Джек наблюдал за ней до тех пор, пока маленькая фигурка не исчезла, затем развернулся и постучал в дверь своей бабушки.

– Где, дьявол, вы нашли эту девчонку, бабушка? – возмущенно воскликнул Джек, врываясь в комнату леди Кейхилл.

Бабушка встретила его довольно прохладно.

– У меня все прекрасно, Джек, благодарю за беспокойство.

– Черт возьми, бабушка… – начал он, но, заметив воинственный блеск в синих глазах-бусинках, решил, что разумнее будет сдаться.

Его бабушка, Джек давно это понял, способна отражать его вопросы хоть целый день. Проклятье, вздохнул Джек, да что он сделал, что его изводят подобные женщины? Всего несколько дней назад жизнь была такой мирной.

Он сел на край бабушкиной кровати, вытянув перед собой травмированную ногу и проигнорировав сдавленный возглас камеристки, ужаснувшейся его бестактности.

– О, выйди, Смизерз, выйди немедленно, если тебе невыносимо видеть мужчину сидящим на моей кровати! – рявкнула леди Кейхилл.

Она подождала, пока служанка, удостоив хозяйку взглядом глубочайшего порицания, не удалилась из комнаты.

– Вот ведь глупая женщина! – проворчала старая леди. – Но в la toilette [12]она на вес золота. Умеет сделать из пожилой женщины, вроде меня, нечто не сильно похожее на старую каргу.

Джек улыбнулся, к нему вернулось хорошее настроение:

– Старая карга, вот еще! Какая отвратительная ложь, бабушка. Словно и не вы всю жизнь слывете красавицей. Вижу, вы вполне оправились после утомительной поездки. Должен сказать, вы прекрасно выглядите, просто цветете.

– Ох, фу-ты ну-ты! – восторженно произнесла бабушка. – Знаю я тебя, злой мальчишка. Стараешься выдать дерьмо за конфетку – и только.

Губы Джека дернулись, поскольку он вспомнил, как именно за это самое выражение бабушка когда-то прочла его сестре гневную нотацию.

– Выдаю дерьмо за конфетку? – переспросил он. – Боже мой, бабушка. Как грубо. Я потрясен!

– Не судите старших и более мудрых, молодой человек, – парировала она, прекрасно осознавая – ее выдало мерцание глаз – свою непоследовательность. – Итак, что это еще за новость такая – мой внук впал в уныние? Совершенно на тебя не похоже, Джек, даже слышать о таком не хочу!

Джек глубоко вдохнул, борясь с волной недовольства, которую всколыхнуло в нем столь резкое заявление.

– Как видите, бабушка, ваши источники ввели вас в заблуждение. Я прекрасно себя чувствую, несмотря на то, что калека, – беззаботно ответил он.

Леди Кейхилл неодобрительно глянула на внука:

– Ты не больше калека, чем я, – отрезала она. – Не сгибается нога, да? После несчастного случая на охоте твой дед долгие годы мучался той же проблемой, но это никогда не мешало ему заниматься тем, чем он хотел.

– Насколько я помню, мэм, дедушка, можно сказать, до самой своей смерти был в состоянии выезжать на псовую охоту.

На какое-то время воцарилась тишина. Леди Кейхилл размышляла над тем, какую злую шутку сыграла с ее внуком судьба. Единственное, что получил в наследство Джек, до ранения известный наездник и охотник, – это дом, расположенный в одном из самых известных охотничьих графств страны. И получил его именно теперь, когда не может даже просто сидеть на лошади.

Джек неуклюже встал. Ему по-прежнему нелегко было обсуждать свои раны.

– Можно полюбопытствовать, что привело вас в мое скромное жилище? – спросил он, меняя тему разговора.

– Разумеется, можно, – сердито ответила бабушка.

– Я и полюбопытствовал, – проворчал, не унимаясь, Джек.

– Не дерзи мне, мальчишка! Я приехала понять, что же с тобой случилось. И теперь объясните мне, сэр, о чем вы думали, отказывая в гостеприимстве своей собственной сестре!

– Бабушка, вы же сами видите, данное место пока не пригодно для приема гостей… Более того, в тот момент я был совершенно выбит из колеи. Я действительно сожалею, но я сыт по горло женщинами, плачущими и вздыхающими над моим… моим уродством, – натянуто закончил он.

