Люк всё ещё чувствовал её вкус. Когда их губы соприкоснулись – ничто во Вселенной более не имело для него значения. Его проклятие исчезло. И Люк Агассу был всего лишь мужчиной, возжелавшим женщину.

Но он не был этим мужчиной, и оборотень понимал, что никогда не сможет влюбить в себя Кэйтлин Рэйн – только заставить желать его в ответ. Но, на самом деле, что для него значила любовь?  Сев и приподняв лицо, Люк рассматривал свои окровавленные руки. Это не имело значения. Важным было только то, что Кэйтлин Рэйн принадлежала ему.

Люк Агассу должен заполучить её. И он сделает это. Сегодня ночью.

Прежде чем хищник внутри него успеет ранить кого-то ещё.

Недавняя расслабленность от шампанского испарилась, выжженная огнём, вспыхнувшим между ней и Люком Агассу. И хоть девушка и понимала, что ей стоит отправиться в постель, забывшись сладким сном, Кэйт не могла сделать это. Для неё сон уже не был сладким. Потому, открыв холодильник, детектив вытащила из его глубин бутылку Smirnoff[8], после наполнив стопку.

Залпом опрокинув в себя напиток, Кэйт почувствовала как ледяное пламя алкоголя медленно воспламеняет её кровь. Прикрыв глаза, детектив ощутила поток тепла, пронёсшийся по её телу, принимая осознание собственной трусости.  Брюнетка ещё раз наполнила стопку – только ради того, чтобы убедить себя, что ей всё равно. Она сможет работать. Сможет изучить материалы дела и пробежаться глазами по отчётам и фотоснимкам с места происшествия. Но, чёрт возьми, сейчас ей это не под силу. Только не этой ночью.  Нет, сейчас ей хотелось уснуть. Без сновидений. Без кошмаров. Только безликий сон. И если ради этого понадобится целая бутылка водки, тогда, чёрт возьми, Кэйтлин сделает это.  Ещё одна стопка. А после – ещё одна. Пока её тело не стало ощущаться тёплым и податливым, а веки не опустились. Налив себе последнюю стопку, на этот раз, разбавив алкоголь водой, Кэйт, выпив свой напиток,  направилась в спальню. Взяв с прикроватного столика злополучный флакон для духов, устроившись поверх покрывала, детектив, прищурившись, с любопытством рассматривала стеклянное изделие. Так красиво. Завихрения переливов оттенков, сложный дизайн и тонкая филигрань…  Кэйт моргнула, испугавшись того, что ранее оставалось незамеченным. Перевернув бутылочку вверх дном, девушка моргнула ещё пару раз, пытаясь, преодолев гул в голове, сосредоточиться. Оказалось, что на стекле была выгравирована какая-то надпись. Преодолевая накатившую на неё сонливость, Кэйтлин направила всё своё любопытство на флакон. Ей не удалось разобрать ни слова, и, сдавшись, поднявшись с постели, девушка запнулась о свой прикроватный столик. Покопавшись среди хлама на его поверхности, Рэйн нашла  увеличительное стекло, а после, под светом настольной лампы, вновь осмотрела флакон.

Как бы она не старалась сфокусировать взгляд, но сейчас слова казались размытыми. Определённо, это был не английский, но и не любой из знакомых ей языков. Девушка, без раздражения, нахмурилась, не выпуская из рук бутылочку. Этой загадке удалось проскользнуть сквозь воздействие алкоголя, позволяя Кэйт бодрствовать, наполнив размышлениями об этом её голову, даже оттеснив на второй план Люка и то, как ощущались на её теле его руки. Как же Рэйн хотелось взять телефон, найти его, поехать к нему.

Разочаровавшись, Кэйт постучала по столу пальцами.

Было уже за полночь. Девушка понимала, что ей следует просто отправиться спать, а не занимать себя каким-то делом. Но понимать и делать – разные вещи, и, вместо того, чтобы уснуть – детектив включила свой компьютер.

Менее чем за минуту, она ввела одно из слов в поисковую строку. Просматривая результаты, Кэйт нахмурилась, когда нашла сайт, предполагавший, что этот диалект принадлежал цыганам.

Кэйт нахмурилась ещё больше. Разве это цыганский язык? Разве Альма однажды не упомянула, что в ней течёт цыганская кровь?

Она спросит об этом завтра. В любом случае, Альма знала, что означала надпись на этом флаконе. Не то, чтобы это действительно имело значение – в конце концов, это была просто маркировка на флаконе для духов. Кэйт действительно следует выбросить это из головы. Помимо рабочей нагрузки, снов и внезапных приступов беспамятства  –  ей едва ли нужно добавить в список своих проблем ещё и это.

