- Не прикасайся, пока не высохнет. Давай сюда руки.

Он снова увлажнил печать и приложил ее к тыльной стороне ладоней Артура. "Чернила" были совершенно бесцветными, как вода.

Артур перевел взгляд с клерка на рыжеволосого. Оба студента наблюдали за ним с мягкой усмешкой.

- Ладно, куда теперь? - спросил Артур.

- Ты что, не хочешь узнать, зачем это все?

- А ты бы ответил, если бы я спросил?

- Нет, - ухмыльнулся рыжий. - Тебе придется догадаться самому.

Артур повернулся к двери, и замер на месте. Что-то в комнате изменилось. Что именно? Звук...

Он бросил быстрый взгляд на часы.

- Правильно, - одобрительно сказал Маркс.

Белокурая секретарша Лодермилка встретила его радостным возгласом:

- Привет, Френсис! Хорошая была поездка?

- Отвратительная, - ответил Лодермилк, улыбаясь ей. - Столько волнений - я до сих пор дрожу, как в лихорадке. Сегодня я не принимаю никаких посетителей с проблемами, Бетти. Пропускай ко мне только спокойных и положительных людей, я намерен расслабиться...

У секретарши вытянулось лицо.

- О нет! - воскликнул Лодермилк. - Меня уже кто-то ждет? Кто же?

- Посол от Фабитала. Он в вашем кабинете. Прибыл полчаса назад. Его зовут Эзиус Мильоцциус.

- Да, да, я помню. - Лодермилк вздохнул. - Ну, по крайней мере, у него нет проблем, я надеюсь.

- Зато он сам может оказаться проблемой.

- Хм. - Лодермилк внимательно посмотрел на секретаршу. - Он тебе не нравится?

- Не слишком. Хотя это не предчувствие.

- Ладно. Спасибо, Бетти.

Он шагнул к двери.

- Френсис!

Лодермилк обернулся с видом легкого недовольства.

- Ты принимал пилюли?

- Да, да, - нетерпеливо сказал Лодермилк. - Н-ну... честно говоря, нет.

Он достал коробочку с пилюлями, вытряхнул на ладонь две капсулы, красную и зеленую, и проглотил их с ужасной гримасой.

Девушка усмехнулась ему. Лодермилк переступил порог кабинета, и тотчас хмурая гримаса на его лице сменилась выражением безупречной вежливости. Гость архидепутата сидел в кресле у окна и курил сигарету в длинном красном мундштуке. Это был смуглый, темноволосый, худощавый джентльмен.

- Domine Migliozzie, salve, salve. Maereo guod te salutare non hic eras, sed, verum... (Приветствую вас, господин Мильоцциус. Прошу простить, что не смог встретить вас, но, правду сказать...)

- Я вас умоляю, архипрокуратор, - сказал Мильоцциус, пожимая руку Лодермилка. - Пусть мое ожидание послужит знаком того глубокого уважения, которое я к вам питаю. Мне было приятно вас ждать.

Мильоцциус улыбнулся, и его коротко подстриженные черные усы встопорщились, как у кошки. Он поклонился Лодермилку, и в ответ на жест архидепутата опустился обратно в кресло, изящно поддернув брюки и расправив тогу, чтобы не помялись.

Они с Лодермилком обменялись еще несколькими любезностями, каждый на языке другого. Потом Мильоцциус запутался в какой-то особенно заковыристой фразе и сдался. Они перешли на новую латынь.

- С тех пор, как моя группа имела счастье встретиться с группой вашей милости, мы всегда стремились отправить к вам кого-то из нас, дабы он мог скромно постигать ваш опыт. Это было весьма непросто осуществить, даже при вашей драгоценной поддержке. А потом мы долго не могли решить, кто же из нас поедет. Поэтому я должен извиниться за свое скверное знание английского, ваша милость; как вам известно, в Фабитале не поощряется изучение иностранных языков. А ваши познания в латыни весьма совершенны. Могу я узнать, как вы?.. Возможно, вам случалось бывать с межобщественной комиссией в Италии?

- Нет, я никогда не имел такой чести, - смущенно ответил Лодермилк. Видите ли, честно говоря, меня частенько мучает бессонница, и я должен чем-то занять время. Так случилось, что у нас в библиотеке есть несколько книг на латыни, а перевода к ним нет. "Сумма теологии" Фомы Аквинского, например. Обидно, видите ли, терять любое знание.

- Ах, - сказал Мильоцциус, энергично кивая. - Прекрасно. Восхитительно! И какого вы мнения о "Сумме"?

- Шедевр. Вне всякого сомнения, творение мастера. Очень поучительная книга, вы не находите?

- Увы, я ее не читал. Я полагаю, у нас существуют экземпляры этой книги, однако нам недостает вашей американской скрупулезности. Древние дискуссии о боге и ангелах сейчас в высшей степени неактуальны. Достаточно нам ангелов в повседневной жизни!

- Именно так, - согласился Лодермилк. - Однако ваше время дорого, а я тут развлекаю вас пустой болтовней. Я полагаю, сейчас мы с вами пройдемся по колледжу, и вы глянете вкратце, как у нас поставлено дело. А после обеда, если вы не будете слишком утомлены, вы начнете осматривать колледж более детально.

- Вы чрезвычайно добры, ваша милость.

- Достопочтенный сэр, - запротестовал Лодермилк, - среди нас не приняты такие обращения. Мы - друзья, и прошу вас называть меня Френсисом.

- С величайшим удовольствием, - любезно ответил Мильоцциус. После недолгого колебания он добавил:

- И вы тоже зовите меня Эзиус.

Лодермилк отошел к столику в углу и налил два стакана кьянти, себе и гостю.

- Bene tibi!

Архидепутат отпил глоток вина, умело скрыл гримасу, поставил стакан на стол и произнес:

- Я так понимаю, Эзиус, что ваша группа не располагает колледжем для обучения молодежи. Только обычные учебные заведения Фабитала и Унимеркса.

- Да, мы весьма отстали от вас в этом направлении, - ответил Мильоцциус, сверкнув белыми зубами. - Нам всегда казалось, что это слишком опасно. Мы обучаем своих детей дома, сами. Именно поэтому нас так интересует...

- Но вы совершенно правы! - вежливо воскликнул Лодермилк. Разумеется, в Фабитале можно обучать детей дома. Мы бы тоже поступали так в большинстве случаев, но большинство обществ Северной Америки отрицает частную жизнь. Во многих случаях можно сказать, что дома практически не существует.

- И все-таки мы знаем, что вы преодолели большие трудности, Френсис. Собрать такой кулак под носом у стандартных! Ведь вас в любой день могут разоблачить и уничтожить...

Лодермилк хлопнул в ладоши.

- Вы мне напомнили... Нужно вас пометить, прежде чем мы начнем обход колледжа.

- Пометить? - У Мильоцциуса отвисла челюсть.

- Да. Это одна из предосторожностей... Впрочем, нет, мы сделаем по-другому. Сначала я проведу вас по колледжу непомеченным и покажу вам то, что увидит обычный сторонний посетитель, прибывший сюда без предупреждения. Университетский чиновник, например, или инспектор из департамента священных наук.