– Какое к черту уродство! – совсем неизящно фыркнула леди Кейхилл. Ее взгляд переместился на шрам, пересекающий правую щеку внука. – Если ты говоришь об этой небольшой царапине на твоем лице, ну, в общем, ты всегда был слишком красив, не во благо себе. Теперь ты выглядишь гораздо мужественнее и совсем не похож на смазливого мальчишку.

Он иронически поклонился:

– Благодарю вас, мэм.

– Тьфу, ты! – вспыхнула леди Кейхилл. – Думаю, пора вставать, убирайся-ка ты уже и прикажи одному из твоих ленивых слуг принести мне горячей воды.

– Сожалею, мэм, но не могу этого сделать.

– Что это значит, мальчишка?

– У меня нет домашних слуг, – безразлично пожал он плечами.

Леди Кейхилл села в кровати, потрясенная до глубины души.

– Что? Никаких слуг? – ужаснулась она. – Невозможно! У тебя должны быть слуги!

– Дом меня совершенно не интересует. Последние несколько лет я провел на биваках [13], разбитых в чертовски некомфортабельных местах, и теперь мне достаточно просто крыши над головой и кровати. Я не намерен тратить целое состояние на всю эту орду домашних слуг только для того, чтобы обеспечить себе удобства, и не буду, даже имейся у меня это самое состояние, а вы знаете, что его нет и в помине.

Леди Кейхилл была потрясена:

– Никаких слуг в доме?

Он снова пожал плечами:

– Ни одного, только мой человек, Карлос, а он еще и за лошадьми присматривает. – Он поднял руку, предвосхищая дальнейшие замечания бабушки. – В вашем распоряжении только те слуги, которых вы привезли с собой. Боюсь, вам придется обойтись ими. Да вот только я отослал их в деревенскую гостиницу – всех, кроме камеристки и еще одной девицы. Они обслужат вас в меру своих сил.

Леди Кейхилл фыркнула:

– Вряд ли дождешься, чтобы Смизерз унизилась до нагревания воды.

Он пожал плечами:

– Поручите это второй девице. Она, похоже, довольна умела.

– Какой второй девице? О чем ты говоришь, мальчик?

– Бабушка, – вздохнул Джек, – не кажется ли вам, что пора прекратить называть меня мальчиком? Я, знаете ли, уже четвертый десяток разменял.

– Не смеши меня, мальчик! И перестань менять тему разговора. О какой второй девице ты тут толкуешь?

– Маленькое худенькое создание в чудовищной мрачной одежде. Должен сказать, бабушка, я удивлен, как вы не обратили внимания на ее наряд. Обычно вы очень привередливы к внешности своих слуг. И как так случилось… – его голос повысился от негодования, -…что вы позволили девчонке почти до смерти уморить себя голодом? Вчера вечером она упала в обморок прямо на дороге, и ей некому было помочь.

– Упала в обморок? – переспросила леди Кейхилл, пристально за ним наблюдая.

– В глубокий обморок. От голода, если не ошибаюсь. Одна кожа да кости, а не девушка, – и невероятно огромные глаза. Бледная кожа, вьющиеся каштановые волосы, вся светится насквозь, а жалит, что оса, но, по всей видимости, до смерти боится пауков.

Джек замолчал, внезапно осознав, что наговорил лишнего. Он знал не понаслышке, что его бабушка, складывая два и два, вполне может получить пять.

– Боится пауков? Вот так неожиданность! Я бы не сказала, что эта молодая особа чего-то боится. Наоборот, она ведет себя очень мужественно. Но она не служанка, – наконец добавила леди Кейхилл. – Это она тебе так представилась?

Джек нахмурился:

– Нет, – медленно произнес он, мысленно возвращаясь назад. – Полагаю, я несколько поспешил с выводами. – Его глаза сузились, вспоминая представление, устроенное Кейт несколько минут назад. – Но если она не ваша горничная, то кто же она?

– Ее зовут Кейт Фарли.

– О, это мне известно, мэм. Об этом она мне сообщила. Но что она здесь делает? – упорствовал Джек.

– Откуда я могу знать, что она делает, Джек? – неопределенно пожала плечами бабушка. – Тебе доподлинно известно, я не покидала эту комнату с того самого момента, как прибыла сюда вчера вечером. Она может собирать цветы или пить чай. Как, черт возьми, я могу узнать, что она сейчас делает, глупый ты мальчишка?