Весь оставшийся вечер и до обеда следующего дня я периодически возвращался к неразрешенному вопросу, но все безрезультатно, и только когда я подверг тестюшкин бар серьезной и вдумчивой ревизии, до меня наконец-то дошло.

- Милка, - на радостях заорал я, - немедленно звони к нам домой, и пусть твоя квартирантка найдет позавчерашний "Вечерок на часок" и продиктует объявление, отчеркнутое фломастером! Особенно меня интересует телефон.

Через пять минут, сверив полученный номер с телефонами, списанными с кудлатовской стены, я понял причину мучившего меня беспокойства. Один из номеров Кудлатого и газетный оказались идентичными. Не откладывая дела в долгий ящик, я попытался тут же его набрать, но, как и вчера, никто не ответил. Оно и понятно - в объявлении ясно рекомендовали обращаться только в рабочее время.

Утром следующего дня, едва только стрелки показали девять часов, я вышел на улицу и позвонил из автомата. Наверное, сам дьявол водил моим пальцем, когда я крутил диск телефона. На этот раз бодрый мужской голос не заставил себя долго ждать. Узнав, что звоню я по объявлению, он четко сообщил адрес и назначил встречу на двенадцать часов.

В указанное время я подходил к невысокому одноэтажному строению, огороженному металлической сеткой. Сбоку, криво ощерившись разбитым стеклом, висела табличка, в которой сообщалось, что пункт проката спортивного инвентаря работает с девяти до семнадцати часов, кроме субботы и воскресенья. А сверху над ней почерневшая фанерка информировала о неограниченном приеме цветных металлов. Шелудивый пегий барбос с хмурой надеждой проводил меня от калитки до дверей и застыл в немом вопросе вечно голодной бродячей собаки.

Толкнув дверь, я попал в прокуренную переднюю без всяких притязаний на современные, кричащие офисы. Прогнившие щелястые полы последний раз красились в прошлом веке, грязно-зеленые панели местами облупились до кирпича, а толстое покрывало паутины в ненастный день вполне бы спасло от холода. Четыре покосившиеся двери с остатками дерматина расположились по обе стороны этой приемной. Не зная, в какую из них стучаться, я дежурно закашлял.

- Заходите сюда, - приказал мне мужской голос из правой дальней комнаты.

Повинуясь ему, я вошел в такое же мрачное, зарешеченное помещение. Чернявый, со шрамом на щеке мужик привстал из-за стола и указал на стул.

- Слушаю вас, - не очень-то учтиво начал он коллоквиум.

- Я по объявлению, - гордо ответил я.

- Но там же ясно указано, что требуется мужчина до сорока лет, - сразу же огорчил меня брюнет, - а вам, при всем желании, меньше сорока пяти никак не дашь.

- Я думал, вам нужно делать дело, а вы, оказывается, набираете бордель.

- Это не совсем так, но определенных ограничений придерживаться мы должны.

- Полагаю, что мои исключительные умственные способности, а также опыт поведения в щекотливых и экстремальных ситуациях с лихвой компенсируют возрастной ценз.

- Вам видней, ладно, давайте ваши документы.

- Простите, сперва бы я хотел ознакомиться с условиями труда, и что самое главное - узнать сумму гонорара.

- Ну, до этого еще далеко, да и не мне это решать. Я всего лишь уполномочен подобрать два десятка кандидатур и представить их на рассмотрение.

- На чье рассмотрение?

- Парень, вы не в меру любопытны. Либо вы оставляете документы и через неделю являетесь за результатом, либо всего хорошего, я вас больше не задерживаю.

- Насколько я осведомлен, документы не забирает даже отдел кадров. Где гарантия, что, явившись сюда через неделю, я не обнаружу пустых комнат?

- Ваш паспорт я забирать не собираюсь, заполните анкету с подробным указанием последних мест работы, а также чем занимаетесь в настоящее время. Но чтобы нам напрасно не терять время - вдруг вы нам не подходите с самого начала, - позвольте мне на них взглянуть.

- Логично, - согласился я, протягивая весь пакет, который ему начал нравиться с самого начала, на что я и рассчитывал.

