Глаза Кейли заблестели, и она захлопала в ладоши.

— Подарок для Джиллиан! Так она будет Джиллиан де Монкрейф, да? Прекрасное имя для прекрасной девушки, должна сказать. И она будет жить недалеко отсюда, в Шотландской низине.

Хэтчард вернул задумчивый взгляд на ленту дороги, извивающуюся по долине. Увидев, как последний всадник скрылся за поворотом, он цокнул языком.

— Мне бы твою уверенность, Кейли, — пробормотал он.

— И что должно означать это таинственное замечание? — нахмурилась Кейли.

— Просто то, что, по моим наблюдениям, девчонка никогда не заглядывалась ни на кого, кроме Гримма.

— Гримм Родерик — наихудший из возможных мужей для нее! — воскликнула Кейли.

Хэтчард перевел любопытный взгляд на пышную служанку.

— Эй, почему ты так говоришь?

Рука Кейли взлетела к горлу, и она стала обмахивать себя ладонью, как веером.

— Есть мужчины, которых женщины хотят, и есть мужчины, за которых женщины выходят замуж. Родерик — это не тот мужчина, за которого следует выходить замуж.

— Это еще почему? — изумился Хэтчард.

— Он опасен, — вздохнула Кейли. — Явно опасен для девушки.

— Ты думаешь, он может обидеть ее? Хэтчард напрягся, готовый к бурной реакции.

— Даже если он не осознает этого, Рэмми, — тяжело вздохнула Кейли.

— Куда они отправились? И на сколько, говоришь?

Лоб Джиллиан сморщился от досады.

— В Дурркеш, миледи, — ответил Хэтчард. — Я бы предположил, что всего на какую-то недельку.

Джиллиан принялась раздраженно расправлять складки платья.

— Я надела сегодня утром платье, Кейли, красивое платье, — пожаловалась она. — Даже собиралась поехать в деревню в нем, а не в папином пледе, а ты знаешь, как я ненавижу ездить в платье верхом.

— Ты выглядишь действительно восхитительно, — заверила ее Кейли.

— Восхитительно для кого? Все женихи меня бросили.

Хэтчард прочистил горло.

— И на кого именно вы надеялись произвести впечатление?

Джиллиан набросилась на него:

— Тебя отец приставил шпионить за мной, Хэтчард? Ты, наверное, шлешь ему каждую неделю доносы! Ну так вот, болван, я тебе ничего не скажу.

Хэтчард был достаточно тактичен для того, чтобы тут же принять смущенный вид.

— Я не посылаю никаких доносов. Просто беспокоюсь о вашем благополучии.

— Ты можешь заботиться о ком-нибудь другом. Я достаточно взрослая, и могу побеспокоиться о себе сама.

— Джиллиан, — пожурила ее Кейли, — сердитый вид тебе не к лицу. Хэтчард просто выражает свою озабоченность.

— А мне хочется сердиться. Разве нельзя, для разнообразия?

Джиллиан на миг погрузилась в размышления.

— Минуточку, — задумчиво произнесла она. — Дурркеш, говорите? В это время там проводят великолепную ярмарку… последний раз, когда я ездила туда с мамой и папой, мы останавливались на прелестном маленьком постоялом дворе — «Черный башмак», так, кажется, Кейли?

Кейли кивнула.

— Когда был жив твой брат Эдмунд, вы оба часто бывали в городе.

По лицу Джиллиан скользнула тень, и Кейли поморщилась.

— Прости, Джиллиан. Я неумышленно.

— Знаю, — глубоко вздохнула девушка. — Кейли, начинай собирать вещи. У меня неожиданно возникло желание отправиться на ярмарку, — а когда, как не сейчас? Хэтчард, седлай лошадей. Я устала сидеть и ждать, когда со мной что-то случится. Пора самой делать свою жизнь.

— Это не предвещает ничего хорошего, госпожа Туиллоу, — заметил Хэтчард, когда Джиллиан энергичным шагом пошла прочь.

— У женщины столько же прав на то, чтобы развеяться, как и у мужчины. По крайней мере, она ищет себе мужа. А теперь нам надо сложить две головы и позаботиться о том, чтобы она сделала правильный выбор, — с важным видом заявила ему Кейли, прежде чем вразвалочку побрести вслед за Джиллиан, вихляя пышными бедрами так, что Хэтчарду вспомнилась давно забытая, чрезвычайно похабная песенка.

Порывисто вздохнув, он направился в конюшню.

Крыша «Черного башмака» угрожающе просела, но, к счастью, комнаты, которые снял Гримм, находились на третьем этаже, а не вверху, а, значит, они будут вполне защищены от потопа, заставшего их на полпути.

