Возникла звенящая тишина. Воздух буквально искрился от эмоций. Люба пару раз глубоко вздохнула, остывая.

— И, тем не менее, ты возьмешь ее с собой. И это не просто женская прихоть. Это необходимость. Девочке в обязательном порядке нужно самой увидеть, во что превратилась Европа за последнее время. Ведь, судя по Кати, она до сих пор не верит в новые возникшие реальности. В результате, провидческий дар ею блокируется. А ты сам знаешь, что дар этот уникален уже тем, что прорывается, несмотря на сопротивление среды. Ты вот ничего не ощущаешь, ведь так?

Иван автоматически кивнул.

— Я что-то ощущаю, но не могу понять, что. А Кати может и увидеть, и понять. Но ее нужно периодически встряхивать, чтобы ее дар работал в постоянном режиме.

— Ну, ничего себе ты ей встрясочку придумала — поездку в халифат. Тут не всякий мужчина переживет такое. А ты девчонку суешь в этот ад. Ты в своем уме? — Переходя на повышенный тон, протестовал парень.

— Успокойся, мой ум в порядке. Но что-то мне подсказывает, что именно такая встряска нужна Кати, чтобы ее дар включился мощно и надолго. Впереди много дел. И она нам нужна в качестве стрелки компаса, которая будет указывать опасные направления.

Люба остановилась на секунду, потом продолжила.

— Кстати, я согласовала эту идею с матушкой Анни.

У Ивана от изумления расширились глаза. Потом он махнул рукой.

— Лишний раз убеждаюсь, что все женщины малахольные.

— О, ты не зря проводишь время на Земле, — Съязвила Люба. — Значительно расширил словарный запас.

— А смысл? — И стал собирать вещи в поездку.

На том разговор закончился, и Люба пошла в дом, чтобы поговорить с Кати.

Узнав о поездке Кати, была вне себя от счастья. Месячное пребывание на даче уже изрядно поднадоело. К тому же невероятно тянуло домой. Поэтому, когда Кати узнала, что они поедут по югу Франции она была на седьмом небе. Радости добавлял и тот факт, что она поедет с Иваном. Этот молчаливый юноша, который часто сопровождал ее в прогулках по близлежащему лесу Кати, в определенном смысле нравился. Было в нем что-то от древних воинов, надежных и верных. Так что Кати бросилась собирать свой походный рюкзак. Но Люба остановила ее. Она сходила в другую комнату и прикатила оттуда небольшой чемодан на колесиках. Это был еще один повод для радости. Все-таки она предстанет перед жителями юга Франции элегантной девушкой. Потому Кати много внимания уделила макияжу, благо, что благодаря все той же Любе, в косметике недостатка не было.

Люба же и отвезла их в Шереметьево, опять же очень удачно, почти к самому рейсу. Летели в Барселону. Как объяснил Иван, в Барселоне сохранились и аэропорт, и морской порт. Так что многие контейнеровозы идут именно в Барселону.

В Барселоне их уже ждали. Едва Иван и Кати вышли из здания аэровокзала, очень красивого, особенно внутри.

К ним подъехал гелендваген. За рулем сидел черноволосый парень, в котором узнавался южанин. Он выскочил из машины, быстро погрузил багаж в багажник и пригласил прибывших в машину. Кати и Иван сели на заднее сиденье. Когда в машину сел водитель он сообщил на французском языке, что везет их в морской порт. Что запомнилось Кати в Барселоне, так это отсутствие пробок. Конечно, после известных событий ситуация в Испании была аховой. Там и тут встречались разрушенные дома, которые никто не восстанавливал. Но то, что машин стало намного меньше, Кати удивило. Она спросила о причинах водителя, но тот только буркнул что-то себе под нос, явно не настроенный к разговору. Кати настаивать не стала.

Перед самым портом водитель остановил машину, оглянулся на Ивана, молча кивнул и вышел из машины.

— Что это значит? — Переполошилась Кати.

— А это значит, что дальше я сам поведу машину, — ответил Иван, пересаживаясь на водительское место.