Закончив ревизию моей подноготной, мужик с видимым расположением подвинул мне типовую анкету образца шестидесятых годов.

- Пишите, господин Гончаров, мне кажется, у вас шансы есть, и немалые.

- Благодарю вас, товарищ э-э-э...

- Зовите меня Аликом.

- Ну да, товарищ Алик, скажите мне хотя бы в общих чертах - это, случайно, не набор на подготовительные курсы камикадзе?

- Не знаю, но думаю, что нет, - забирая заполненные мною бумажки, сомнительно успокоил брюнет. - В четверг часам к четырем позвоните, я сообщу вам, как идут дела.

До четверга в мой информационный банк никаких новых сведений не поступило, и в назначенное время я вновь связался с брюнетом.

- Могу вас поздравить, - сразу же сообщил он, - из двадцати пяти претендентов отобрано пятеро, и вы в том числе.

- Чего ж тут хорошего, вам-то нужен один.

- Да, и это решит сам шеф при личной беседе, вы вызываетесь завтра на три часа, желаю вам удачи. Никого с собой не берите, приходите только один.

- Благодарю вас, было бы нелишне сообщить мне, куда именно я вызываюсь.

- Туда же, где вы были. Прошу вас не опаздывать.

Да, оказывается, дело у них обставлено куда серьезней, чем я предполагал вначале. Не следует ли вам, товарищ Гончаров, сделать из этого соответствующие выводы и не повернуть ли вспять? Чем вызволять свой любопытный нос из капкана, проще его вовсе туда не совать. А что касается помощи обиженной Тамаре и уховской родственнице, так всем ведь не поможешь. Да и возраст уже не тот, об этом тебе недавно однозначно напомнил брюнет.

На следующий день ровно в три часа, наградив пегого барбоса заранее припасенной косточкой, я открыл знакомую обшарпанную дверь. Меня уже ждали. Чернявый связной без лишних слов препроводил мою персону в свой кабинет, где на этот раз на моем колченогом стуле сидела высокая светлая женщина примерно тридцати лет от роду. Мило ей улыбнувшись, я пристроился напротив и приготовился к приходу обещанного шефа, а чтобы ожидание не было таким томительным, затеял с присутствующей дамой, очевидно его секретаршей, легкий и непринужденный разговор.

- Вам не кажется, что на улице несколько прохладно?

- Есть немного, - согласилась она неожиданно красивым сопрано.

- Но ваши глаза меня согрели бы в самую лютую стужу.

- Благодарю за комплимент, - поощрительно ответила она.

- А поскольку сегодня и есть самая лютая стужа, то я готов греться хоть сейчас.

- Да разве ж можно так сразу? - рассмеявшись, удивилась она.

- А отчего нельзя, если наши сердца просят тепла? Тут неподалеку есть одно симпатичное и конфиденциальное кафе, - сразу же поставил я разговор на деловые рельсы. - Можно начать с него.

- А чем же закончить?

- Конечно же поездкой в филармонию на концерт старинной английской музыки, если, конечно, вы не предложите другого репертуара.

- Пожалуй, что и предложу, поехали.

- Да, охотно, но сначала мне нужно решить один пустячный вопрос с вашим шефом. Не волнуйтесь, я думаю, это не потребует много времени.

- Я тоже так думаю, поехали, господин Гончаров, кажется, вы подходите.

- В этом смысле я всем подхожу, а вот как меня оценит шеф?

- Для того я вас и приглашаю. Не шефу же ехать сюда и не здесь же вы будете демонстрировать свои деловые качества.

Я давно понял свою промашку, но, не желая прерывать начатой игры, продолжал в том же духе. Усевшись с ней на заднее сиденье скромненького "жигуленка", я всю дорогу с упоением молол чепуху, прекрасно зная, что и она это понимает. Ну что же, такое руководство меня пока вполне устраивало, как, впрочем, и складывающиеся между нами отношения.

- Так куда едем, господин Гончаров? - спросила она после продолжительного молчания. - В ваше уютное кафе или вы доверитесь моему сценарию?

- Желание дамы для меня закон. Я полностью отдаюсь в ваши руки.

- Жорик. - Ткнув пальцем в спину водителя, она приказала: - В новую квартиру.