Остановившись у открытой двери, ведущей на постоялый двор, Гримм выжал рубашку. Вода хлынула меж пальцев и шумно плеснула на огромную каменную плиту.

На город опускался густой клубящийся туман. Через четверть часа найти дорогу в таком плотном тумане было бы невозможно, но они прибыли вовремя и избежали худшего. Гримм оставил коня в небольшом дворике за гостиницей, где опасно покачивался жалкий навес. Оккам будет хоть как-то укрыт от непогоды — если его не смоет наводнением.

Прежде чем войти, Гримм стряхнул с пледа бисер водяных капелек. Любая стоящая ткачиха ткала свою ткань настолько плотно, что та становилась практически водонепроницаемой, а ткачихи в Далкейте были одними из самых искусных в своем ремесле. Он отстегнул одну полу и накинул ее на плечо. Куин и Рэмси уже подошли к очагу, они отогревали руки и сушили башмаки.

— Жутко ненастная погода на дворе, не так ли, ребятки? — радостно поманил их кабатчик в дверь прилегающей таверны. — У меня здесь такой теплый огонь, есть и отличная выпивка, что вмиг прогонит озноб, так что не мешкайте. Меня зовут Мак, — добавил он, дружелюбно улыбаясь. — Загляните на минутку.

Гримм посмотрел на Куина, и тот пожал плечами. Выражение его лица прямо говорило, что в такой жалкий вечер не оставалось ничего другого, кроме как пьянствовать. Трое мужчин нырнули в низкую дверь, отделявшую харчевню от таверны, и заняли несколько разбитых стульев у стола, стоявшего возле очага.

— Раз уж здесь почти пусто, я мог бы и сам присесть с вами, как только позабочусь о том, чтобы у вас была выпивка. Немногие рискнут выйти на улицу в такой ливень.

Хозяин таверны засеменил, прихрамывая, к стойке, затем приковылял назад и размашисто плюхнул на стол бутылку виски и четыре кружки.

— На дворе такая кутерьма, не так ли? И куда путь держите? — поинтересовался он, тяжело опускаясь на стул. — Не обращайте внимания на мою ногу, думаю, это дерево размягчается, — добавил он, схватив другую табуретку, и, подняв деревянную ногу за лодыжку, опустил ее на доски. — Иногда побаливает в сырую погоду. А в этих краях такая погода стоит все время, не так ли? Мрачное место, это точно, но мне нравится. Вы когда-нибудь выезжали из Олбани, ребятки?

Гримм взглянул на Куина, тот рассматривал хозяина таверны, выражение лица у него было одновременно веселым и раздраженным. Гримм знал, что оба они думали о том, заткнется ли когда-нибудь этот скучающий коротышка.

Ночь сулила быть долгой.

За несколько часов дождь не утих, и Гримм, под предлогом проверить Оккама, сбежал из дымной таверны и нескончаемой болтовни Мака. Одолеваемый тем же беспокойством, которое преследовало его в Далкейте, он не мог усидеть на месте — выходя на задний двор гостиницы, он гадал, чем занимается в этот момент Джиллиан. Его губы сложились в легкую улыбку, когда он представил себе, как она топает ногами, потрясая своей великолепной копной волос, и негодует, что ее оставили. Джиллиан терпеть не могла ситуаций, когда ее исключали из чего-нибудь, чем занимались «парни». Но так будет лучше, и она поймет это, когда Куин вернется с подарком и сделает официальное предложение. Почти всякий раз, глядя на Куина, Гримм задумывался над тем, какая идеальная пара из них выйдет. У них родятся чудные дети, с аристократическими чертами и без каких-либо признаков унаследованного безумия. «Возможно, сведя их, я смог бы в какой-то мере искупить свои грехи», — размышлял Гримм, хотя от мысли, что Джиллиан и Куин будут вместе, его грудь сжала боль.

— Проваливай из моей кухни и не смей возвращаться, крысиное отродье!

Дверь в дальней стороне двора внезапно распахнулась, из нее кубарем вывалился ребенок и упал ничком в грязь.

Гримм внимательно посмотрел на человека, чья широкая фигура почти заполнила собой всю дверь. Огромный мускулистый здоровяк, за шесть футов ростом, с курчавыми, коротко остриженными каштановыми волосами. Его лицо пошло красными пятнами — то ли от гнева, то ли от перенапряжения, — «или, вероятнее всего, и того и другого вместе», — решил Гримм. В руке он сжимал широкий тесак, лезвие тускло поблескивало на свету.