В порту они быстро нашли контейнеровоз, стоящий под разгрузкой. Здесь же стояли длинновозы с пустыми платформами, на которые сгружались контейнеры. Иван попросил Кати посидеть в машине, а сам пошел искать начальника колонны. После недолгих расспросов Иван нашел хмурого полковника, похоже, из французской армии, который стоял немного в стороне и с отсутствующим взором взирал на разгрузку. Когда Иван представил документы (подлинные, помогли друзья в Управлении беженцев), полковник все также хмуро их посмотрел, после чего воззрился на Ивана.

— Значит, вы комиссар по делам беженцев? А почему меня не предупредили?

— Потому что у меня особая миссия — пересчитать беженцев.

Полковник посмотрел на Ивана как на сумасшедшего. Потом взгляд изменился. Казалось, полковник жалеет своего молодого визави.

— Молодой человек, а вы знаете, что таких, как вы, мягко говоря, не любят в фавелах? Вы уже пятый, кто пытается пересчитать этих… ммм… беженцев. И никому не удавалось это сделать. И они спаслись только потому, что в колонне была бронетехника.

— Я в курсе, полковник. И, тем не менее, это мой долг и я обязан его выполнить. Вы же знаете, что такое долг, полковник?

Тот кивнул головой. А Иван продолжил:

— К тому же я постараюсь, чтобы ваши страхи так и остались страхами.

Полковник пристально посмотрел на Ивана, вернул ему удостоверение, снял фуражку, почесал голову и сказал.

— Вооон моя машина, пристраивайтесь за ней. Думаю, часов через пять тронемся.

В указанном направлении стоял броневик. Иван кивнул и пошел к своей машине.

— Ну, что он сказал? — Обеспокоено спросила Кати.

— Ты же видела, показал, где нам быть, когда колонна начнет собираться.

Иван подрулил к броневичку, встал сзади и предложил Кати пообедать. Есть не хотелось. К тому же настроение было испорчено увиденным в городе. Ведь если здесь, та далеко от эпицентра землетрясения, есть разрушения, то, что говорить о районах более близких к месту катастрофы? Тем не менее, Кати согласилась перекусить, особенно после того, когда Иван сообщил, что ждать начала движения придется часов пять. А так хоть время потянут, перекусывая.

Перекусывать пришлось два раза. Да и поспать удалось. Кати свернулась калачиком на заднем сиденье, а Иван дремал на водительском сиденье. Когда Кати проснулась во второй раз, был уже вечер. Как приятное дополнение она обнаружила себя под пледом, который набросила на нее заботливая рука Ивана. Это порадовало Кати, мелочь, а приятно. Выглянув в окна машины, она обнаружила, что колонна, по все видимости, уже собралась, но всю колонну Кати увидела только на выезде из города, когда колонная вошла в затяжной поворот. Впереди, перед броневиком начальника колонны, ехал БТР. Такие же БТРы она увидела в колонне. Они шли попарно, прикрывая четыре идущие впереди длинновоза. Их крупнокалиберные пулеметы были развернуты в разные стороны. Таких групп (длинновозы/БТРы) было пять. И в самом конце колонну замыкали два БТРа. Мощная, однако, сила, подумала Кати, будто на войну собрались.

Света по трассе не было, потому на машинах были включены все имеющиеся фары, так что освещения было достаточно. Двигалась колонна достаточно медленно, не более сорока километров в час. Иван объяснил, что такая скорость связана с тем, чтобы не растянулась колонна. Иначе ее будет трудно защищать от нападения. На вопрос, может ли быть нападение, Иван коротко буркнул:

— Увидишь. — Он вообще стал очень молчалив и более сосредоточен на вождении машины.

Кати пыталась рассмотреть хоть что-нибудь за окном, но то, что появлялось в свете поисковых фар, которые постоянно двигались туда-сюда, прощупывая световыми пучками окружающее пространство, ее не радовало похоже, чем дальше на север они двигались, тем больше было разрушений от землетрясений.

Но пришедший день не порадовал Кати. Они въехали на территорию Франции, и Кати убедилась, что здесь разрушений еще больше. От многих маленьких городков и сел не осталось практически ничего кроме развалин. Но что потрясло Кати до глубины души, так это то, что там, где жизнь теплилась, она не увидела французов. Только бесцельно шатающиеся бородатые дядьки, да, изредка пробегали женщины, закутанные в черные одежды так, что сверкали одни глаза. Это поразило настолько, что она не удержалась от вопроса: