- Когда вырасту?.. - задумчиво переспросил он. - Надо подумать.

Резко чиркнул спичкой по коробку и, провожаемый завистливыми взглядами, поднес спичку к сигарете. Пока горела спичка, света внутри катушки стало больше. Потом Серега затянулся, кашлянул и выдохнул дым изо рта.

- Не знаю. - веско сказал он. - Кем получится. - А кем получится? - спросила Анюта. - Кем ни будь да получится. Может, детективом буду. Как Шерлок Холмс. - Ух ты. - восхитилась Анюта. - А Генка, значит, доктором? Доктором Ватсоном? Да, Ген? - Да ну их, докторов. Возятся со всякими кишками - сказал Генка. - Да, - сказал Серый, затянувшись, - Это работа не для Генки. Он в ветеринарке чуть в обморок не упал, когда Ваську резали. - А ты не заливай. Тебя там не было. - Сам же рассказывал. - Да ладно тебе. Уже и кота пожалеть нельзя. - Льзя или нельзя, но в доктора тебя не возьмут. - Ничего. Обойдусь. Дай, что ли, затянуться?.. - Ты же не куришь! - Ты, можно подумать, куришь. - И мне, - сказала Анюта. - Девчонкам нельзя, - авторитетно сказал Серега. - У вас от этого детей не бывает. - А мне и не нужны, - сказала Анюта. - Еще чего не хватало! - Вырастешь - захочешь. - Ну, нет. - Все хотят, когда вырастают. И замуж тоже. - Ага. Щас! - Анюта сделала костлявый кукиш и поднесла к самому серегиному носу. - Вот тебе замуж. - Нужна ты мне больно, - Серый выдохнул дым прямо на Анютину фигу. - Ладно вам, - сказал Генка. - Давай сигарету. - И мне, - сказала Аня. - Ну, держите, - Сергей передал Анюте сигарету, не сумев скрыть облегчения по поводу того, что ее не нужно докуривать.

Анюта взяла сигарету поудобнее, между указательным и средним пальцами, и отставила мизинец. Так курила одна барышня в кино. Она затянулась, набрала полный рот дыма и не спеша выдохнула его длинным красивым конусом. Серый хмыкнул презрительно.

- Так не курят. Это ты балуешься. - Да? А как курят? - Надо набрать полный рот дыма, а потом его вдохнуть внутрь. И только потом выдыхать. - Да? - Анюта казалась озадаченной. Такой способ курения ей не очень понравился. - А ты как думала? Только так. - Ну и ладно. Подумаешь!

Анюта старательно затянулась и глубоко вдохнула дым. Пока она кашляла, сигарету взял Генка и проделал то же самое. Внутри катушки стало накурено. Серега приоткрыл "дверь", которую они всегда запирали изнутри.

- Да, - сказал он с чувством превосходства. - С вами не покуришь!

После этого забрал сигарету обратно и героически докурил ее сам.

- А я хочу актрисой быть, - мечтательно сказала Анюта. - Знаменитой? - Конечно. Чтобы в кино снимали. А незнаменитой-то зачем? - А знаменитой зачем? - Много ты понимаешь! Цветы... - Анюта стала загибать пальцы, - Машина. Поклонники. - А кто это - поклонники? - А это те, которые в тебя влюблены, и поэтому при встрече всегда кланяются. То есть, поклоны бьют. Поэтому и "поклонники". - А деньги? - спросил Генка. - А зачем деньги? - удивилась Анюта. - Если тебя и так все любят? - Ну... - замялся Гена, - Кто-то же должен будет тебе машины покупать. - Вот пусть он о деньгах и думает. А мне некогда будет. Мне в кино сниматься надо будет по десять раз в день. - Да ты что! По десять раз! - А то. Иногда и больше. - Аня вздохнула. - Актерский труд тяжелый. Вон, Золотухин рассказывал в кинопанораме, что весь день в болоте просидел, пока кино снимали. Потом вылез весь в пиявках. - Тьфу ты! - сплюнул Серый. - Чего? - Ну тебя с твоими пиявками. И так тошнит. - Это от сигареты, - сказал Генка. - Меня тоже тошнит. - А меня, мальчики, от вас тошнит. Я им рассказываю про кино, а они - про сигареты. - На фиг нам твое кино? - сказал Серега - Сигарета - вот она. А кино твое где? - А кино начнется, когда я вырасту, - упрямо сказала Анюта. - Когда ты вырастешь, кино закончится, - почему-то сказал Генка. - Самое кино сейчас идет. - Не умничай, - сказал Серый. - Сам-то кем хочешь быть? - Не знаю. Я денег хочу. Много. За деньги все можно купить. - И меня? - спросил Серега. - И меня? - спросила Анюта. - И меня? - спросила Свалка. - Не знаю, - честно сказал Гена. - По-моему, все. По крайней мере, машину можно.