Но, устроившись под одеялом, прикрыв глаза, Кэйт осознала, что всё равно спросит Альму о надписи. Её кошмары  начались с флакона. Каким-то образом бутылочка открыла дверь в её душе, и  теперь детектив просто обязана узнать его тайну.

   – Кэйт.

Шёпот на выдохе. Нежное прикосновение к её щеке.

– Моя милая Кэйт. Моя единственная. Кэйт.

Девушка застонала, растворяясь в дымке сна. Ещё один сон, но не кошмар. Вместо ужасающих видений, её сознание наполнило ощущение нежности и заботы.  Ощущения прикосновений. Ласки. И горячая жажда желания, разгоревшаяся в её животе, между её бедер, в её твёрдых острых сосках.

Кэйт застонала, выгнувшись в руках говорившего, пытаясь обмануть сон, притянув мужчину ближе к себе.

– Да, Кэйт. Вот так. Ты моя. Иди ко мне.

Мужские ладони ласкали её грудь сквозь тонкую ткань футболки, что Кэйт использовала вместо пижамы, опускаясь вниз, касаясь её обнажённой талии. Рука ночного гостя обернулась вокруг её спины, притягивая девушку в сильные объятия. Детектив приоткрыла губы, и ночной гость не мог не воспользоваться этим – наслаждаясь её вкусом, он, дразня, скользнул языком в её рот. Чувственно. Эротично.  И столь соблазнительно.

Кэйт хотела его. Хотела, чтобы всё это было реальным. Хотела его в своей постели, желая почувствовать на своём теле эти сильные мужские руки.  Сильные мужские руки на себе?  Детектив резко открыла глаза.  Это был не сон!  Она судорожно дышала, а её сердце колотилось в сумасшедшем ритме. Откинувшись назад, высвободившись из рук мужчины, прикрыв грудь одеялом, Кэйт, потянувшись к тумбочке, схватила покоившийся на ней пистолет. Возведя курок, она направила дуло аккурат в сердце своего ночного гостя. И, кажется, тому было совершенно плевать на это.

– Ты.

Её голос изменился почти до неузнаваемости, прозвучав крайне жёстко.

На устах ночного гостя расцвела ленивая чувственная улыбка.

– Я.

Сидя на краю кровати, мужчина уже вновь было потянулся к своей жертве.

Но Кэйт лишь предупреждающе качнула пистолетом.

– Не советую.

Люк поднял руку, молчаливо признавая собственную капитуляцию.

– Как скажете, детектив. Но, мне казалось, что Вы будете рады меня увидеть.

Проницательный маленький ублюдок.  Кэйт всё ещё не опускала оружие.

– Как ты попал сюда?

Эта проклятая дерзкая улыбка стала ещё только шире.

– Через дверь.

– Она была заперта.

– Ты и вправду думаешь, что замок смог бы удержать меня от тебя?

– Я… – Кэйт  замолчала.

Её разум подстегал девушку поспорить с Люком, с криком выгнать его  из собственного дома, велев оставить её в покое. А вот её тело…

Её тело боялось того, что мужчина уйдёт. Кэйтлин предприняла ещё одну попытку:

– Я…

Агассу приблизился к ней, а детектив неподвижно замерла, утонув в его глазах – в глазах, преследовавших её. Его ладонь в ласке накрыла её руку, а после – Люк осторожно обезоружил свою пару. Кэйт чуть вздрогнула, чувствуя, как одинокая слеза скользнула вниз по её щеке, тогда как сама девушка, наконец, позволила себе поддаться этому мужчине.

Возможно, это было глупо. И определённо опасно. Но прямо сейчас – это было тем, что она так отчаянно желала. Люк Агассу был тем, кого она желала.

Мужчина  большим пальцем стёр слезу с её щеки.

– Милая Кэйт, не плачь. Теперь, мы нашли друг друга. Моя жизнь. Моя пара.

Кончиками пальцев Люк прикоснулся к губам Кэйт, и девушка подалась ему навстречу, приоткрыв губы, и всё её тело, казалось бы, пылало от желания. Она приподнялась, дрожа от страсти. Похоть и желание бежали по её венам, ударяя по душе.  Брюнетка больше не задавала вопросов. Ей было всё равно. Кэйт двигало первобытное желание, ею руководил инстинкт и жажда.  Отстранившись, Кэйтлин позволила одеялу соскользнуть с её тела, открывая простую потёртую футболку, что она одевала ко сну. Овив рукой его шею, девушка притянула Люка ближе к себе. И едва она приоткрыла губы – мужчина скользнул пальцем в её рот. Кэйт сжала вокруг него губы, двигаясь взад-вперёд, воссоздав свой собственный  чувственный ритм, обещающий что-то большее.