- Мне это неинтересно, - ровным голосом проговорила Рейчел. - С этим периодом моей жизни покончено.

- Я понимаю. - Алексис решила, что если она надеется уговорить мать, то на первых порах лучше ей не возражать. Черта с два она останется здесь на целый год с Кэлебом Райтом. - Я перезвоню тебе. Или ты позвони мне, если захочешь. Вот мой номер.

Алексис скороговоркой сообщила матери телефонный номер ранчо и, положив трубку, бессильно опустилась на стул.

- Твоя мама приедет? - с любопытством спросил Терри.

Алексис качнула головой.

- Нет. Пока нет... Но мы еще с ней поработаем, - добавила она жизнерадостно, зная по опыту, что если она чего-то хочет, то никакие препятствия ее не остановят. - Давай-ка съездим в город, может, купим чего-нибудь вкусненького на обед.

Терри запрыгал от восторга.

Вернувшись после обеда, Кэлеб обнаружил, что ни Алексис, ни Терри нет дома. В кухне на столе лежала записка, в которой Алексис сообщала, что они поехали за продуктами. Кэлеб, разочарованный, присел у стола.

Ему понадобились целые сутки, чтобы понять: то, как он обращается с Алексис, - это скорее отражение его боязни близости с ней, а вовсе не стремления проследить, чтобы она в точности исполнила условия Ангуса. Райен прав. Он заставил ее работать, словно рабыню, нянчиться с соседским ребенком, готовить, хотя Ангус, возможно, вовсе ничего подобного не хотел.

Так что Кэлеб собирался попросить прощения и сказать, что она вольна делать что хочет.

Однако через несколько минут, когда Алексис и Терри вернулись, все добрые намерения Кэлеба развеялись как дым. Для поездки в город она выбрала белые льняные брюки и ярко-розовый топик с открытой спиной.

- Привет.

- Здравствуйте. - Алексис приветливо кивнула головой. - Вы, наверное, пришли обедать.

- И да, и нет, - серьезно сказал Кэл. Совершенно естественно, что ничего хорошего она от него не ждет. И поделом ему. Когда она отвернулась, чтобы положить продукты в шкаф, глазам его предстала ее гладкая спина.

"Она - внучка Ангуса, - напомнил он себе. -Внучка Ангуса".

- Я пришел обедать, это так, но у меня есть предложение: как вы смотрите, если я поджарю на решетке бифштексы?

Терри восторженно взвизгнул, а Алексис с подозрением взглянула на Кэлеба.

- Я думала, это моя работа.

- Никакой работы у вас нет, - сказал Кэлеб. -По крайней мере пока не приедет Ангус. Пусть сам тогда и скажет, чего он хочет. Я не имел права распоряжаться за него. Я прошу прощения.

Алексис не верила своим ушам. Но он действительно попросил прощения, причем сделал это с подкупающей искренностью. Глядя на Кэлеба, на его взъерошенные волосы, светящиеся янтарные глаза, статную фигуру, она почувствовала, что если он и дальше будет с ней так мил, то вряд ли ей удастся освободиться от него без сердечной боли.

- Я вас прощаю, - сказала она весело. - И даже помогу вам с обедом.

Кэлеб посмотрел на нее с сомнением.

- А что вы такое можете приготовить, чтобы оно не было горелым? Алексис улыбнулась:

- Фруктовое желе.

***

Прежде чем начать помогать, Алексис переоделась. Кэлеб и Терри возились в небольшом, мощенном плиткой дворике, когда она вышла к ним в простых шортах и короткой белой майке. Плечи и спина были прикрыты.

Кэлеб переворачивал мясо.

- А желе уже готово?

- Оно в холодильнике, - ответила она веселым голосом. - Я обложила его льдом, так что оно застынет быстро. А что, если я сделаю салат?

- Это пойдет, - согласился он в надежде, что она задержится в кухне не меньше чем на четверть часа. Однако Алексис принесла мытые овощи во двор, разложила на столе и, сев на стул, скомандовала:

- Терри, пойди помой руки, будешь мне помогать.

Мальчик кивнул и побежал в дом. Алексис подождала, пока за ним закроется дверь, и повернулась к Кэлебу.

- Я звонила утром в больницу. Он бросил на нее быстрый взгляд.

- Я тоже. - Оказывается, если смотреть только на ее лицо и ни на что другое, то он вполне может вести с ней разговор на нейтральную тему. - И что вы по этому поводу думаете?

- Не знаю, что и думать. Они были ужасно неприветливы со мной.

- Со мной тоже.

- Терри я сказала, что бабушка поправляется, но мне что-то не нравится этот их термин "стабильное состояние".

На этом их короткий разговор оборвался и наступило вполне дружелюбное молчание, нарушаемое лишь шипением жарящегося мяса.

- Я утром разговаривала с мамой. Кэлеб медленно повернулся и устремил на Алексис настороженный взгляд.

- Ну и как?

- Она сказала, что не хочет сюда приезжать. Как она выразилась, с этим периодом ее жизни покончено.

Кэл, хотя и не знал в деталях план Ангуса, понимал: жертвуя своим любимым ранчо, старик делает это в надежде, что его близкие снова будут вместе с ним. Но для этого необходимо, чтобы Рейчел непременно приехала. А если у Алексис есть свои особые причины, требующие, чтобы ее мать приехала в Три Торфяника, то тем лучше.

- Я надеялась, что смогу уговорить ее приехать на этой неделе или на следующей, до того как вернется Ангус, но она не соглашается.

В голосе Алексис сквозила грусть. Кэлеб задумался. Она расстроена, значит, надо ее как-то успокоить, развеселить. И он должен постараться это сделать не только ради нее самой.

Кэл со вздохом оставил мясо и присел у круглого стола рядом с Алексис. Подходящие слова нашлись с трудом.

- Вы так сразу не отчаивайтесь. Успокойтесь, немного подождите. Знаете, порой, когда вот так выжидаешь, - его голос зазвучал более уверенно, - все улаживается само собой.

Алексис благодарно кивнула.

Кэлеба охватило странное ощущение. С одной стороны, ему не нравилось давать советы. То, чем он сейчас занимался, вело их обоих как раз туда, куда заходить не следует. И в то же время ему было приятно, что Алексис не просто слушает его, а, судя по ее реакции, полностью с ним согласна.

И самое плохое во всем этом то, что стоит им зайти слишком далеко и слишком быстро, как путь назад будет отрезан...

Во всяком случае, о спокойной жизни в этом доме нельзя будет и помыслить.

Глава 5

Хотя Кэлеб сознавал, что не перешел вчера границ в отношении Алексис, ему все равно было как-то не по себе. На душе было тревожно. Грейс и Райен были такие общительные и так ловко умели улаживать все проблемы, что ему всегда удавалось оставаться в стороне.