Серега вздохнул. Машину хотели все, и он тоже. Но машина, настоящая машина, была чем-то невозможным. На Иваныча с его "Москвичом" во дворе смотрели как на буржуйского царя. А он собирал на машину семь лет. Об этом знали все. И все равно завидовали.

- А мне машину подарят, - сказала Анюта, поджав губы. - А я ее куплю, - сказал Генка. - А я украду, - сказал Серый. - У Иваныча, что ли? - А хоть бы и у Иваныча. - Иваныч тебя убьет. - Пусть попробует, - сказал Серега и покосился на лук. И Анюта покосилась на лук. И Генка. Все порадовались про себя, что расти им еще долго, и у Иваныча есть шанс умереть от старости. - И много ты их насобирал? - спросил Серега. - Кого? - Денег. - Много. Уже три рубля с мелочью. - А сколько мелочи-то? - Не знаю. Я их в копилку складываю. А то, боюсь, потрачу. - Так потрать. - Нет. Не могу. Нужно собрать побольше - и тогда уже все потратить. - На машину? - Нет... - Генка задумался. - Машина - мелочь. Есть вещи поважнее. - Неужели дом! - восхитилась Анюта и подсела поближе к Генке. - И дом - мелочь, - сказал Генка, обмирая от собственной лихости. - А что - не мелочь? - Еще не решил. Вот как решу - тогда и копилку буду разбивать. - Ну тебя, - сказал Серый. - Сходили бы в кино, лимонада напились, а мороженного сколько можно купить! Десяток, не меньше! - А ты у меня укради, - сказал Генка, поглядев на Серегу в упор. - Вот тогда и сходим в кино. - И украду. - И укради. - Вы чего, пацаны? - удивилась Анюта. - Обалдели, что ли? - Покурим еще по одной? - спросил Серега. Он снова рвался в бой. - Ну, давай, что ли, - Генка, как всегда, не отставал. - Без меня, - сказала Анюта.

Серый достал еще по сигарете. Мальчики закурили. Все трое примолкли, и несколько минут единственным звуком внутри катушки был кашель двух заправских курильщиков.

- Слышь, Ген, - сказал Серега. - Ну? - От Журика хватит прятаться. - А мы и не прячемся. - Рассказывай... - Что нам здесь, плохо, что ли? - Хорошо. И все равно. Хватит. - И чего делать? Пойти ему морду бить? Много набьешь! - Не сейчас. СанСергеич говорил, что секцию бокса будет открывать. Пошли, что ли? - И я с вами! - сказала Анюта. - Еще чего, - усмехнулся Серый. Туда девчонок не берут. - Ну и ладно. Подумаешь! - А когда открывается-то? - спросил Гена. - А как запишется пятнадцать человек - так и откроется. - На сундук мертвеца? - Вроде того. - А сколько уже записалось? - Тридцать с чем-то. - А чего ж не открывается? - Не знаю. У нас всегда так. - Это точно. Твердо решил? - Не знаю. Давай походим, посмотрим. - Ну, давай. Запишемся для начала. - Уже. - Что "уже"? - Уже записал. - Себя? - Ага. И тебя тоже. Куда ж я без тебя денусь? - Ну, ты даешь. - А меня записал? - спросила Анюта. - А тебя на "Мосфильм" записал. Знаменитой актрисой. - А там тоже ждут, пока тридцать мест наберется? - спросила Анюта. - Нет, - сказал Генка, - Там ждут, пока одно освободится.

Серый засмеялся и закашлялся. Потом все замолчали, мечтая каждый о своем.

Вечерело. На свалке начался кошачий концерт, а вдалеке прозвучал стук колес бесконечного товарняка...

* * * Стук колес бесконечного товарняка был единственным ответом на вопрос, заданный Геной. Похоже, Катя либо уже выросла, либо никем не собиралась становиться.

- Екатерина Сергеевна, - сказал Гена. - Если нам не удается подружиться, давайте хотя бы поссоримся по-человечески... - Вот именно поэтому я не люблю пьяных. - То есть? - Им... То есть, вам... - Спасибо. - Сами виноваты... Вам все время нужно чего-то от людей, которые рядом. Сейчас вы ищете мостик на мою сторону. Потом по этому мосту пройдет вежливый гражданин с тросточкой. Этот гражданин будет читать Блока... - Я не знаю Блока. - Или Пушкина... - А кто это? - Не паясничайте. Или просто говорить о погоде в возвышенных тонах. Потом по этому мосту проскачет гусар, во всеоружии двусмысленных комплиментов...

- А потом? - А потом протопает безмозглая солдатня с волосатыми ручищами... - Ужасная перспектива. - Да уж. - Что же делать? - Не строить никаких мостов. Мы случайно оказались в одном купе, и из этого ничего не следует. - А как же мостик? - Не нужно никаких мостов. - А ведь он уже построен. Вы построили его своими последними словами. - Значит, я и сожгу его немедленно.