ДЖОН БИЛ

Они жертвуют кровь им, АРЧИ. Они льют ее в горло идолам. Иногда они убивают людей, иногда только ранят их. Это зависит от того, сколько крови хочет идол.

АРЧИ БИЛ

Сколько крови он хочет? О господи! Как они узнают?

ДЖОН БИЛ

Жрецы сообщают им. Иногда они заполняют их до шей - они пустые внутри, понимаешь. Весной это ужасно.

АРЧИ БИЛ

Почему именно весной?

ДЖОН БИЛ

Я не знаю. Священники просят больше крови тогда. Намного больше. Они говорят, что всегда было так.

АРЧИ БИЛ

И ты останавливаешь их?

ДЖОН БИЛ

Да, я останавливаю их. Должен. Я позволяю им поклоняться тем, другим. Конечно, это - идолопоклонство и все такое, но я не люблю вмешиваться в чужие дела - за исключением настоящего убийства.

АРЧИ БИЛ

И они повинуются тебе?

ДЖОН БИЛ

Мда... Я так думаю.

АРЧИ БИЛ

Ты, должно быть, имеешь над ними немалую власть.

ДЖОН БИЛ

Ну, я не знаю. Это проход так все меняет.

АРЧИ БИЛ

Проход?

ДЖОН БИЛ

Да, то место, по которому ты прибыл. Это - единственный путь, которым можно попасть сюда.

АРЧИ БИЛ

Да, я полагаю. Но как проход связан с этими идолами?

ДЖОН БИЛ

Он воздействует на все. Если бы проход был закрыт, никто из живущих никогда не вошел и не вышел бы отсюда и даже не услышал бы об этой стране. Она была бы абсолютно отрезана от мира, если б не этот проход. Ну, АРЧИ, всего этого даже нет на карте.

АРЧИ БИЛ

Да, я знаю.

ДЖОН БИЛ

И кто бы ни владел тем проходом - он владеет всем. Все прочие не в счет.

АРЧИ БИЛ

И кто владеет проходом?

ДЖОН БИЛ

Ну, он фактически принадлежит человеку по имени Хусейн, но дядя Мисс Клемент, человек по фамилии Хиннард, своего рода одинокий исследователь, кажется, прошел по этому пути; и я думаю, что он понял, сколько этот проход стоит. Во всяком случае, он предоставил Хусейн большую сумму денег и получил подтверждение от Хусейна. Старый Хиннард, должно быть, был очень проницательным человеком. Ведь это подтверждение не более законно, чем расписка на клочке бумаги, и Хусейн - просто бандит.

АРЧИ БИЛ

Не очень хорошая защита.

ДЖОН БИЛ

Нет, здесь ты неправ. Сам Хусейн уважает тот кусок пергамента, на котором поставил свою подпись. Там есть имя бога, которого Хусейн очень боится. Вот как обстоят дела. Этот проход так же свят, как и все боги, находящиеся в Аль-Шалдомире. Хусейн владеет этим. Но он задолжал огромную сумму Мисс Миральде Клемент, и я здесь как ее агент; а ты прибыл, чтобы помочь мне как великий спортсмен.

АРЧИ БИЛ

O, не бери в голову. Да, все это кажется совсем простым.

ДЖОН БИЛ

Ну, я не знаю, АРЧИ. Хусейн признает долг, но...

АРЧИ БИЛ

Но что?

ДЖОН БИЛ

Я не знаю то, что он будет делать.

АРЧИ БИЛ

Хочет посмотреть, не так ли?

ДЖОН БИЛ

Да. И тем временем я чувствую ответственность за всех этих глупых людей. Кто-то должен позаботиться о них. Дауд!

ДАУД [снаружи]

Великий господин.

ДЖОН БИЛ

Принеси еще богов.

ДАУД

Да, великий господин.

ДЖОН БИЛ

Я не могу заставить их не называть меня абсурдными именами. Они так адски Восточны.

[Входит ДАУД.]

АРЧИ БИЛ

Он принес два больших на сей раз.

ДЖОН БИЛ [к АРЧИ]

Ты видишь ржавчину вокруг их ртов. [ДАУДУ]: Они оба нечисты.

[Он указывает на правую кучу, и ДАУД кладет их туда. ДАУДУ.] Принеси еще.

ДАУД

Великий господин, нет больше богов в Аль-Шалдомире.

ДЖОН БИЛ

Это хорошо.

ДАУД

Какие будут приказы, великий господин?

ДЖОН БИЛ

Слушай. Ночью ты должны придти и забрать богов. Этим будут поклоняться снова в прежних местах, а этих ты должен бросить в великую реку и не говорить никому, куда бросил их.

ДАУД

Да, великий господин.

ДЖОН БИЛ

Ты сделаешь это, Дауд?

ДАУД

Непременно, великий господин.

ДЖОН БИЛ

Мне жаль заставлять тебя делать это. Ты опечален. И все же это должно быть сделано.

ДАУД

Да, я опечален, великий господин.

ДЖОН БИЛ

Но почему, Дауд?

ДАУД

Великий господин, во времена, которых Вы не помните, эти боги были святы. В те времена, о которых Вы и помыслить не можете. В минувшие столетия, господин, возможно, еще до прохода. Люди молились им, падали ниц перед ними, приносили им жертвы. Свет старых очагов озарял их, огонь от старых сражений. Тени гор падали на них, столько раз, господин, столько раз. Рассвет и закат сияли на них, господин, подобно мерцанию молнии; рассвет и закат, рассвет и закат, сменяли и сменяли друг друга столетия за столетиями. Они сидели, созерцая рассветы, подобно старикам у огня. Они так стары, господин, так стары. И однажды рассветы и закаты сгинут и не будет больше сияния над миром, а они могли бы еще сидеть в наступающем вечном холоде. Но теперь они уходят... Они - наша история, господин, они - наши старые времена. Хотя, быть может, это были плохие времена, но они - наши времена, господин; и теперь они уходят. Я опечален, господин, что старые боги уходят.

ДЖОН БИЛ

Но это - плохие боги, Дауд.

ДАУД

Мне тяжело, когда плохие боги уходят.

ДЖОН БИЛ

Они должны уйти, Дауд. Гляди, никто не следит за нами. Бери их теперь.

ДАУД

Повинуюсь, великий господин. [Он берет самого большого из богов со ржавчиной.] Ну, Ахо-умлах, ты не должен больше пить Нидиша.

ДЖОН БИЛ

Нидиш был принесен в жертву?

ДАУД

Он напоил Ахо-умлаха допьяна.

ДЖОН БИЛ

Нидиш. Кто он?

ДАУД

Это мой сын. [Выходит с Ахо-умлахом. ДЖОН БИЛ почти задыхается.]

АРЧИ БИЛ [который осматривал шатер]

Что он сказал?

ДЖОН БИЛ

Они...они - странные люди. Я не могу понять их.

АРЧИ БИЛ

Этой куче не следует поклоняться?

ДЖОН БИЛ

Да.

АРЧИ БИЛ

Ну, знаешь ли, я собираюсь бросить эту шляпу сюда. Она, мне кажется,

не более уместна здесь, чем эти идолы у нас дома. Странно, не так ли? Вот так. [Он бросает шляпу в правую кучу идолов. ДЖОН БИЛ не улыбается.] В чем дело?

ДЖОН БИЛ

Мне не хочется видеть приличную христианскую шляпу среди этих грязных идолов. Они все в ржавчине. Мне не нравится видеть это, Арчи; это похоже на как они говорят, предзнаменование. Мне это не нравится.

АРЧИ БИЛ

У них здесь есть малярия?