» только вчера, ела особый ланч, и Иона сказала мне, что твой сын Роб — гей.

Кейт чуть-чуть повернула голову налево и между рядами увидела, как расширились глаза Грейс, и открылся ее рот.

— Ну, я не думаю…

— Дело в том, — перебила ее Регина, — что мой сын Тиффер приедет на Пасху. Я не знаю, слышала ли ты, но Тиффер — исполнитель женских ролей в Бойсе. — Даже Кейт слышала это, но не могла вспомнить когда и где. — У моего мальчика сейчас нет партнера, и я подумала, что если у Роба никого нет, мы могли бы их познакомить.

Грейс потрогала пальцем воротник своего пальто:

— Ну, я не думаю, что Роберт — гей.

Кейт тоже в это не верила и удивилась, кто пустил эти слухи и почему кто-то поверил в них. Не то чтобы ей было жалко «Роберта».

— Иногда мы, матери, узнаем последними, — обнадежила Регина собеседницу.

— Ему тридцать шесть, — Грейс нахмурилась. — Думаю, я бы знала.

— Он хоккеист, я могу понять его желание молчать о своих сексуальных предпочтениях.

— Он больше не играет в хоккей.

— Может быть, он все еще открыто не проявил свои наклонности. Некоторые мужчины так никогда и не признаются.

Хоккеист? Кейт слышала разные сплетни о Саттере, но никто не упомянул, что он играл в хоккей. Хотя это объясняло травму колена, на которую Роб жаловался в первую их встречу. Это также объясняло его отвратительный характер.

— Уверяю тебя, Регина, мой сын любит женщин.

Над дверью звякнул колокольчик, и все взоры обратились к человеку, о котором шла речь, пока он заходил внутрь и стряхивал снег с ботинок. Роб снял шапку и засунул ее в карман куртки. Его щеки покраснели, а зеленые глаза сияли. Свет с потолка отразился в его серебряном кольце, когда он провел пальцами по волосам. Каким-то образом он умудрился выглядеть большим, плохим и мальчишкой одновременно.

Регина наклонилась ближе и еле слышно прошептала:

— Удостоверься и обсуди это с ним. Скажи ему, что Тиффер — завидная партия.

Уголки губ Грейс скользнули вверх:

— О, можешь быть уверена, я скажу ему.

— Регина Клэдис хочет свести тебя со своим сыном, Тиффером.

Роб взялся за ручку «Бронко» своей матери и открыл дверцу автомобиля.

Какой-то частью сознания Саттер понимал, что Грейс о чем-то ему рассказывает, но на смысл слов внимания не обращал. Все его мысли были о Кейт Гамильтон и их разговоре. Она не только ошибочно полагала, будто Роб не помнит ночь, когда Кейт предложила ему себя, но и, похоже, эту тему не желала затрагивать вообще. Не то чтобы он винил ее в этом, но, в любом случае, Роб попытался дать новой знакомой хороший совет касательно съёма парней в барах. А еще он попытался пошутить. Очевидно, у Кейт чувство юмора отсутствовало. — Регина думает, что ты латентный гомосексуалист.

Эта фраза привлекла внимание Роба, и он оглянулся через плечо на мать:

— Что???

— Насколько я знаю, Тиффер, это который исполняет женские роли, взял отпуск на все пасхальные каникулы, чтобы приехать домой. Регина думает, что он — хорошая партия.

Саттер нахмурился.

— И при чем тут я?

Грейс поднырнула под рукой сына и бросила сумку с покупками на пассажирское сидение.

— Просто, по словам Регины, Иона рассказывает всем в «Кози Корнер», что ты гей.

Роб слышал и раньше эти сплетни, но не придавал им значения. Надеялся, что если будет их игнорировать, они постепенно утихнут. Ему следовало быть умнее.

Поставив одну ногу в салон, Грейс замерла и посмотрела в глаза сыну:

— Разумеется, если это правда, то ничего страшного. Ты мой ребенок, и я всегда буду на твоей стороне, неважно, кого ты любишь.

— Ради всего святого, мама, — вздохнул Роб, — ты же знаешь, что я не гей.

— Знаю, — улыбнулась Грейс. — Как думаешь, что нам теперь делать?

Саттер поднял глаза к серому, затянутому облаками небу и вздохнул, обдумывая последствия. В большом городе, возможно, никто бы и внимания не обратил на слухи. Но в городишке, вроде Госпела, они могли навредить бизнесу. В этом случае Робу пришлось бы закрыть «Саттерс Спорт» и уехать, чего ему совсем не хотелось.

— Не знаю, — ответил он, снова взглянув на мать.

Роб ощущал себя настолько беспомощным, что был близок к тому, чтобы схватить первую попавшуюся женщину и взять ее прямо на главной улице: только такой поступок мог изменить ситуацию.

— Как думаешь, может, это Харви Миддлтон пустил слух, чтобы подорвать твой бизнес?

— Нет.

Роб не думал, что владелец «Ружей и инструментов Сотута» стал бы распускать сплетни. Харви был славным малым, и ему едва хватало сил управляться с собственным магазином.

— Тогда кто, по-твоему, начал все это?

— Понятия не имею. — Роб покачал головой: — В любом случае, с чего кому-то в это верить?

Вопрос был риторический, однако Грейс решила на него ответить:

— Может, потому что ты больше ни с кем не встречаешься?

Робу не хотелось обсуждать с матерью свою личную жизнь. Не только потому, что они уже и прежде беседовали на эту тему. Но еще и потому, что разговоры о свиданиях неизбежно заставляли его думать о сексе. Отсутствие которого было настоящей проблемой и определенно не было тем, что мужчина захочет обсуждать со своей матерью.

— Ты тоже ни с кем не встречаешься, — заметил Роб и пристально посмотрел на дверь «M&С».

Внутри магазина не было видно и следа некоей самоуверенной, нахальной рыжеволосой девицы. «Не льсти себе. Я вообще не задаюсь вопросами насчет тебя, — сказала она. — Не говоря уж о размере твоих принадлежностей». Что казалось не совсем справедливым, поскольку он в последнее время очень много думал о татуировке, которая предположительно имелась у нее на попке.